Гальянский карьер

    История первая. С чего начинается Родина

    Историю предприятия определяют события и люди, создающие своим трудом настоящее и будущее. Все начиналось в далеком 1956 году. Тогда первый добытый известняк прямо из карьера самосвалами МАЗ возили в сырьевой цех цементного завода. Из какого карьера? Прежде он назывался Горбуновским, теперь носит имя Гальянский. Интересно, что в те времена Гальянский карьер вместе с участком по добыче глины в Валегином бору назывались горным цехом и относились к цементному заводу.

    Добычной участок находился недалеко от Черноисточинского тракта, где-то между современными остановками автобусов "Школа №90" и "Известковый карьер". Многое тогда было вновь. Первый собранный в забое экскаватор СЭ-З УЗТМ выдал известняк в конце сентября 1956 года. Не будем подробно останавливаться на "довысокогорской" эпохе. Скажем только, что к моменту закрытия карьер имел 6-8 разработанных горизонтов высотой по 10-11 метров каждый. Добыча прекратилась, так как рядом разрастался новый микрорайон - Гальяно-Горбуновский массив. Старый карьер был засыпан пустой породой, на его месте возвели защитный отвал высотой 50-60 метров. Сейчас на этом месте большой гаражный кооператив и овощехранилище.

    Уже в составе Высокогорского ГОКа Гальянский карьер получил вторую жизнь - начали разрабатывать новый участок по добыче известняка.

    Согласно проекту на дне карьера трудились три современных экскаватора ЭКГ и четыре - на цеховых погрузках. Продолжение производственной цепочки - дробильно-сортировочная фабрика. Щековая дробилка, спроектированная, произведенная и установленная немецкими специалистами. Свое оборудование для производства мраморной крошки" и грохоченного известняка для конвертеров НТМК. Работа в карьере и на дробильно-сортировочной фабрике кипела круглосуточно а три смены.

    План был довольно напряженный - до 4,5 млн. тонн горной массы. Из них 1,5 млн. тонн вскрыши, около одного млн. тонн - на ДСФ, остальное - на погрузку в думпкары для аглофабрик. Проектом намечалось добычу горной массы довести до 6 млн. тонн, ожидалось прибытие еще одного экскаватора УЗТМ для Гальянского забоя.

    Хотя трудностей, конечно, хватало, энергичные руководители цеха твердо вели свой "корабль" по заданному курсу. Речь идет о начальнике карьера А.П Каменных и главном инженере Е.Ф. Шакурове.

    Вместо ожидаемых поверхностных запасов хорошего известняка пришлось выбирать одновременно верхние 3-4 горизонта вскрыши по 10 м каждый. Шла глина и валуны (буты) известняка размером в пол-экскаватора и больше. Забой был завален бутами. Идеальной разработки карьера не получалось. Чтобы оправдать затраты, искали и сначала спешно разрабатывали отдельные пятачки - "закопушки" качественного известняка. Они отстояли далеко друг от друга, к каждой были свои дороги и заезды.

    Кроме того, верхние горизонты оказались торфяными, экскаваторы в них вязли, трудно было передвигаться БелАЗам, бульдозерам. Одновременно приходилось аккуратно засыпать вскрышей отработанный старый карьер, что было не просто - там скопилось озерцо воды глубиной до 30 метров.

    История вторая. Карьер развивается

    Итак, в Гальянском карьере началась промышленная добыча известняка. Но к официальному пуску участия в забой не успели провести железнодорожную ветку, заложенную в проекте. Не было в карьере и электропитания, оно монтировалось своими силами в рабочем порядке.

    Дошли до третьего горизонта - новая проблема, пришлось срочно запускать водоотлив с погружными насосами и откачкой воды за борт карьера. Хотя подземную воду ожидали на более низких горизонтах. Все это затрудняло выполнение плана, который, кстати сказать, не корректировали в сторону уменьшения. Требовали обязательного выполнения показателей по добыче известняка.

    Сами понимаете, на первом этапе заработки были низкие. Поэтому классные машинисты бригадами уходили в цех шлаковых отвалов НТМК.

    Однако благодаря самоотверженным усилиям руководителей и всего коллектива цеха к 1983-му году работа наладилась. Вместо "закопушек" появился настоящий карьер. У людей поднялись заработки и настроение работать.

    В том же 1983 году сменилось руководство цеха: у руля встали Б.П. Кротков и А.И. Сафьянов. Большую помощь оказывало руководство ВГОКа во главе с генеральным директором Г.И. Николаевым. Были окончательно решены все острые вопросы. В 1984 году построен административно-бытовой корпус с раздевалками, столовой, мехмастерской. Появились своя ремонтная площадка с эстакадой и козловым краном Q=10 тонн, новая мазутная котельная для АБК и депо узкой колеи.

    С козловым краном вышла целая история. Главным механикам Н.Е. Уткину, а затем С.П. Ширинкину пришлось потратить немало времени и энергии, чтобы механизм не просто работал, но и соответствовал требованиям Госгортехнадзора. Дело в том, что на него была утеряна вся документация. Ни паспорта, ни результатов монтажа и испытаний. Те, кто имеет дело с кранами, оформлением документации в Госгортехнадзоре, поймут, что значит бесхозный, обезличенный кран. Исчезла и не хотела объявляться организация, монтировавшая оборудование. Однако трудности преодолели, технику запустили.

    Начатое в 1981 году объединение Гальянского и Главного карьеров в горный цех, а затем рудник открытых работ завершилось в 1986 году. Последнее название сохранилось до настоящего времени. Первым руководителем подразделения был Петр Павлович Желнин, а главным инженером Николай Сергеевич Вороной.

    В Главном вырабатывались последние запасы железной руды (со стороны шахты "Магнетитовая"). С противоположного борта добывали известняк для аглофабрик. Цвет он имел яркий сахарно-белый. А гальянский известняк, напротив, вид имел невзрачный, серый. Но зато он, пройдя сортировку на ДСФ и обжиг на известковых печах, шел как хорошая шихта для конвертеров и мартенов НТМК. И пропущенный через молотковую дробилку и грохот, он становился мраморной крошкой, на которую был приличный спрос.

    История третья. Творчество механиков

    В прежние времена примерно одна четверть добываемого в карьере известняка (около миллиона тонн), проходя дробление и сортировку, отправлялась вагонами МПС на Нижнетагильский цементный завод. Из него получали цемент высших проб - до марки 700.

    В начале 90-х годов докатившийся до ВГОКа вал перестройки и всероссийской приватизации, как и везде, привел к резкому спаду объемов производства. Добывали только 1-1,5 млн. тонн горной массы в год, как в 1976-м. Дробильно-сортировочная фабрика была закрыта. Ненужными стали семь обжиговых печей и промывочная фабрика. Ликвидирована ремонтная база в Главном карьере.

    Однако все новое - это хорошо забытое старое. В 2002 году вновь речь идет о строительстве промывочной и дробильной фабрик в карьере, о местном ремонтном участке. Но мы увлеклись настоящим. Вернемся к истории.

    В 1982-1986 годах, когда закончились добычные работы в Главном и Меднорудянском карьерах, в Гальянский пришли работать опытные специалисты: помощники и машинисты экскаваторов, буровых установок, электрики, слесари.

    Да и руководители были им под стать: начальник участка B.C. Романов - спокойный, требовательный, хорошо знающий свое дело специалист. А вне работы - большой любитель и энтузиаст физкультуры и спорта. Механик промфабрики Ю.П. Морозов. Он никогда не отказывал в помощи и всегда выручал соседей запчастями, инструментом, деталями, которые копились благодаря бережливости руководителя.

    Для службы механиков Главного карьера, возглавляемой опытнейшим Григорием Акинфиевичем Калягиным, казалось, не существовало безвыходных ситуаций в сложных авариях и ремонтах. Все предусмотрено, приготовлено на любой случай жизни.

    Был в службе Григория Акинфиевича один человек, умеющий сделать эскиз, сконструировать, быстро начертить. Приходилось выполнять и серьезные конструкторские решения по капитальным ремонтам. А какие работали слесари - молодые Г. Карпенко, Б. Лига. И опытные В.В. Пузырников, П.В. Мазурин, В.Н. Федюнин и другие.

    Не было слабых в этой команде: механик карьера В.Г. Ершов, потомственный горняк, бывший машинист экскаватора с правами шофера грузовой машины. Н.Е. Уткин - универсал, на все руки мастер: слесарь, шофер, токарь, сварщик, бензорезчик. За плечами уже имел большой опыт по ремонту экскаваторов. После ухода Г.А. Калягина ему доверили руководить всей мехслужбой рудника открытых работ. А ведь ему было всего 30 лет, но энергии у него было на двоих. Весь участок работал творчески: механики стремились облегчить труд машинистов-технологов, упростить условия ремонтов.

    Так, например, Вячеслав Георгиевич Ершов придумал, изготовил и применил простое приспособление для поддомкрачивания поворотной части экскаватора (для подъема его на высоту 100-150 мм), что позволяло подтянуть ключом ослабшую в стакане бронзовую гайку центральной цапфы. Раньше надо было разобрать пол-экскаватора ЭКГ, чтобы добраться до заветной детали.

    Использовали два таких "домкрата", подаренные Ершовым, и на других машинах. В частности, на колосниковом питателе ДСФ. Новые поперечные балки взамен изношенных в РМЦ изготовили с большой кривизной, которая не позволяла вставить их в гнезда на нижних плоскостях продольных балок питателя. С помощью двух домкратов кривизну устранили, быстро собрали весь питатель, избежав непредвиденного удлинения срока капремонта. Воплощенных в жизнь идей у механиков рудника открытых работ было много.

    История четвертая. Стахановцы

    В 1983 году на ремонтной площадке Главного карьера собрали новый экскаватор ЭКГ-5А УЗТМ №106. Опытный машинист (он же электросварщик) В.В. Пузырников и бригадир М.И. Воробьев (который потом стал старшим машинистом-технологом этого экскаватора) в процессе сборки внедрили шесть предложений, облегчающих работу машинистов и упрощающих ремонт отдельных узлов. Такие "мелочи" не были предусмотрены в уралмашевской машине. Однако Воробьев и Пузырников, знавшие досконально предыдущие модели, уже работающие с 1977 года экскаваторы ЭКГ-4,6 №105, 40, постарались устранить их недостатки на новой аналогичной машине.

    Например, машинист экскаватора ЭКГ-4 ?25 (на погрузке дунита) Георгий Васильевич Бобров мог вдвоем с помощникам заменить бегунковую шестерню поворотного круга, используя широкую длинную толстую доску в качестве рычага и кусок швеллера или уголка как опору. Обычно такую работу делали четверо.

    Навсегда в памяти остаются благодарность и уважение к людям, с которыми вместе работал, у которых учился и перенимал их опыт и знания. Именно такими словами Ю.В. Семянов вспоминает своих коллег.

    Рашид Маликович Могжанов - спокойный, рассудительный, неторопливый. Он был начальником ДСФ и погрузки. Потомственный горняк, Рашид Маликович начинал трудовой путь машинистом экскаватора. Настроить коллектив на рабочий лад, знанием дела убедить руководителя выше себя рангом в необходимости принятия определенного решения - этими талантами Могжанов обладал в полной мере. А сложные ситуации на производстве не редкость.

    24 декабря 1983 года в цех пришел директор Высокогорского рудоуправления Г.И. Николаев, собрал всех руководителей и сказал: "Выручайте рудник, Лебяжинская и Высокогорская фабрики из-за аварий не смогут выполнить годовой план по дроблению известняка. И задание по агломерату под угрозой срыва. Вы свои объемы сделаете 26, 27 числа. Сможете за 4-5 дней подтянуть все предприятие? Для этого каждую смену необходимо дробить по 1500-2000 тонн вместо обычных 800-900 тонн".

    Прикинули - должно получиться, если поток сырья из карьера будет обеспечен БелАЗами. Иногда в смену дробили и по 2500 тонн - рекорд! Но вызывала опасения лента шириной 1200 мм. Она давно отработала нормативные сроки. Нагрузка большая, а дыры, обилие стыков дают множество просыпи по всей длине конвейера. Новую ленту не дают снабженцы. Все это было сказано Г.И. Николаеву. На другой день привезли на КамАЗе два рулона необходимого материала напрямую со склада НТМК, минуя высокогорский! Теперь пришлось горнякам поддержать оперативность руководства. И вот у слесарей работа закипела. В тот день трудились почти до 12 часов ночи, но закончили всю подготовку - уже при свете фар экскаваторов с помощью бульдозеров. Рано утром приехали вулканизаторщики. 8-10 часов ушло на замену ленты и вулканизацию двух стыков. В 16 часов запустили транспортер. Коллективы карьера, автоколонны и дробильной фабрики справились с ответственным заданием.

    Конечно, на ВГОКе люди всегда умели трудиться по-стахановски, находили "второе дыхание" в трудной ситуации. В тот момент и коллектив Гальянского карьера показал, что может выручить в трудную минуту.

    История пятая. Что такое старость машин

    Гальянский карьер вошел в силу. А бессменно трудящееся оборудование стало стареть. Лотом 1986 года на участив отгрузим известняка в думпкары (рядом с ДСФ) произошла серьезная и неприятная поломка на экскаваторе погрузки СЭ-3 №22. Это была одна из самых старых машин не только в цехе, но и на комбинате. 1947 года выпуска, можно сказать, дважды списанная. Из-за большого износа отверстий оборвались почти асе болты соединения гусеничной рамы с рамой поворотного круга. Посадочный диаметр (с натягом) был по чертежу 50 мм (диаметр резьбы - М48). А здесь зазор в отверстиях, достигал 65-80 мм.

    Сложилась напряженная ситуация, грузившая большими простоями обеих аглофабрик. На вывод из работы этого экскаватора и постановку взятого из другого места могло понадобиться 2-3 месяца. Но в новой машине категорически отказали - запасного экскаватора ни в цехе, ни на комбинате не было. Их не хватало во всех подразделениях. Если техника поступала с УЗТМ, то за нее бились смертельным боем все руководители погрузок, объективно доказывая необходимость поставить машину в своем подразделении.

    Вот какая история приключилась в 1981 году. Гальянскому карьеру, как новому участку, по проекту положено было четыре новых экскаватора в забой (получали их с Уралмаша). Три уже пришли и начали трудовую вахту. И вот четвертый под номером 105-ЭКГ-4,6Б быстро выгрузили с МПСовских платформ на местной ремонтно-сборочной площадке. Создали бригаду из слесарей и машинистов, которые должны были его собирать.

    Наступило лето - пора отпусков. Где-то в начале июля пошли отдыхать руководители цеха и участков. Остались на их должностях заместители. С понедельника вся верхушка в отпусках, а во вторник последовал строгий звонок из рудоуправления: "Экскаватор №105 погрузить и отправить на Лебяжинскую или Высокогорскую погрузку". Е.Ф. Шакуров, замещавший начальника Гальянского карьера, получил на отказ отправить машину такой ответ из рудоуправления, что только махнул рукой - спорить бесполезно.

    Рабочие нашли свой выход из ситуации. Раз такое дело, слесари и электрики попрятали запчасти (в том числе и дефицитный вентилятор обдува кабины экскаваторщика). А машинисты быстро поставили на другие машины новые кремальерные шестерни (качество их изготовления на УЗТМ было хорошее, а наши из РМЦ имели низкую стойкость, быстро изнашивались зубья или крошились, как орехи), 105-й по частям на платформах увезли на погрузку. Там продолжили сборку и, естественно, обнаружили проблему с запчастями. Но где их искать, все разошлось по карьерным экскаваторам. Погрузка пожаловалась в рудоуправление. Директор С.И. Николаев сделал быстро оргвыводы. Когда начальники рудника открытых работ вернулись из отпусков, с каждого сняли 100 процентов премии. А подразделение больше не получало никаких экскаваторов. Так и осталось три забойных машины. Поэтому старый ЭС-З №22 еще долго оставался в строю, пока не "выдохся" совсем. И на ремонт дали только месяц.

    Представьте человека со сломанным позвоночником в районе поясницы - это уже не работник, а инвалид. Что и случилось с "Эской". За пять-шесть лет до аварии 22-й собирались не сегодня-завтра списать. И отношение к нему было соответственное: его не ремонтировали вообще. Но случилась капитальная поломка, и вдруг он стал всем нужным и незаменимым. Предстоял один из сложных элементов капитального ремонта, в неудобных "походных" условиях.

    Как смогли, сделали подобие ровной площадки, выложили под экскаватором клетку из шпал, расцепили траки, скинули концы гусенице ходовых колес. Токарная часть была поручена слесарю В.Н. Федюнину. Внешне скромный человек, в работе он загорался, имел железную хватку, смекалку, преображался и творил чудеса, не жалея себя. Идеи по улучшению, упрощению, совершенствованию конструкций появлялись у него как из рога изобилия. После подготовительной фазы Виктор Николаевич взялся за ремонт. Тщательно настроит станок, проточит одно совместное отверстие до удаления износа в обеих рамах, сам сделает из поковки в мехмастерской (за километр от экскаватора) болт М48 с натягом по проточенной дыре, вставит (вернее, сильно забьет), затянет гайкой, шайбой. Станок с рамой передвигает на следующее отверстие и снова в той же последовательности. И так 18 раз. В первые дни он ремонтировал по одному отверстию, а затем по 2-3 в смену. Прошло еще 20 дней, экскаватор был готов, собрана ходовая часть.

    И вот все трудности позади, осталось запустить машину. Тут другой подвох. За месяц ремонта шпальная клетка под тяжестью экскаватора массой 200 тонн разъехалась по всему днищу, 22-й никак не мог сойти своим ходом, словно прирос к земле.

    История шестая. Смелость города берет

    За советом ремонтно-сборочная бригада обратилась к Н.В. Баженову (начальнику Гальянского карьера). Ответ был эмоциональный и категорический: "через час-два производственный отдел поставит думпкары на погрузку к 22-му экскаватору. И если в это время машина не запустится, то неизвестно, где все будут работать, видимо, не на комбинате".

    На раздумья времени оставалось в обрез (два часа). Решили привезти к 22-му груженый 40-тонный БелАЗ, чтобы исключить пробуксовку, затем зацепить трос к поперечной балке экскаватора и попытаться вырвать его из плена. Наступил волнующий момент, довольно редкий в практике ремонта, стаскивание с клетки силой. Мог лопнуть от перегрузки трос, не исключались поломки обеих машин. Экскаватор мог вообще не сдвинуться с места, и тогда непонятно, как и сколько дней или недель решать эту задачу. Народу пришло полцеха: из забоя "верхом" на БелАЗе приехали машинисты на подножках.

    БелАЗ стал тянуть, одновременно с ним машинист 22-го Валентин Бушуев, управляя из кабины, уперся ковшом в землю с другой стороны. И при включенных двигаталях хода и на-гора двойной тягой стащили экскаватор с развалявшейся шпальной клетки!

    На этом ремонт благополучно завершился. Погрузка думпкаров началась вовремя. Но сначала Ю. Семянов с В. Бушуевым еще раз осмотрели экскаватор и убедились, что опасения насчет риска были не напрасны: болты крепления натяжной балки были ослаблены, не до конца затянуты, то есть натяжка гусениц была не полная. Все закончилось хорошо благодаря опыту машиниста и согласованным действиям с водителем БелАЗа. Перед работой В. Бушуев с помощником найденную недоделку устранили.

    История седьмая. Заключительная

    Наверное, потому мы и вспоминаем самые сложные, нестандартные ситуации, что в них наиболее ярко проявляется характер горняков, их смекалка и мастерство. Конечно, на руднике открытых работ многое связано с карьерами. Однако и на дробильной фабрике ЧП заставляли покрутиться.

    Холодной зимой 1987 года в январе на ДСФ в головной части конвейера №1 и наверху башенного бункера из-за неисправности электрической части произошло короткое замыкание. Начался большой пожар, который с трудом удалось потушить. Сгорели кабели электропитания по всей фабрике и электрооборудование.

    Условия эксплуатации на дробилках всегда были тяжелые и для людей, и для машин. Не отапливаемые галереи и помещения, отсутствие вентиляции и пылеудаления, холод, дожди и ветер, одинаково гуляющие снаружи и внутри помещений. Пыль толстым слоем осела везде, что и стало причиной аварии. И тут чудеса оперативности проявили цеховые электрики. Бригада, возглавляемая В.Е. Кравцовым и В.Е. Шишкиным, дружно взялась за замену проводки. И ровно за сутки в холод подвели кабели, поставки новое оборудование, сигнализацию, освещение и автоматику, навели порядок после пожара, предотвратили большие простои.

    Что и говорить, на ликвидацию чрезвычайных ситуаций мобилизовывались все службы комбината. А вот в обычных буднях цехи оставались сами по себе. Взять хотя бы снабжение запасными частями. Как мехслужбе без них? И все же постоянно не хватало металла разного сортамента, инструмента, крепежа, электродов и т.д. Официальные заявки, своевременно оформленные, передавались в отдел снабжения, а выполнялись лишь частично. Знакомая ситуация, не правда ли? Механику подразделения приходилось взаимодействовать с любым, кто мог хоть как-то помочь, действуя по принципу бартера: ты - мне, я - тебе.

    Например, в цехе товаров широкого потребления завода имени Куйбышева НТМК для меня штамповали заклепочные шайбы, которые у них считались отходами. Взамен мы давали силовые провода отработанных погружных насосов. Они использовались как стационарные сварочные кабели.

    С особой теплотой Ю.В. Семянов вспоминает о поддержке со стороны главного механика комбината П.Ф. Губима, принимавшем его на работу, о Е.Ф. Романове, который чутко вникал во все аварийные ситуации, помогал советом и делом. Прекрасно понимая нужду цеха в металле, зная слабые возможности службы снабжения, руководители отдела главного механика разрешали цеховикам пользоваться общерудничным ремонтных заказом на запчасти, брать с НТМК металл в счет заказа предприятия. Зато на 50 процентов снималась напряженность в ремонтных ситуациях.

    Каждый год приносил немало сюрпризов, поэтому и рассказывать о работе коллектива рудника открытых работ можно бесконечно. Проблемы прошлого переплетаются с современными. Однако отойдем от них, вспомнив о том, что недавно тагильчане отметили большой праздник - 280-й день рождения города. Мы с удовольствием присоединяемся к поздравлениям Ю.В. Семянова в адрес коллег и желаем нынешним горнякам, а также всем ветеранам здоровья, благополучия, успешной работы.

По материалам Ю.В. Семянова

Елена ВОРОНОВА.

Литература: Газета "Высокогорский горняк" от 25.05.02, 01.06.02, 08.06.02, 15.06.02, 22.06.02, 29.06.02, 06.07.02.

Главная страница