Какие они кулаки?!
В этой публикации речь пойдет о судьбе уроженца села Давыдово Касимовского района Рязанской области Алексея Ивановича Яшина. Его отец Иван Петрович вернулся с империалистической войны в 1918 году. Семья из 29 человек ютилась под родительским кровом. Что и говорить - тесновато... Вот и отделился Иван, построив себе домик 9 на 6 аршин, трудом заработал денег на лошадь, корову, домашнюю утварь.
На этот раз 30 касимовцев от 16 до 21 года под усиленным пешим и конным конвоем (с пистолетами и шашками наголо) проследовали к пристани и после небольшого путешествия на барже оказались на железнодорожной станции. Двери вагонов захлопнулись, едва Алешка успел прочитать название станции - Шилово. И не пришлось ему больше жить на привольных окских берегах, ибо эшелон следовал в Тагил, по прибытии в который всех разместили в тесовых складах ВЖР. Затем, помыв в общей бане сгоравших от стыда женщин, мужчин и детей, стража отправила их по баракам, где ранее находились заключенные, а теперь создавался спецпоселок.
Холодало. Наступил сентябрь, и даже три печки в бараке не помогали. А позже, к радости Алексея, привезли семью Яшиных - восемь человек были в сборе. На работе заняты были буквально все, рабочий день был 16 часов, трудились и после, и по выходным: корчевали пни, копали целину, строили овощехранилища.
- Ну какие это кулаки? - сказал однажды Сергей Кладыков - первый комендант спецпоселка. Его арестовали. Другие коменданты Китаев и Стаканчиков говорили по-другому:
- Не выйдете на работу - сошлем на север, в Вишнеру.
Построили бараки. Разделив их на 23 комнатки и впихнув в каждую по две семьи, коменданты с чувством выполненного долга начали искать новые сферы применения своей “пролетарской энергии”. Бани не было. В город не отпускали, за ослушание - штрафная бригада коксохимстроя или север, но люди все равно выходили за пределы спецпоселка.
Смерть косила всех, а особенно детей. Свиреп-ствовали брюшной тиф, дизентерия, холера. В 1931 году умер трехлетний брат - Николай, а в 1932-м - годовалая Юля. Больницы не было. Построили и отапливали ее сами: запряжется группа рабочих по 8-10 человек в сани вместо лошади и едут по дрова. Зато коменданты ездили верхом. Кладыков, Зудов, Соколов и послевоенный Гаев. А всего в структуре администрации спецпоселка было четыре коменданта: один из ГПУ - НКВД -МГБ и трое производственных.
В 1937 году комендант Зудов, задумчиво выслу-шав во время собрания спецпереселенца Богданова, на его вопрос: “Товарищ комендант, мы лишены прав голоса, за что же наказание отбываем?” - ничего не ответил. Но уже через несколько часов последовали аресты Богданова, Нищулина, Гордеева, всего 6-8 человек. Никто из них не вернулся в семью. Среди погибших Алексей Иванович назвал своего дядю Михаила Есина, арестованного по статье 58 и отправленного в Дальлаг.
Сначала Алексей стад железнодорожным рабочим, а затем ему вновь повезло: правдами и неправдами закончив курсы горных мастеров, он стал бригадиром строительства дамбы, что на поселке Нижняя Черемшанка. Там заключенные под его руководством строили второе шламохранилище.
Семьи спецпереселенцев между тем постепенно обустраивались, обживались. Уцелевшие дети учились в школе, становились студентами, учителями, медсестрами. Заслуженный юрист Петриков - один из них.
Но началась война. Алексей Иванович в это время был руководителем бригады сначала в ОКСе, затем на строительстве подъездных железнодорожных путей в шахтах. Он обучал машинистов подъемных лебедок, экскаваторщиков первых грунтоуборочных машин. В 1942 году поднимал свалившийся с путей локомотив под руководством зам. наркома горнорудной промышленности Мелешкина, который не чурался возможности надеть рабочие рукавицы.
Всю войну Яшин проработал в производственном круглосуточном режиме, ночевать домой приходил лишь несколько раз в месяц. Делал он это тайком, улучив момент для встречи с родными. Спеша вернуться в барак, около часа ночи непременно встречал 2-3 повозки с трупами. Их возили в Тонские отвалы из лагеря поселка Нижняя Черемшанка через территорию промывочной фабрики в объезд верхнего поселка. В основном это были русские заключенные из Средней Азии, а затем, по мере прибытия военнопленных немцев, венгров и румын, стали хоронить и их. Правда, отдельно и ближе к отвалам. Саваном им была богатая железом порода, скрывшая следы последнего братского пристанища.
В пургу, возвращаясь с товарищами с работы и идя по железнодорожным путям, погиб отец Алексея - Иван Петрович. Электронная версия historyntagil.ru. Они не услышали шума приближающегося паровоза... В том же 1943 году на Полтавщине погиб 19-летний брат Сергей.
И вновь строительство второй очереди дамбы. Под руководством Яшина трудятся 60-70 человек. “В войну из Ленинграда прибыло много новых кадров - заключенных, в прошлом инженеров, техников, ветеринарных врачей, которых заставляли выполнять тяжелую работу, - вспоминает Яшин. - Поэтому среди них была высокая смертность. Заключенные должны были являться на работу после 10-часового перерыва. Кормили подозрительной соленой рыбой, что часто приводило к желудочно-кишечным расстройствам и даже смерти. Тот, кто не мог работать, не имел права оставаться в тепляках, так как больных в зоне не держали. Их под руки вели на работу товарищи, устраивая у костров прямо на снегу. Положение вольнонаемных и заключенных мало чем отличалось. Часто и те и другие трудились в лютый мороз в одних рубахах”.
В 1943 году Алексей Иванович был назначен начальником производственного участка открытых горных работ объединенного рудника Евстюнихи, ВЖР и Каменской (ст. Ко-лун).
Вавилонским столпотворением выглядело строительство второй очереди дамбы, где были немцы, венгры, румыны, заключенные и вольнонаемные. Бригады - по 150-160 чело-век. Земляные работы выполняли в основном вручную.
Отчетливо помнит Алексей Иванович аглофабрику в военное время, вплотную приблизившуюся к баракам спецпереселенцев. Ее со всех сторон одел колючей проволокой Тагилстрой - НКВД. Сняли ее, когда война закончилась, но спецпереселенцы с поселка Нижняя Черемшанка по-прежнему были крепостными. Лишь в 1947 году Яшин получил свой первый паспорт, а в 1948-м женился (до этого не был женат, так как жить негде было). Ему доверили большое экскаваторное хозяйство. На пятом ярусе Тонского отвала по бокам насыпи открылись огромные груды малахита. Зелено было от него на откосе, но тогда этот камень великой ценностью не считали. Там он и захоронен.
Очень беспокоит Яшина соседство Черемшанского шламохранилища с Выйским прудом, который горожане используют как один из источников питьевой воды. А что, если подземные воды преодолеют эти 1 -2 километра и стоки из шламоотстойника, который на 30-40 метров выше уровня Выйского пруда, попадут в него? “Предельно допустимая концентрация стоков в 200-250 раз превышает норму”, - предупреждает он.
До 1978 года работал Алексей Иванович. Ныне он пенсионер. Прожил жизнь не напрасно, так как построил дом, вырастил сына и посадил дерево. И не одно, а целый яблоневый сад на четырех сотках. Но политые крестьянским потом, хорошо удобренные яблоньки дают урожай как на десяти. Круг замкнулся, и Яшин вернулся к земле. Выращивает на Среднем Урале мичуринские и другие редкие сорта. Разводит саженцы и распространяет их среди земляков, за что и был отмечен почетной грамотой городских властей.