Репрессии по контрреволюционным делам 1928-1934 гг.
Прошедший в декабре 1927 г. XV съезд ВКП(б), определяемый в советской партийной литературе как съезд коллективизации, наметил приоритеты нового этапа классовой борьбы. Их очень легко вычленить по пропагандистским клише центральной и местной печати. В качестве образца возьмем лишь одно издание - газету "Рабочий" (орган Тагильского окружкома ВКП(б), Окрпрофбюро и Окрисполкома).
Анализ подшивки "Рабочего" за 1928 г. позволяет выделить такие главные пропагандистские проблема как: угроза войны и подготовка к ней, разоблачение "кулацкого террора" и отпор "классовому врагу" при выборах в советы, активизация деятельности "безбожников", осуждение деятельности "шахтинских заговорщиков", статус и роль рабселькора в разоблачении "врагов народа".
Методы идеологической обработки населения тесно увязывались с политикой партии, а эффективность их использования обеспечивалась иерархической структурой государства, в котором массовые периодические издания являлись "приводным ремнем" диктатуры. Вождь и политики, подвластные ему, искусно обосновывали необходимость "вынужденных" репрессивных мер против врагов социализма. До приговора по Шахтинскому делу в газете идут материалы под названием "Не допустим роста спецеедства", а после появления приговора в печати - "В Верхотурье свила гнездо шайка "бывших людей" (о врагах-спецах).
Продолжала развиваться система массового доносительства и закреплялся статус "бдительного ока народа" - рабселькора. В постановлении ЦК партии от 28 августа 1926 г. рабселькоровское движении было определено как одна из форм рабоче-крестьянской общественности. Постепенно расширялись права рабочих и сельских корреспондентов, их полномочия закреплялись в ряде секретных постановлений. Периодическая печать обосновывала роль рабселькора и внедряла стереотипы его восприятия в сознание народа. В январе 1928 г. в "Рабочем" печатался материал "Рабкор - ходячая прокуратура. Кто прав? Слово за хозяйственниками", в феврале - "Рабкоры, будем помогать партии и советской власти выполнять решения XV съезда партии, крепить связи с газетой "Рабочий", РКИ и прокуратурой". Материал августовского номера уже совершенно категоричен - "Рабкоры требуют применить высшую меру наказания к убийце".
К концу 1920-х гг. рабселькоры фактически стали агентурой ОГПУ, которое проявляло ответную заботу о них. Им присваивались псевдонимы, несанкционированная расшифровка которых, согласно циркуляру суда РСФСР, является "уголовно наказуемым преступлением"390. Страницы "Рабочего" пестрили довольно грозными и революционными псевдонимами-кличками: Игла, Шило, Лезвие, Острый, Оса, Горн, Око, Зуботычка, Игрек, Зеро, Дьявол, Чорт, Фуганок, Дикий, Нетерпеливый, Скороход, Пардон, Красный сокол, Штурвал, Следопыт, Прокатчик, Маломальский, Мастеровой, Рабкор № 4342, Вопиющий, Рабкоровский, Чернорабочий, Деревенский, Заречный и др.
Схема действия рабселькора была проста. Обнаруживая "врагов народа", он писал агентурное донесение в ОГПУ, которое в интересах этого ведомства часто превращало в газетную статью и попадало на страницы "Рабочего". Редакция газеты посылала подлинник заметки в орготдел горсовета с визой "Для расследования". "Рабочий" ждал ответа без напоминания, и вскоре следовал результат. Таким образом, организовывалось "всенародное обличение замаскировавшегося врага", и ОГПУ только оставалось выполнить свою роль - расправиться с ним.
Рабселькоры начинали поиск конкретных врагов партии и их разоблачение: "бывших" (дворян, белогвардейцев, торговцев, жандармов…), нэпманов, священнослужителей. Каждая корреспонденция-донос обрекала на преследование главного героя такого материала. В 1929 г. подобные доносы стали все более частыми и персонифицированными.
Ключевыми темами "Рабочего" в год "Великого перелома" являлись следующие: "пролетарская сплоченность" на очередных выборах против "кулака, нэпмана и попа", "штурм религии", борьба с правым уклоном и примиренчеством, подготовка к чистке партии, разоблачение "бывших".
На страницах газеты называлось более 20 конкретных врагов, среди них преобладали "бывшие" и "кулаки", которых спешили лишить избирательных прав; раскрывались заговоры троцкистов в Верхотурье, происходила смена редакции "Рабочего" за троцкистские ошибки. Партактив Нижнего Тагила отмечал болезненные явления в рядах парторганизаций округа: в Никито-Ивдельской привлекалось к ответственности до 90 % состава, в Гаринской волости "коммунисты эволюционировали вправо, систематически снабжая хлебом чуждые элементы", происходило "разложение" группы ответственных работников Кушвинского района и т. д.
В 1928-1929 гг. появились первые узники, осужденные по ст. 58 и числившиеся за Полномочным представителем ОГПУ по Уралу. По состоянию на 7 августа 1928 г. в Нижнетагильском Исправдоме по ст. 58-13 находилось два человека, чуть позже за ПП ОГПУ числилось в нем 20 человек. Были единицы таких заключенных в Надеждинском и Верхотурском труддомах. В декабре 1929 г. в Нижнем Тагиле по ст. 58 осудили 28 человек. Все они являлись крестьянами, попавшими под суд за хулиганство. Поскольку рука была поднята на сельских активистов, этих людей обвинили в контрреволюционных намерениях и антисоветской агитации.
Следует отметить, что работа ОГПУ по выявлению врагов в этот период мало скрывалось от глаз обычного гражданина, сознание которого уже было отправлено доносительством во имя классовых интересов. Полномочный представителей ОГПУ по Уралу, фиксируя в своих докладных записках антисоветские проявления и проставляя гриф "совершенно секретно", на самом деле в нем не нуждался, ибо эти секреты через газеты были хорошо известны тагильчанам. ОГПУ инспирировало деятельность агентов-рабселькоров, а те, в пылу разоблачительной деятельности, поставляли жертвы карательному ведомству и толпе, жаждущей крови "бывших".
Сталин, проведя две партийные чистки: в советских и вузовских ячейках 1925 г. и деревенских ячейках 1926 г., отдал команду о генеральной чистке партии 1929-1930 гг. В Тагильской окружной парторганизации она шла с 15 июля 1929 г. по 7 мая 1930 г., как чистка партии и советского аппарата. В результате по округу было проверено 12535 коммунистов и "вычищено" 942 чел.; 1175 чиновников советского аппарата и "вычищено" 151 чел., получили выговор - 151 чел. Газета "Рабочий", как зеркало, отразила подробности этой "созидательной" деятельности. Вот типичные заголовки-темы номеров газеты за 1930 г.: "Ликвидация кулачества как класса", "Выявление агентов и пособников кулака в городе и селе"; "Чистка партии и советского аппарата"; "Ликвидация вредителей в рабочем снабжении"; "Борьба с клеветниками за генеральную линию партии"; "Двурушники и примиренцы за работой"; "Выявление лишенцев"; "Разоблачение лжеударников". Всего в газете фигурирует 70 фамилий врагов, которых выявили и сурово наказали. "Рабочий" осветил несколько "крупных" антисоветских дел. В январе "трудящиеся" дали "жестокий отпор кулацкой троице" в лице Мартынова, Сулимова и Фирсова, за агитацию против колхозов был разоблачен рабочий Долгоруков из Верхней Салды, действия рабочего Суховольского в Нижней Салде были осуждены по ст. 58 с наказанием в 10 лет концлагеря и 5 лет поражения в правах. В Надеждинске осудили за вредительство четырех рабочих: Вафина, Старкова, Шейхутдинова, Козина; первый из них был приговорен к расстрелу, остальные получили разные сроки наказания. Осудили за выступление с антисоветскими лозунгами рабочих Алапаевского завода Закожурникова, Воробьеву, Щепочкину, Шомполову, Говырину. Еще в январе 1930 г. на имя Тагильской окружной контрольной комиссии пришло анонимное письмо от 13 рабочих Алапаевского завода (см.: Приложение 1 к главе 5 Ч. 2. Приложения). Одновременно оно было послано в ЦК ВКП(б), Областной и Окружной комитеты ВКП(б). В нем, в частности, говорилось: "Или у вас сидят в верхах контрреволюционеры и делают жизнь не так, как пишут в газетах, или у вас сидят в верхах слепые и не видят, до чего довели жизнь и нас, рабочих… Попробовали мы в заводе попросить прибавки пайка, так сразу нам сказали, что это правый уклон, где же тут власть была у нас в 1918 г., где все было по-нашему, а теперь за нами шпионят, ладно ли говорил… В газетах только одно вранье все пишут, что там завод пустили, да там работа идет полным ходом, а товары все черти съели, ничего в газетах нет хорошего - только сплетни, читать нечего, только друг друга подъедают, да подковыривают". Начальник окротдела ОГПУ сразу взялся за дело - обнаружение авторов. Электронная версия historyntagil.ru. В марте были арестованы вышеуказанные пять человек, но являлись ли они настоящими авторами письма - сказать трудно.
В октябре 1930 г. "Рабочий" описывал итоги разбирательства по деятельности оппортунистов, двурушников и примиренцев в самой редакции газеты, а также в ряде учебных заведений города. Редактор "Рабочего" Калигин, его заместитель Копытцев и журналисты Шмаков, Дудоров, Данилин, Кондратьев, Кузнецов были исключены из партии и уволены. В горно-металлургическом техникуме подвергли чистке 16 человек. Пострадали преподаватели и студенты педтехникума, рабфака. В чем же обвиняли журналистов? Например, Калигин, по мнению твердых коммунистов-сталинцев редакции, не вел борьбу за генеральную линию партии, выбрасывал материал о правом и левом уклонах. Как раз в это время подвергся разгрому "право-троцкистский блок Сырцова, Ломинадзе, Шацкого", а обвиненные журналисты на свой страх и риск распространяли брошюру Сырцова. Кроме того, они нанесли кровную обиду рабкорам. Последние жаловались, что члены редакции "Рабочего" старались обо всем писать сами, гонясь за гонораром и зажимали их - рабочих корреспондентов. Был придуман и соответствующий уничижительный термин - "оппортунисты-строчкогоны". Настроение рабселькоров было одновременно весьма боевое и тревожное, так как еще в мае в д. Ясьва "кулаки" убили селькора Худоярова. По этому делу осудили семь человек, одного приговорили к расстрелу. В следующем месяце страницы газеты были отведены для сражения с "правооппортунистической контрреволюционной "лощеновщиной" и "крюковщиной". Студент Крюков в педтехникуме "напал на генеральную линию партии" и заявил, что темпы, взятые пролетариатом, "невыполнимы", говорил о прекрасном материальном положении рабочих на Западе. Его поддержали два студента второго курса. Слушатель Лощенов на рабфаке при осуждении дела "Промпартии" высказался в поддержку "спецов", его поддержал Новоселов.
Публикации в газетах были напрямую связаны с основными направлениями идеологического обеспечения политики репрессий. В напряженной обстановке, вызванной крахом ускоренной коллективизации, неурожаем, срывом хлебозаготовок, партии нужно было оправдать свои действия, развеять возникшие у людей сомнения. С этой целью неудачу взваливали на правых и левых оппортунистов, объясняя просчеты недостаточной пролетарской твердостью в проведении генеральной линии ВКП(б).
Сомневающихся сначала предавали "суду народа", а затем сурово наказывали. С помощью массированного идеологического прессинга партийно-государственная машина стремилась переломить общественные настроения в свою польщу и продолжить борьбу за социализм.
Немало пришлось потрудиться в год массовой коллективизации идеологам, политикам и функционерам советского государства, ибо сопротивление народа нарастало. Роль ОГПУ в жизни страны становилась все более заметной, и потому это ведомство "от души" поздравили в тринадцатую годовщину со дня его создания. Фотографии старых тагильских чекистов А. С. Черепанова, И. В. Сеге, П. М. Дудина появились на страницах газет, а в статье "На переломе великой пятилетке" писалось: "В обстановке ожесточенной классовой борьбы в городе и деревне тагильские рабочие и административно-технический персонал строили новую доменную печь № 1, "печь имени ОГПУ".
"Битва" с оппозиционерами, регулярные "чистки" коснулись всех предприятий города. Большевики Высокогорского железного рудника сражались с "кулацкой агентурой" в 1927-1929 гг. В год "Великого перелома" на ВЖР прошла партийная чистка - появились первые жертвы нового этапа "ожесточенной классовой борьбы". Однако чистка не принесла желаемых экономических результатов как в масштабах страны, так и в Тагиле. Первая пятилетка оказалась под угрозой срыва, сдвигов в производительности труда не происходило. Дело заключалось не во "вредителях", а в системе хозяйствования. На Урале развитию промышленности мешала система округов. Началась реконструкция. Наряду с приказными методами использовали материальные стимулы к труду, возобновилось движение хозрасчетных бригад. Однако дело шло по-прежнему туго и снова "закручивались гайки", вздымались волны кампаний по выявлению "вредителей". В 1929 г. партийно-хозяйственное руководство рудника было полностью заменено, директором назначили А. А. Давыдова. Он увидел корень бед в отсутствии механизации рудничных работ и с энтузиазмом взялся за преобразования: перешел к открытой добыче руды, пустил канатную дорогу в Граневой выработке. Результаты не замедлили сказаться: повысилась производительность труда, и в 1933 г. (впервые с 1930 г.) был выполнен план работы.
Наступление коммунистов на российскую деревню привело в конце 1920-х - начале 1930-х гг. к продовольственному кризису. Трудности с продовольствием в городах власти привычно объясняли происками оппортунистов и вредителей. В 1930 г. ОГПУ раскрыло заговор вредителей в рабочем снабжении. О результатах бодро писала печать: "Революция безжалостно сметает своих врагов. Вредители рабочего снабжения расстреляны. Шлем пролетарский привет бдительному стражу Октября -ОГПУ!" Расстреляно было 45 человек, многие из них - дворянского происхождения. Партия, проводя классовую политику в условиях резкого сокращения сельскохозяйственной продукции, решила снабжать рабочих через систему закрытых распределителей. При этом пропагандистская машина убеждала советских граждан, что "бывшие" объедают рабочих, подделывают документы и получают неположенные им продукты. В Нижнем Тагиле с 15 по 25 октября 1930 г. проводилась проверка заборных книжек и состава населения, находящегося на снабжении в ЦРК, к 15 октября было решено оформить сеть закрытых распределителей. Созданная система снабжения, однако, отнюдь не улучшала питание рабочих, а лишь укрепляла привилегии партийной и советской номенклатуры.
Политико-экономические характеристики Нижнетагильского района, по данным исполкома горсовета на 1 мая 1931 г., сводились к следующим цифрам: всего населения в Нижнем Тагиле - 56 тыс. чел., в районе - 19 тыс. чел. Кулаков и "прочего нетрудоспособного населения" в городе насчитывалось 28,8 %, самодеятельного населения 25872 чел. (рабочих -12976, служащих - 7762, прочих - 5174). Согласно данным административного отдела горсовета, "по числу классово-чуждого и антисоветского элемента Тагильский район занимает первое место по бывшему округу или 5,2 % к общему числу населению района. Лишенцев до 900 чел., закоренелых обывателей и церковников - до 100 чел., нэпманов, кулаков и зажиточных - до 900 чел.
Кулачество и зажиточная часть после небольшого затишья вновь повела усиленную агитацию против большевистского сева, против колхозов, угрожая местным работникам и колхозницам расправиться штыком, усиленно проповедуется "война". При проведении отчетно-перевыборной кампании Советов оживилась деятельность классовых врагов на заводах и рудниках". Многочисленные спецзаписки ОГПУ - "О прорывах на Высокогорском рудоуправлении", "Ход борьбы за выполнение промфинплана и ликвидации прорыва на Тагильском заводу", "О политнастроении инженерно-технического персонала и состоянии хозрасчетных бригад" - вскрывали деятельность антисоветских "элементов" на предприятиях. Путем жесткого контроля настроений и действий людей власть пыталась решить многие чисто экономические проблемы.
Политическая ситуация в Нижнетагильском округе и его центре заметно усложнилась с началом массового переселения на Урал раскулаченных. Особое недовольство проявляли прибывшие издалека: крымские спецпереселенцы и раскулаченные казаки с Кубани, Дона. Их антисоветские высказывания и действия привели к десяткам арестов по ст. 58 п. 10. Подвергали аресту и местных крестьян, искусственно формируя из них "кулацкие группировки". Так, например, было арестовано почти все семейство Авдюковых (6 чел.) из д. Сартаково Петрокаменского района. Тройка ПП ОГПУ по Уралу осудила их за антисоветскую агитацию на сроки от 3 до 10 лет или на высылку в районы Северного Урала.
В 1931 г. основными направлениями партийной пропаганды в газете "Рабочий" стали: борьба с контрреволюционным троцкизмом, меньшевиками, правыми и левыми оппортунистами (в связи с письмом Сталина "О некоторых вопросах истории большевизма"), борьба за большевистскую линию в изучении истории партии и партийной учебе; борьба за хлебозаготовки, против массового сокрытия товарного зерна; обсуждение шести условий из речи Сталина 23 июня 1931 г. и борьба за их осуществление. Положение рабкора стало еще более устойчивым и определенным, судя по типичным заголовкам статей о его деятельности: "Рабкор - разоблачитель, организатор борьба за план и темп".
В марте 1931 г. главное внимание в газете было уделено разгрому контрреволюционеров - меньшевиков, разоблачению кулацких вылазок. В апреле-мае прошла чистка комсомольских организаций города, и за связь с кулаками были исключены из комсомола Истомин, Трошков, Егошин и другие, в педтехникуме разоблачена "мансуровщина". Слушатель педтехникума, "кулацкий подпевала" Мансуров на литературном диспуте 8 мая критиковал пролетарскую литературу и сказал, что в ней, кроме Есенина, нечего читать. По его мнению, пролетариат, как господствующий класс, не может создать литературу, подобную творчеству Пушкина, Лермонтова. Творить может только кулак, ликвидируемый сегодня как класс, ибо всегда настоящая литература вырастает из противоборства с господствующим классом. Статья в "Рабочем", посвященная "мансуровщине", называлась "Кулацкий подпевала Мансуров под маской чудачества клевещет на генеральную линию пролетарской литературы".
Оппортунизмом объясняла газета почти все неудачи в хозяйственной жизни. Типичен в этом смысле заголовок статьи "Изгнать правый оппортунизм из практики молокозаготовок". Идеологическая установка на классовую борьбу вызывала чисто физические действия. В корреспонденции "Суд. Месть классового врага" говорилось о наказании "подкулачников" за избиение колхозников. И. Н. Аристов, Ф. П. Аристов, Е. П. Аристов, А. В. По-Чи-Кун, И. М. Крюков и другие из деревни Зырянка Егоршинского района были осуждены на сроки от 3 до 5 лет по ст. 58 п. 8 УК РСФСР411.
Обсуждение письма Сталина "О некоторых вопросах истории большевизма" требовало усиления массовой бдительности и разоблачения новых врагов. Таковыми стали: рабочий механического цеха завода им. Куйбышева меньшевик Кирюшин и коммунисты электроцеха того же завода Нехорошков и Оносов. Кирюшин 23 декабря при обсуждении политического письма говорил: "Трудности являются результатом коммунистических идей…, найдутся другие люди (кроме большевиков В.М.К.), которые могут быть руководителями рабочих". За такие высказывание его заклеймили контрреволюционером, троцкистом-меньшевиком. Нехорошков и Оносов 24 декабря на собрании партийной ячейки электроцеха выступили с тезисом развития "вперед легкой промышленности, а не тяжелой". Нехорошков не захотел признавать своей ошибки, и был исключен из партии как "агент классового врага", Оносов повинился, и его простили. Всего за 1931 г. "героями" публикаций "Рабочего" стали 16 "классовых врагов".
В следующем 1932 г. масштабы классовой борьбы, в связи с неудачами в выполнении пятилетнего плана, расширились. Определяющими темами газетных публикаций были: бдительность в борьбе за генеральную линию партии; борьба против "оппортунизма и гнилого либерализма" (на основе идей статьи Сталина "О некоторых вопросах истории большевизма"); активная пропаганда шести условий победы социалистического производства, выдвинутых Сталиным. Планы первой пятилетки совершенно очевидно провалились, на производстве царила анархия, не улучшалась трудовая дисциплина, низкой оставалась производительность труда. Развившееся после дела Промпартии "спецеедство" лишало промышленность опытных инженеров-профессионалов. Поэтому одним из "шести условий" стало изменение отношения к "инженерно-техническим силам старой школы". Отсюда новая тема в газетных публикациях: "За невнимание к материально-бытовым нуждам специалистов - к ответу!" Классовый враг, с целью установления дисциплины на производстве, стал выявляться среди прогульщиков, недисциплинированных и неумелых рабочих. Проходной темой оставалась - "Сломить кулацкий саботаж!" "Героями" публикаций на тему классовой борьбы стали 47 тагильчан. В январе 1932 г. на страницах "Рабочего" развернулась кампания борьбы с оппортунистами, троцкистами и примиренцами в Совпартшколе и Ваногостроительном техникуме, во время которой пострадало 11 человек. 4 января в "Рабочем" было опубликовано постановление бюро Уралобкома ВКП(б) о ходе обсуждения письма Сталина в редакцию журнала "Пролетарская революция". Оно гласило: "Беспощадно разоблачать троцкистских контрабандистов, оппортунистов всех мастей и носителей гнилого либерализма". Постановление бюро РК ВКП(б) по вагоностроительному техникуму и СПШ было принято 1 января 1932 г. Заведующий учебной частью техникума, преподаватель диамата Шепчинский на своих занятиях осмелился ставить перед студентами провокационные, "троцкистские" вопросы типа "Какую бы форму носила коллективизация в случае успеха интервенции и победы "промпартии"? Студенты Мерзляков и Гамберг отрицали ленинское положение "политика - концентрированная экономика", настаивали на тезисах: "Советы в деревне захлестываются мелкой буржуазией" и "Переход к НЭПу означал сдачу позиций Октября партией буржуазии". Разоблаченные "троцкисты" и их "пособники-примиренцы" были исключены из партии, комсомола и уволены с работы.
В августе 1932 г. оппортунистов обнаружили в Стандартжилстрое. Согласно постановлению бюро Нижнетагильского РК ВКП(б) и Президиума городской Контрольной комиссии о состоянии Стандартжилстроя, "оппортунисты" Дьяченкно, Тумилович, Панков и Фоминых были исключены из партии. Член парткома Тагилстроя Дьяченко, в частности, обвинялся в том, что в статьях в газету "За металл" протаскивал троцкистские установки и "расхолаживал трудовой энтузиазм рабочих". В этом месяце завершилось дело о "пособниках классовых врагов" в Туринском районе. За левацко-оппортунистическое руководство, выразившееся в нарушении революционной законности, финансовой и налоговой дисциплины, были изгнаны из партии и уволены: Бродягин -секретарь РК ВКП(б), Попов - председатель РИКа, Никифоров -председатель районной контрольной комиссии, Белоусов - заворг РК ВКП(б), Коровин - председатель колхозсоюза, Шишмакова - заведующая райфо, Коледа - райпрокурор и Ленская - зав. бюро жалоб.
В сентябре в газете публиковались материалы по чисто уголовному делу в действиях "шайки расхитителей социалистической собственности" на товарном дворе станции Нижний Тагил. Однако и это дело было использовано для разжигания классовой ненависти. Почти все 15 осужденных оказались в прошлом "добровольцами белой армии, агентами колчаковщины и сектантами". Суровость наказания - 4 смертных приговора - явно зависела от политических, а не правовых установок. В декабре 1932 г. появились разоблачительные материалы о "чужаках" на НТМЗ и ВМЗ. Выявленные "кулаки", "рвачи" и "вредители", дети священнослужителей были исключены из партии и уволены с работы. Пострадало шесть человек.
В газете систематически публиковался "дневник чистки партии" в связи с постановлением ЦК ВКП(б); широко освещался процесс вредителей на железнодорожном транспорте страны и Урала. Чистками 1925, 1926, 1929-1930 гг. партий изгнала из своих рядов более 800 тыс. чел. Выросла степень послушания партийных функционеров. Однако это не сделало партию ни "однородной", ни "монолитной", ни "дисциплинированной". В случае столкновения вне рамок партии, в случае вынужденной апелляции борющихся к народу, дело Сталина могло быть проиграно с большей степенью вероятности, и этой опасности Сталин не упускал из вида. Вопрос о безоговорочном подчинении себе партии был для Сталина вопросом жизни и смерти. Он хотел превратить ее в такую же фикцию, как Советы и профсоюзы, проведя новую, на этот раз более радикальную и универсальную чистку.
Генеральная чистка намечается на заседании Политбюро 10 декабря 1932 г., а 12 января 1933 г. это решение подтверждается объединенным пленумом ЦК и ЦКК. В нем речь шла уже не о чистке партии от "социально чуждых элементов" или "бывших оппозиционеров". На сей раз сталинское руководство нашло более эластичное и удобное определение для подлежащих чистке - "ненадежные". В постановлении пленума ЦК и ЦКК говорилось: "Объединенный пленум… поручает Политбюро ЦК и Президиуму ЦКК организовать дело чистки таким образом, чтобы обеспечить в партии железную пролетарскую дисциплину и очищение партийных рядов от всех ненадежных, неустойчивых и примазавшихся элементов". Машина чистки была запушена, и за 1933-1934 гг. из партии исключили 362429 чел.
В Тагильской парторганизации чистка началась 15 июля 1933 г. с цеха колес Гриффина на УВЗ. На 1 января 1934 г. в Нижнем Тагиле из партии исключили 22,3 % коммунистов, при этом в ОРС УВЗ - 54 %, горсовете -53,6 %, в деревенских парторганизациях - 29,3 % их состава. Согласно градации комиссии по чистке, 27 % были исключены как "классово-чуждые", 23,9 % - как нарушители дисциплины, 15,6 % - за пассивность. В резолюции по итогам чистки говорилось: "Наиболее резко выявлены потеря классовой бдительности и зажим самокритики в ячейках: советских, ОРСовских, транспортных, партийной организации ВМЗ, где у руководства важнейшими участками партийной и советской работы находились классово-враждебные и чуждые элементы (Маньков - зам. председателя горсовета, кулак; Орлов, начальник хозяйственного управления горсовета, белогвардеец, семеновец; Корякова, секретарь горсовета, дочь тюремного палача; Ульянов, секретарь ячейки цеха № 3, кулак и др.), отдельные коммунисты, стоявшие во главе руководства этих организаций (Лабзенков -горсовет, Неволин - ОРС, Черепанов - Тагильская железная дорога, Потоскуев - секретарь парткома ВМЗ), потеряли классовую бдительность и сжились с врагом"423. По состоянию на 6 января 1934 г. из партийных ячеек горсовета, гороно и юстиции было вычищено более 40 членов и кандидатов ВКП(б). В 1933 г. на Урале в результате чистки были сняты председатели почти всех крупнейших горсоветов. За этот год по 2364 сельсоветам Уральской области заменили 1789 председателей. В докладе председателя Нижнетагильской городской Контрольной Комиссии и Рабоче-крестьянской инспекции Вейса говорилось о том, что в 1932-1933 гг. к партийной ответственности привлекли 699 чел., исключили из партии из этого числа 353 чел. В масштабах Свердловской области за 1931-1933 гг. из рядов ВКП(б) исключили 17617 чел.
В публикации "Рабочего" за 1933 г. названо более 60 врагов партии и народа. В январе Тагильская партколлегия городской Контрольной Комиссии ВКП(б) приняла постановление о троцкистской контрабанде Носова и Соловьева. В февральских номерах газеты разоблачены "антисоветские элементы" на ВМЗ число в шесть человек. По причине перенасыщенности Нижнего Тагила спецпереселенцами городская милиция проводила регулярные чистки города накануне пролетарских праздников. Такая чистка была проведена в период с 25 апреля по 1 мая, в результате изъяли "классово-чуждого и социально-вредного элемента" 264 чел. С 25 августа в Нижнем Тагиле началась выдача паспортов и к 10 сентября их получили 10 тыс. чел., временных удостоверений - 442. При выдаче паспортов на производстве выявили "социально-чуждого элемента" 132 чел., "преступно-деклассированного" - 50, бежавших из высылки кулаков - 3 чел.
С июльских номеров "Рабочего" начал печататься "Дневник чистки". В августе были выявлены враги и "буржуазные перерожденцы" в железнодорожном цехе, прошел судебный процесс над "руководителями преступной бесхозяйственности" в Тагильском отделении Пермской железной дороги. Перед судом, как "транспортные вредители", предстали шесть человек во главе с Н. П. Юровым-Юровским - начальником отдела тяги района и Ф. Г. Овчинниковым - начальником депо по станции Нижний Тагил. Обвинения были сформулированы на основе статей 58 и 59 УК. Рабочие на митинге 13 августа потребовали от суда применить к виновникам высшую меру социальной защиты.
В сентябре на страницах "Рабочего" уже разоблачали и исключали из партии "перерожденцев-двурушников" Потоскуева и Скопцова (ВМЗ). В октябре нашли и разоблачили врагов на ВМЗ и медном руднике - братьев Ульяновых, Швецова и Францева. Весь 1934 г. подводились итоги генеральной чистки. В книге "Были горы Высокой" по этому поводу говорится: "Чистка 1933 г. - большой итог в жизни рудника.
Почти все, что происходило у Высокой в последние полвека, получило свое отражение в чистке". Всего на ВЖР прошло 38 собраний, посвященных этому мероприятию, в них участвовало около 7 тыс. чел. Причем группа горняков-коммунистов посещала собрания всех цехов изо дня в день. Естественно, что о работе на это время пришлось забыть. Однако итоги оказались поразительны: по мнению авторов упомянутой книги, именно чистка повысила производительность труда до 128 %, а рудник выполнил программу 1933 г. и попал на всеуральскую Доску почета имени XVII Партсъезда. Электронная версия historyntagil.ru. В то время как энтузиасты-коммунисты, презрев свои должностные обязанности, пылко разоблачали "кулацкую агентуру… -оппортунистов, двурушников, мошенников", директор рудника Давыдов предпринимал отчаянные усилия по сохранению квалифицированных кадров рабочих. Именно его талант руководителя позволил добиться высоких показателей в работе и вывести рудник из кризиса.
Такая же ситуация сложилась и на Уралвагонстрое. Невыполнение планов строительства объясняли в духе теории классовой борьбы и с упоением чистили ряды партии, рассчитывая таким образом решить не только политические, но и хозяйственные проблемы. После 1933 г. численность партийной организации УВС резко сократилась. Однако из тупика строительство вывело совсем не это, а механизация работ и внедрение новых технологий строительства под руководством Г. З. Павлоцкого и Л. М. Марьясина.
В августе 1933 г. в Нижнем Тагиле и районе было арестовано 26 чел., обвиненных в принадлежности к "контрреволюционной диверсионно-вредительской и шпионской организации, охватывающей целый ряд промышленных объектов, промпредприятий, электростанций и военных заводов Урала". Экономический отдел ПП ОГПУ по Уралу, видимо, решил, провести судебный процесс по этому делу образцово-показательно. Брошюра о нем была распечатана типографским способом (см.: Приложение 2 к главе 5. Ч. 2. Приложения). В ноябре следствие по делу № 11071 завершилось - 1 чел. был приговорен к расстрелу, 12 - к десяти годам ИТЛ, пять - к пяти годам ИТЛ, восемь - к ссылке в Карелию на три года (Беломоро-Балтийский канал). Все осужденные проходили по ст. 58 пп. 4, 6, 7, 11. В обвинительном заключении, в частности, говорилось: "Организация был связана и руководилась германским подданным, шефмонтером фирмы "Броун-Бовери" Э. Либгардтом, ныне работающим на Урале по индивидуальному договору в качестве консультанта "Востокостали" по воздуходувному хозяйству… Деятельностью контрреволюционной организации были поражены:
1) снарядные заводы № 63 и 72 (в Нижнем Тагиле и Верхней Туре В.М.К.);
2) Нижнетагильская электростанция;
3) Кушвинский металлургический завод;
4) медный рудник III Интернационала;
5) Висимский и Исовской золотоплатиновые прииски;
6) теплоэлектроцентраль Березниковского химкомбината…
Целью организации было свержение советской власти при помощи интервентов капиталистических стран. Практическая деятельность была направлена по линии:
1) разрушения промышленных предприятий и электростанций путем прямой диверсии и вредительства;
2) сбора шпионских сведений о работе военных заводов и золотоплатиновой промышленности и политических настроениях населения".
Без сомнения, дело об этой организации было частью борьбы с "заговорами спецов" и дела "Промпартии". Истоки шпионской деятельности Э. Либгардта находили в 1927 г.
Каковы же результаты грандиозной "очистительной" работы, насколько изменились условия жизни и труда уральцев и что они сами об этом думали?
О настроениях молодых тагильчан в 1934 г. ярко свидетельствовало письмо 15-летнего студента горно-металлургического техникума Михаила Корякова. В нем, в частности, говорится о голоде в уральской деревне и сложной ситуации с продовольствием в Нижнем Тагиле. Коряков писал: "Коммунисты отделились от рабочих закрытыми партактивами, а рабочему дали "ударные" магазины, в которых ничего нет, кроме муки, сечки, пальто…, капусты, соли, изредка консервы…, иногда сахар, просо, мясо и больше почти ничего нет, но есть прибитые дощечки, на которых черным по белому: "Ударнику - ударное снабжение"… Развивается кража днем - на глазах у всех отбирают у маленьких ребят паек или чаще видишь женщин, рвущих на своих головах волосы - вытащили деньги с документами. И все это происходит на глазах милиции… В почете -даже у партработников - взятка…" Автор письма, вместо ответа от вождя, вполне естественно ждал, что его уберут из техникума как "кулацкое отродье". В сводках ОГПУ таких признаний - многие десятки.
По материалам "Истории репрессий в Нижнетагильском регионе Урала. 1920-е – начало 1950-х гг." Кириллов В.М. Нижний Тагил: Урал. гос. пед. ун-т, Нижнетагильский гос. пед. ин-т, 1996.