Пристань Кашка
Первомайское утро выдалось солнечным, почти по летнему теплым. И сплавщики поторопились отчалить от берега платы, чтоб не упустить большую воду.
Чусовая текла вольно, спокойно. Степан Егорович, стоя на краю плота, покуривал в свое удовольствие, примечая однако каждую мелочь вокруг: ему ли не знать крутой норов горной красавицы. Было время, водил плоты на пару с женой, на этот раз сплавлять березовые чурки (авиафанерные кряжи) взял с собой подросшего сына.
Виктор примостился на другом краю плавучей сосновой рамы с книжечкой Мамина-Сибиряка. Он то вспоминал, как точно рассказал писатель об его родной пристани Кашке: "...рассыпала свои домишки на низкой отлогости, которую далеко заливает вешняя вода. Вид на пристань чистенький и опрятный. Напротив селения правый берег Чусовой поднимается крутым каменистым гребнем, течение суживается, образуя опасный Кашкинский перебор. Здесь вода шумит со страшной силой... река играет с особой яростью". То с замиранием сердца ждал встречи с Разбойником, знаменитым чусовским бойцом, который подымает свою каменную голову на 50 сажен кверху и упирается в реку роковым острым гребнем", чуть оплошал -"зарежет барку". Виктор Степанович и сейчас вспоминает, как "поджилки дрожали", когда подплывали к опасной скале. Неверный гребок - и каменная глыба зацепила, поволокла к себе плот, разрывая черемуховые связки бревен... Только опыт Путинцева - старшего предотвратил беду.
И тот майский день военного сорок третьего, и родная пристань, хотя Кашки уже нет, будто и не стояла она на берегу, всегда с Виктором Степановичем. Он снял фильм о Чусовой и пристани, нарисовал панораму Кашки, на которой с топографической точностью разместил улицы, дома, плотину, пишет воспоминания.
Предлагаем фрагменты из них.
Так начиналось
За освоение левого берега Чусовой владельцы Алапаевских заводов Яковлевы взялись в начале XVIII столетия: запрудили реку Кашку, построили на ней плотину, а возле - мельницу-лесопилку.
Строили добротно, сооружения дожили до пятидесятых годов XX века. На лесопилке разделывали лес, из которого тут же мастерили барки, что потом плыли по Чусовой, Каме и Волге, развозя в торговые дома, конторы и на ярмарки известное в то время яковлевское листовое железо. Строители барок и сплавщики ставили на отлогом спуске к реке дома, в деревне их насчитывалось в ту пору 39.
Во время весеннего ледохода (помню, еще ребенком слышал, как рассказывали об этом пожилые люди) вода заливала ближнюю к Чусовой улицу. Это служило и своеобразным сигналом: подходит время спускать барки на воду. Русло реки изобилует ташами - подводными камнями, безопаснее всего пройти над ними в весенний разлив. Но другая опасность - скалы-разбойники - подстерегает даже и при большой воде на поворотах Чусовой. Лишь сноровка и хладнокровие, да опыт, что передавался по наследству, выручали сплавщика...
Не тот, но Гаврила...
Эту историю, свидетелем которой он был в четырнадцать лет, рассказал по моей просьбе дядя, Михаил Иванович Ячменев.
Шел август 1918-го. Однажды в Кашку приехали 50 красных разведчиков из отряда, шедшего из Перми вверх по Чусовой и расположившегося в деревне Пермяково. Не обнаружив ничего подозрительного, они устроились по домам на ночевку. Шестеро остановились в доме Гаврилы Даниловича, стоявшем отдельно от уличных порядков на горе среди нескольких деревьев.
В предрассветном тумане раздались выстрелы. Похоже, ночью кто-то сообщил о "неожиданных гостях" в соседние деревни, где собрались те, кто не принял новую власть. Застигнутые врасплох, бойцы полуодетыми повыскакивали из домов и бросились в ближний лес, а шестеро, что заночевали "на горке, попытались укрыться на огородах среди картофельной ботвы. Там их и перестреляли. А потом положили на Закашкинской под окнами дома Александра Евгеньевича Ячменева. Один из шестерых только прикинулся убитым. Но когда по голой подошве поползла муха, он не выдержал, шевельнул пальцем ноги. Это заметили, тут же наставили винтовку со штыком и приказали подняться. Прежде, чем убить, раненого мучили долго и изощренно.
Спустя несколько дней со стороны хутора Талица появился отряд красных. Установили на горе пулемет, дали несколько очередей по деревне. Пострадавших, к счастью, не было, а вот самовар, продырявленный залетевшей в окно пулей, я видел: сестра моего отца хранила его. Спустившись в деревню, красные принялись расспрашивать, где дом Гаврилы. Им указали на дом в средней улице. Владельцем был другой Гаврила, не Данилович, но никто в это вникать не стал. Среднюю улицу запалили в отместку с двух концов и ушли пешком, как и пришли, обратно в Пермяково.
То белые, то красные появлялись в деревне не однажды, хотя она вряд ли представляла какой-либо стратегический интерес.
На месте захоронения шестерых погибших (могилу под косогором копали деревенские мужики и среди них мой дядя) в тридцатые годы поставили трибуну, с которой произносились торжественно-траурные речи, когда Первого мая и Седьмого ноября сюда собирались на демонстрацию жители Кашки и соседних Харенок. Охотники приносили с собой ружья и салютовали.
Колхоз
К началу коллективизации в Кашке было около шестидесяти дворов. Каждая семья имела приусадебный участок восемь-десять соток, пашню на склонах гор, покосы на опушке леса и косогорах, чтобы обеспечить семью хлебом, а скот - сеном.
В 1929 году все пахотные земли отошли колхозу. Большая часть кашинцев стала колхозниками, но оставались и единоличники. Часть мужчин работала на лесозаготовках в поселке Илим или сплавляла лес по Чусовой. Поскольку в Кашке были мельница и лесопилка, колхоз назвали "Вперед - за технику", а в Харенках -"Красный пахарь", потому что там приобрели трактор.
Земля в Кашке каменистая, пахать трактором нельзя. Обработку почвы и все транспортные работы производили лошадьми. Но в середине тридцатых годов появилась первая механизация, Александр Власович Зырянкин сделал водовод и водяное колесо, чтобы приводить в действие молотилки и веялки. До этого веялки женщины крутили вручную, а молотилки работали на конной тяге (так-то оправдывали название колхоза!).
На мельницу в Кашку везли зерно из Харенок и Усть-Утки. Лесопилка и сплав помогали пополнять колхозный капитал.
Чтобы развивать у людей чувство коллективизма, устраивали общие праздники. Помню, после посевной в средней улице выставляли столы, и каждый колхозник приносил что-то выпить и закусить, угостить соседей.
Дома, плывущие по воде
Наконец-то, в 1946-м году, в Кашке построили гидроэлектростанцию, на которую замахнулись еще в сороковом. Да вот беда, рабочей мужской силы в колхозе почти не осталось. В деревню из 72-х дворов с войны не вернулись 26 мужиков и молодых парней.
Харенский и Кашкинский колхозы объединились. В Харенки перевезли мельницу и лесопилку, которые приводились теперь в действие электромоторами. Осталась в Кашке одна бригада во главе с фронтовиком Анатолием Ивановичем Ермаковым. А потом и вовсе началась распродажа домов. Их сплавляли по Чусовой, увозили на новые лесоучастки. Состарившиеся хозяева переезжали к детям, перебравшимся в город или другие деревни.
Зарастает сегодня бурьяном и кустарником бывшая деревня Кашка: ни домов, ни пруда, ни мельницы-лесопилки, даже шлюз бывшей плотины горе-рыболовы недавно взорвали, дабы рыба из Чусовой поднялась в Кашку. Поднимется ли? Зарастают пашни и покосы, которые и сейчас можно было бы использовать для откорма скота, если открыть в этих местах ферму.
И дорога, заросшая бурьяном
Приближалась тридцатая годовщина окончания Великой Отечественной войны, и председатель Харенского сельсовета Семен Михайлович Ошурков, сам участник боев, приложил немало сил, чтобы поставить в Усть-Утке памятник погобшим землякам.
Поставили памятник и шестерым участникам гражданской войны, но не на месте братской могилы, а у дороги, ведущей в Харенки, чтоб виден был и служил напоминанием каждому проходящему и проезжающему мимо. Жаль, но теперь, как погибшая деревня, и дорога заросла бурьяном.
Грех возьмем на душу, если не приведем в порядок площадку, где братская могила, и не поставим на ней второй памятник - тем 26 кашкинским жителям, что не вернулись с фронтов Великой Отечественной. Памятники будут видеть проплывающие по Чусовой, и будет длиться Память о Кашке, ее истории, ее людях.
Виктор ПУТИНЦЕВ.