...Увеличивают славу заводов

    Только что Степан запустил штанговую машину. И закрутилось наливное колесо от сильной струи воды, бьющей из мерного крана массивного железного резервуара на высокой подставке. В другом углу заработал небольшой насос, торопливо начал выкачивать воду из одной деревянной бочки в другую. Колесо и насос воедино соединены передаточным механизмом полевыми штангами. Они представляют собой деревянные брусья, скрепленные концами друг с другом и подвешенные на коромыслах-штангах, посаженных на осях, прикрепленных к столбикам. Штанги постоянно качаются, подчиняясь ритму, который задает водяное колесо.

    Это действующая модель штанговой машины, или установки для откачни воды из глубины шахты, которая заняла всю длину самой большой комнаты в домашней фабрике Степана Ефимовича Козопасова. Так он называет свою мастерскую, разместившуюся во дворе дома, где уже много лет живет его семья.

    Старший сын Степана Федор еле успевает подливать воду в огромный чан, чтобы поддерживать нужный напор струи на колесо. Ему пытаются помочь младшие братья. Но сил у четырехлетнего Козьмы хватает только на то, чтобы набрать в маленькое ведерко воды из огромного корыта под наливным колесом. А вот у Ивана рост вполне позволяет опрокидывать ведро в чан, встав на табуретку.

    Степан то подходит к насосу, то поправляет коромысла на столбиках. Волнуется. А было из-за чего волноваться! Ведь сегодня модель Козопасова держала экзамен перед главным механиком Нижнетагильских заводов, Ефимом Алексеевичем Черепановым.

    - Ну, полно, останови, - сказал Ефим Алексеевич и, потеребив короткую рыжую бороду, громко произнес:

    - Превосходно. Молодец, Степан!

    А немного подумав, добавил:

    - Да, от настоящей штанговой машины скрипу будет предостаточно. Жалко слуха обывателей. Ведь от реки Тагил до Медного рудника она протянется через их огороды, по улицам.

    Черепанову модель понравилась. Но от Козопасова он ушел с болью в сердце. Главный механик допускал использование штанговой машины для откачки подземных вод. Но полное решение этого злободневного вопроса видел в широком применении паровых двигателей. Потому в своем донесении заводовладельцу Н.Н. Демидову от 18 декабря 1825 года Ефим Алексеевич указал: “...нужно раз-решить при оном (Меднорудянском - М.Р.) руднике построить паровую, без которой обойтись никак будет невозможно, которая уже действовать может в глубину шахты на 50-ти саженях непременно и чрез сию машину будет возможность углубляться работами без за-труднительности”.

    Но вместо постройки “паровика” для Меднорудянского рудника Черепанову поручили заготовку древесины, которая должна пойти на сооружение водоотливной установки Степана.

    ....Идея возведения штанговой машины к Козопасову пришла во время поездки летом 1825 года в Швецию. В свои сорок четыре года на Нижнетагильском заводе он был известен как искусный гидротехник и слесарь. В мир техники его вводил такой талантливый крепостной механик, как Е.Г. Кузнецов. Бывало, юный Степа подолгу любовался его астрономическими часами. А когда старый мастер строил свои музыкальные дрожки, мальчишка целыми днями пропадал в его домашней мастерской, потом стал любимым учеником Егора Григорьевича.

    Уроки мастерства., преподанные тагильским талантливым изобретателем, Степану пошли впрок. Занятие техникой стало делом его жизни. “Для практического усовершенствования в слесарной работе”, как гласит архивный документ, почти на два года Козопасов был послан на Сестрорецкий оружейный завод. Затем маршруты его поездок часто пролегали на Предприятия Москвы и Петербурга для “улучшения механического искусства своего”. Нередко приходилось с Ефимом Черепановым решать различные технические проблемы на заводе. На этих двух мастеров архив сохранил следующую весьма откровенную характеристику: “Оба с чудесными природными дарованиями по механике с тою только разностью, что первый из них Козопасов простой и никем не уважаемый служитель, по несчастью бывает иногда слабого поведения; а последний Черепанов, главной конторы, приказчик, всегда трезвого”.

    В поездке в Швецию этих двух механиков судьба свела вместе. Перед ними была поставлена единая задача -“посмотрения машин, коими вытягивается вода из медных рудников”...

    И вот осенью после возвращения домой, в Нижнетагильскую заводскую контору, С.Е. Козопасов подал записку, которая гласила о том, что “для легчайшего ж откачивания воды необходимо бы нужно устроить при заводе его пр-ва одно вододействуемое колесо близ заводского ларя... провести от оного до самого рудника полевую штангу, посредством коей можно не только воду из всего рудника выкачивать, но даже вытаскивать из шахты руду, глину и другие тяжести”. В начале 1826 года, к приезду из Петербурга вновь назначенного на Нижнетагильские заводы директором Александра Акинфиевича Любимова, модель штанговой машины была уже многократно испытана и работала безотказно. Объяснять ему принцип ее действия особой нужды не было: Любимов вместе с Козопасовым ездил в Швецию и собственными глазами видел водооткачивающую установку в действии на старинном Данкеморском руднике. Поэтому осмотр творения тагильского механика длился недолго. Директор остался доволен.

    - Однако надо спешить с постройкой настоящей. Когда сможешь начать? - строго спросил он.

    - Как только земля оттает, сразу же начну устанавливать столбы, - бодро ответил Козопасов.

    На том и порешили.

    Любимов торопил Козопасова не случайно. Знакомство с Меднорудянским рудником показало, что там сложилось тяжелое положение: вода все больше затопляла шахты. А добычу руды надо увеличивать. Ведь еще в 1824 году Демидов распоря-дился “увеличить выплавку меди”: “ныне железа везде имеется много, кое продается чрезвычайно туго, медь же берут на расхват”. Из столицы новый директор привез распоряжение в текущем 1826 году построить на заводе еще две печи для выплавки меди.

    Истинную причину сокращения выпуска железа опытный Любимов видел не только в том, что медь превратилась в ходкий товар. В начале двадцатых годов стал падать спрос на тагильское железо за рубежом. Некогда знаменитый на мировом рынке металл с Каменного пояса перестал выдерживать конкуренцию. Технический прогресс на железоделательных заводах Западной Европы позволял сделать резкий скачок как качественный, так и количественный. Широкое применение паровых машин в Англии как положительный факт было отмечено Е.А. Черепановым после его поездки в эту страну еще в 1821 году. На демидовских же предприятиях все еще работали по старинке.

    На Медном руднике Нижнетагильского завода для откачки воды из шахт держали огромный табун лошадей, их число доходило до трехсот. Любимов отлично понимал, что одно лишь улучшение конструкции конных водоподъемных машин не избавит шахты от затопления. Во-первых, надо ускорить постройку штанговой машины, а во-вторых, попытаться использовать силу пара. Но это не значит, что директор Нижнетагильских заводов собрался проявить свое новаторское рвение. Расчет Любимова был такой. Козопасовскую установку можно пустить в действие довольно-таки быстро, без особых технических премудростей. И она будет действовать наверняка и надежно. Однако ее бесперебойная работа не зависела только от создателя. Прежде всего она зависела, как говорится, “от воли божией”, то есть от того, насколько будет в достатке напор воды в заводском пруду, что наперед трудно предсказуемо. На случай простоя из-за этого штанговой машины нужно иметь другой двигатель для водоотливных механизмов. И тут уж надежда на силу пара.

    Прежде чем принять окончательное решение, Любимов встретился с Черепановым, который показал ему целый ворох чертежей своей паровой машины. Ее он начал чертить сразу же после возвращения из Швеции. Сам неплохой механик, Александр Акинфиевич без труда разобрался в том, что к чему.

    - А кошт во что обо идется?

    - Не больше десяти тысяч рублей, - быстро ответил Черепанов и добавил: - Смета будет готова вскоре.

    - Хорошо. Получим апробацию и начнем строить.

    26 февраля 1826 года за подписью Любимова к Демидову ушло письмо, где он выразил свое желание “устроить при заводах... 1 или 2 паровые машины”.

    Встает вопрос: почему на Нижнетагильских заводах проявляли удивительную медлительность и осторожность в применении такой прогрессивной техники, как паровой двигатель? Трудно согласиться с тем, что Любимов - отличный знаток горнозаводского дела, не понимая значения этого механизма для дальнейшего развития производства. Что касается Демидова, то в вопросах внедрения новинок техники он вполне ему доверял. Для подтверждения этого можно привести такой факт. В одном из своих донесений Черепанов писал Демидову: “Зная твердо Меднорудянского рудника прилив воды, нахожу, что никак без паровой машины обойтись невозможно...” На полях этого послания главного механика заводовладелец вывел: “А.А. рассудит” (т.е. Александр Акинфиевич Любимов).

    А Любимову предстояло брать на себя большую ответственность, ведь на пути технического прогресса стоял закон 1806 года, запрещающий в целях экономии лесов постройку в заводских округах “огнедействующих устройств”. После появления первых паровых машин к таковым “устройствам” начали относить и их, как требующих много дров.

    ...Ответ на письмо Любимова пришел быстро. Заводовладелец дал согласив на постройку парового двигателя для откачни воды на Медном руднике и выделил на это десять тысяч рублей. Примерно на такую же сумму определил расходы на строительство штанговой машины и Козопасов.

    Как только мартовское солнце стало глядеть ласковее и теплее, обнажая проталины не склонах Лисьей горы, Степан Ефимович повадился подниматься на ее вершину. Вдали не горизонте синеют Веселые горы. Впереди этой гряды встали Голый Камень и гора Высокая. Они кормят заводских людей, дают им работу в Железном руднике и лесничестве. Обывателей поселка Ключи кормит и Медный рудник, зажатый двумя горами - Лисьей и Высокой.

    С детства Степан хорошо знал это поселение. Когда-то был у него друг из кержацкой семьи, звали Селиваном. Нередко вместе плескались в речке Рудянка, которая делит поселок пополам, ползали по уступам горы Высокой. Однажды Селиван повел его на святое кержацкое место - могильник отца Иова, что расположился среди стройных елей и представлял собой часовню. Как раз была молитва, на ко-торую кержаки съезжались ежегодно даже из самых дальних уголков Нижнетагильского округа. Плотное кольцо людей с желтыми восковыми свечами вокруг часовни, в длинных черных кафтанах, на женщинах сарафаны, голова повязаны платком...

    Теперь, спустя почти три десятка лет, по этому поселку Козопасову предстояло проложить штанговую машину.

    Сегодня Степан Ефимович поднялся на скалистую вершину для того, чтобы еще раз уточнить детали рельефа местности. Он уже представлял, как будет устроено его детище. Огромное наливное колесо - своего рода мощный двигатель силой в 80 лошадей поместится в построенном для него каменном здании между фабриками завода. Невиданные в Нижнем Тагиле штанги, выйдя из него наружу, протянутся частью по площади, частью по улицам и огородам до Анатольской шахты. Пройдя расстояние в 604 сажени, деревянные брусья другим концом соединятся с насосом для откачки воды.

    Козопасов с нетерпением ждал наступления теплых дней, чтобы начать работы на выбранной трассе. Правда, природа уже почти радовала. Сегодня, как и вчера, стояла настоящая весенняя погода с легким теплым ветерком и с обжигающим солнцем. Но снегу еще было много...

    Хотелось Степану побыть еще тут, на Лисьей горе, но ждали дела. Нужно помочь Федору - он воплощал идею своего отца: в домашней фабрике заканчивал изготовление настенных часов в массивном деревянном футляре. На него, на старшего сына, Козопасов возлагал большие надежды, сполна хотел передать ему свое “механическое искусство”, потому и заставлял Федора усердно заниматься делением стенных часов, моделей различного заводского оборудования. Федор, которому уже восемнадцать лет, весьма успешно справлялся с такой задачей. Он был обучен грамоте и письму, а также чертежному делу.

    За каждодневными забота-ми Козопасов не заметил, как наступил июль. К середине месяца встали в единую стройную шеренгу все столбы от заводской ограды до рудника. На Острове, расположенном ниже плотины, столяры колдовали над огромным водяным колесом. Под него уже был срублен реж.

    К тому времени у Степана Ефимовича родилась блестящая идея, ее он изложил в донесении Н.Н. Демидову. Заводской механик хотел вдоль всей линии штанговой машины сделать “мост (эстакаду), из чугунных колесовин (рельсов) состоять имеющий, по которым будут ездить с рудника в завод тележки с медною рудою, ибо это весьма будет выгодно и заменит целые десятки лошадей и людей, употребляемых на сию перевозку”. Тележки должны были двигаться силой канатной тяги, для чего на речке Рудянке предполагалось соорудить вододействующее устройство.

    Проект этой оригинальной железной дороги рассматривался заводской конторой в сентябре. Любимов и Черепанов еще раньше узнали о задумке Степана Ефимовича, поэтому чертежи, тщательно сделанные его сыном Федором, внимательно изучали только приказчики Агап Осипов, Петр Макаров, Данило Осипов и Петр Соловьев.

    - Почему ширина колеи два аршина пять вершков? - первым задал вопрос Ефим Алексеевич. - А нельзя сделать поуже, как на английских чугунных дорогах?

    - Тогда в движении тележки сильно будут качаться из стороны в сторону, - уверенно ответил Козопасов.

    - Сколько руды за раз сможет везти тележка? - включился в разговор Макаров, известный на заводе как новатор в области прокатного, кричного и медеплавильного производства.

    - Примерно в десять раз больше, чем лошадь по грунтовой дороге в обычной тележке.

    Вопросов Козопасову досталось немало. Приказчики предъявили автору проекта лишь одну существенную претензию: не сделал точные расчеты о выгоде заводу от применения такого устройства. Поэтому в рапорте от 24 сентября 1826 года Нижнетагильской конторы Н.Н. Демидову, наряду с сообщением об обсуждении “постройки при штанговой машине для возки с рудника к печкам медной руды с чугунными колесовинами моста” было отмечено, что “от сей конторы приказано ему, Козопасову, сделать вычисление - будет ли... от сего устройства какая польза”.

    В сентябре же из Нижнего Тагила на имя заводовладельца ушел и другой рапорт. В нем извещалось, что “водоотливательные машины - штанговая, согласно существующих в Швеции, и одна паровая строятся со всевозможною поспешностью.

    У первой - столбы и обвязки для подвесных штанг проведены от реки Тагил до самого рудника и для постройки под вододействуемое колесо режа набиваются сваи.

    А к паровой машине чугунные цилиндры отлиты и при Туринском казенном заводе высверлены, и прочая принадлежность приготовляется; и при Медном руднике для оной машины каменный корпус кладкою уже начат”.

    Вот так параллельно на заводе строились два технических новшества.

    ...В один из дней золотой осени 1827 года от заводских корпусов до Медного руднику пронесся доселе неслыханный, непривычный и громкий скрип. Это на всей длине козопасовской штанговой машины зашевелились коромысла. Дикий звук сразу раскидал по соседним улицам, подальше стада баранов. А вездесущие пацаны тут же сбежались к ожившей диковине. Взрослые, от неожиданности застыв на месте, с крайним удивлением и любопытством стали разглядывать курьезное устройство.

    В этот ответственный момент Степан Ефимович находился у шахтного ствола, куда были опущены трубы насоса для откачки воды. Разделить миг радости с отцом пришел и Федор. После нынешней поездки вместе с Мироном Черепановым в Петербург, куда их на несколько месяцев посылал заводовладелец, “чтобы они узнали поосновательнее производство работ на разных предприятиях”, сыновья механиков повзрослели и выглядели солиднее.

    Вскоре скрип стал более равномерным. Видимо, меняя силу струи, падающей на водяное колесо, там, на другом конце штанговой машины, нашли приемлемый режим его вращения. И вот из темного жерла трубы насосу ручьем полилась ржавая вода, поднятая из пятидесятисаженной глубины шахты.

    Старшего Козопасова первым поздравил Ефим Черепанов.

    А свою паровую машину он испытал через три месяца, в первых числах декабря. При этом так же, как и в сентябре, присутствовали Любимов и приказчики заводской конторы. И Степан Ефимович с Федором были уже тут же. Сверх ожидания Ефима и Мирона (сын тоже участвовал в постройке) их паровик силою в 36 лошадей заработал без вся-ких погрешностей.

    17 февраля 1828 года П. Макаров написал Н. Демидову об успехе, которого добился Ефим Черепанов: “Построенная им перовая при Медком руднике для откачки воды машина вчерашнего дня пущена в настоящее действие”. Далее автор письма отмечал что “сия машина выстроена на предмет перемены со штанговую... оная, без сомнения, заменять последнюю будет без всякого недостатка”. Потом приказчик коснулся вопроса, не менее волнующего заводчика: “Относительно же дров, могучих употребиться на действие паровой машины, то...судить о ней много нечего, ибо если бы была оная в беспрерывном во весь год действии, то потребовалось бы и тогда не более 200 сажен”. А следующие строки послания, быть может, совсем успокоили Демидова, который, сооружая “огнедышащее устройство”, наверняка не забывал о законе 1806 года, запрещающего в целях экономии лесов постройку в заводских округах, “огнедышащих устройств”. Макаров сообщал: “...а как действие оной будет временное, то количество дров потребуется разве половинное, приготовление коих будет производиться, не касаясь стоячего или годного на угольное употребление леса”.

    На этом эпопея возведения водооткачивающих устройств для шахт Меднорудянского рудника не закончились. Через неделю после окончательного пуска паровой машины Черепановых Демидов распорядился “тотчас приняться за постройку” второй штанговой машины. В отличие от первой, деревянной, вторую “штангу” Козопасов построил из железных деталей и конструкций. Обе они работали только в теплое время года, когда в пруду много воды. А зимой и в засушливое лето уступали место паровым машинам.

    Утверждают, что козопасовские устройства действовали в течение пятидесяти лет. В предписании Павла Демидова (он стал руководить заводами после кончины своего старшего брата Никиты в 1828 году) Любимову есть весьма лестный отзыв об авторе этих долговечных сооружений: “Донося об устроении какой бы то ни было машины, не забывайте представлять и о трудах Степана Козопасова, он во всех частях стоит Черепанова...”

    Что касается паровых машин для откачки воды, то таковых Черепановы построили еще две, они были установлены на Владимирской и Павловской шахтах.

    Слух о технических новшествах, устраиваемых на Нижнетагильских заводах, быстро распространился по горнозаводскому Уралу. Письмом от 14 апреля 1828 года Е.А. Черепанов доносил Демидову: “...начальник Екатеринбургских чугунных заводов, узнав об устройстве при заводах в. пр-ва паровой и штанговой машин, зная пользу их устройства, нарочно присылая (горного) офицера с помощником для осмотра их и для положения на план. Из чего изволите усмотреть, что полезные устройства, облегчая силы трудящихся, вместе обращают внимание на себя соседственных заводчиков и увеличивают славу заводов”.

М. РАФИКОВ.

Главная страница