Мастер Шестаков

    Семейство мастеров Шестаковых появилось в Тагиле на грани веков девятнадцатого и двадцатого. Два брата – Петр (1862-1919 г.г.) и Евгений (1865-1905 г.г.) активно работали в области фотографии, хотя эта профессия для них была не потомственной. Их отец – Андрей Павлович Шестаков – служил ранее диаконом церкви села Владычня Пошехонского уезда Ярославской губернии, а после окончания духовной семинарии несколько десятилетий возглавлял свой приход, за что и получил звание потомственного почетного гражданина. Это звание освобождало его и детей от подушной подати, телесных наказаний и рекрутской повинности.

    Поскольку и дед, и прадед Шестаковых были священниками, то Андрей Павлович полагал, что и его сыновья тоже посвятят себя Богу, но все случилось иначе. По стране задули другие ветры, и их сердца сразила фотография. Можно только предполагать, какие чувства в связи с этим обстоятельством пережил их родитель, а они, поучившись некоторое время в Москве чудному ремеслу, отправились искать собственное счастье. В восьмидесятых годах Петр и Евгений уже работают ретушерами в Екатеринбурге – один у мастера Терехова, другой – у мастера Метенкова. Петр вскоре становится разъездным фотографом. Однажды дорожные пути приводят его в Тагил, где он собирается остаться надолго, снимает квартиру на Шаминой улице (ныне Карла Маркса) и открывает свое ателье. Было ли оно популярным, сейчас судить трудно. Тем более что рядом располагалась "Общедоступная фотография Искакина". Своего бланка у Петра не было. Имелся только штамп: "Фотографъ П.А. Шестаковъ". Петр делал обыкновенные портреты без особых претензий. Возможно, невысокая цена снимков привлекала его клиентов. Однако, не исключено и другое – привыкнув к работе разъездного фотографа, Петр зарабатывал более солидные деньги в отдалении от Тагила.

фотоателье Шестаковых

фотоателье Шестаковых

    В начале девяностых годов, видимо, такая кочевая жизнь ему надоела, и он вернулся в Екатеринбург. С другой стороны, существует и иная версия. Известный краевед Сергей Викторович Бараев в своих воспоминаниях приводит рассказ племянницы Петра Андреевича Н.Е. Суворовой о якобы действительной причине отъезда дяди из Тагила. Оказывается, тогда в поселок приехал владелец заводов Елим Демидов. Для него был устроен пикник на горе Белой. Петра Андреевича пригласили туда для фотографирования. Вместе с ним на это "светское мероприятие" поехала и его жена. Демидов начал оказывать ей особое внимание, что не понравилось ревнивому мужу. Разгорелся скандал и, вроде как, Петр Андреевич влепил ретивому заводчику пощечину. С.В. Бараев не ручается за достоверность этого рассказа. Но снимки с пикника сохранились, правда, не слишком высокого качества. Они напоминают о том, что и в Тагиле когда-то могли кипеть шекспировские страсти.

тагильчане на молебне в честь первой победы в I Мировой войне под Перемышлем

Тагильчане на молебне в честь первой победы в I Мировой войне под Перемышлем

    Младший брат Евгений Шестаков, как Ленин, пошел другим путем. После Екатеринбурга он перебрался в Ирбит, где в начале девяностых годов работал ретушером у фотографа Прибылева. Отправляясь в Ирбит, Евгений захватил с собой на всякий случай свидетельство о своем почетном гражданстве, которое могло послужить чем-то вроде охранной грамоты. И это правильно. Через несколько месяцев работы ретушером Евгений уже располагал средствами, достаточными для приобретения кое-какой аппаратуры. К тому же в это время в его жизни произошла важная перемена – общительный и веселый (он неплохо играл на гитаре и пел) Евгений познакомился с юной ирбитской красавицей Анной Деминой, дочерью мещанина Андрея Ивановича Демина. Она недавно закончила гимназию, а свидетельство об образовании тогда расценивалось, как патент на выданье. В 1892 году Евгений и Анна обвенчались, о чем сделана запись на обороте документа о почетном гражданстве. Сие – факт немаловажный – у тестя такой бумаги не было.

    Женившись, Евгений решил попытать счастья на ниве самостоятельной профессиональной фотографии и перебрался в Курган. Здесь в 1893 году родился его первенец Аркадий. И уже из Кургана семья переехала в Тагил, где еще проживал Петр. Брат пообещал ему продать или отдать кое-что из оборудования, так как сам уезжал. Принесла же нелегкая Елима Демидова. Прямо, все, как у Мамина-Сибиряка…

Петр (слева) и Евгений Шестаковы.

Петр (слева) и Евгений Шестаковы.

    Поселился Евгений в доме купца Железкова на той же Шаминой улице (рядом с этим домом в шестидесятые годы размещалась редакция "Тагильского рабочего"). Так вот и началась новая жизнь. Жена Анна не слыла белоручкой и никогда ею не была. Она помогала мужу во всем – готовила растворы, училась ретуши, иногда сама вставала за фотоаппарат, словно предчувствуя свою будущую судьбу. Евгений же понимал, что для победы над конкурентами необходимо добиться высокого качества работы и приобрести хорошую современную аппаратуру. Тогда павильонный аппарат стоил не менее 200 рублей. Да и объектив к нему – не дешевле. Плюс еще 40 рублей – за крепкий и устойчивый штатив. Электронная версия historyntagil.ru. Так что на покупку самых основных предметов требовалось, пожалуй, на менее тысячи. Деньги по тем временам – серьезные. Потому хлеб фотографа не такой уж легкий. С неба ничего не прилетит.

    Живо интересуясь техническими новинками, Евгений Андреевич для заманивания клиентов купил фонограф и около 200 валиков с записями. Это теперь такой музыкальный прибор считают примитивом, а сто лет назад сей механизм, поющий голосом Шаляпина или Медеи Фигнер, производил ошеломляющее впечатление. Приобретая такое чудо техники, Евгений Андреевич рассчитывал не только привлечь клиентов, но и получить побочную прибыль. Поэтому на вывеске-рекламе своего ателье он написал: "Фонограф Эдисона. За прослушивание 5 копеек". Прибор был установлен на высоком столике и задрапирован занавеской. Чтобы слышать звук, надо было вставить в уши две резиновые трубки. Кое-кто из посетителей, полагая, что за занавеской поет живой человек, пытался незаметно приподнять ее, чтобы убедиться в своих догадках. Через несколько лет Евгений Андреевич пошел дальше и, разжившись деньгами, за 70 рублей купил большой концертный граммофон с огромной трубой. Тогда уже никто не сомневался, что поет музыкальная машина, а не живой солист.

    Прочитав где-то о стереоскопе – приборе для рассматривания объемных фотоснимков, "продвинутый" фотограф приобрел и его вместе со снимками на религиозную тему и пейзажами. Снимки, дающие впечатление собственного присутствия среди изображаемых предметов, настолько ему понравились, что он также купил специальный фотоаппарат и сам изготовил несколько десятков фотографий. На них изображены тагильские улицы, собственные дети. Получилось чудесное зрелище!

    Все эти новшества привлекали публику, но главное внимание Евгений Андреевич уделял самому снимку. Вначале у него был только простой штамп, который он ставил на паспарту. Затем он решил сделать личный бланк и заказал его лучшему мастеру Петербурга Иосифу Скамони. У нас есть в распоряжении письмо Скамони Евгению Шестакову на бумаге с водяными знаками: ORIGINAL LIGAT VILLS. Скамони отчитывается перед заказчиком о получении аванса и сообщает о высланных бланках "общим числом более семи тысяч штук, с косым золотым обрезом, с тиснением золотой краской". Письмо заканчивается фразой: "Прейскурант на картон и бланки препровождаю под бандеролью и позволяю себе пожелать Вам наилучших успехов в новом предприятии. С совершеннейшим почтением, Иосиф Скамони, 3 октября 1903 года". Фотограф из далекой уральской провинции, сделавший столь солидный заказ, представлялся Иосифу Скамони достаточной перспективным клиентом. Его даже не смущало, что пока у него нет больших наград и медалей, изображениями которых для престижа украшается оборотная сторона бланка. Он понимал, что награды – дело наживное и все еще впереди.

Главная страница