Аркадий Чернышев: между прошлым и будущим...
Аркадий Юрьевич Чернышев, газетный фоторепортер по призванию, родился 25 апреля 1952 года в г. Майма-Сай Ошской области Киргизской ССР в семье геологов. Служил в войсках ПВО оператором радиотехнических систем и станций ближайшей навигации, работал машинистом экскаватора "ЭКГ- 4,65", окончил институт журналистского мастерства на факультете фотожурналистики при Уральском госуниверситете им. М. Горького в Свердловске. Первые статьи и снимки опубликовал в газете "Путь к коммунизму" Шалинского района. Затем были газеты "За победу" Пригородного района, "Индустриальный Навои" (Узбекская ССР), "Салдинский рабочий" и "Тагильский рабочий". Общий стаж работы в СМИ – 37 лет, участвовал в 28 профессиональных и любительских выставках. В настоящее время продолжает заниматься фотографией.
Аркадий Чернышев в экстремальных условиях снял кадры трагической авиакатастрофы на Театральной площади 9 мая 1993 года. Как он сумел не растеряться и выполнить свой профессиональный долг? То, что мгновенно запечатлел его фотообъектив, уже история, причем трагическая, о которой Нижний Тагил не вправе забывать.
- Так как все это было?
Все шло в привычном порядке: парад Победы, шествие, эстафета, а затем начались показательные выступления авиаторов, вызвавшие большое оживление. Ничто не предвещало беды. Машины маневрировали над площадью и улетали. Завершал полет на своем Як-52 и летчик Александр Данилов. При пролете над фонтаном машина вдруг зацепилась крылом за строение и всей массой, перепрыгнув толпу, упала на Театральную площадь. Я увидел, как горят перед драмтеатром части самолета, как кричат в ужасе раненные, и почти рефлекторно, бессознательно отщелкал всю пленку. И потом только начал помогать тем, кто еще жив. А когда пришел домой, то почувствовал острую боль – гематома образовалась на всей правой ноге. Вспомнил о том, как мимо меня пролетело магнето, но тогда это было не так важно.
Фотографии тогда потрясли всю страну своей неприкрытой жестокостью. Я не ожидал, что снимки займут почти всю газету. Видимо, такое решение было принято редактором и ответсеком исходя из собственных соображений. Позже тема натурализма поднималась еще не раз, но трагедия не может стать другой, хотя, возможно, некоторые упреки в какой-то степени справедливы. Читателя и зрителя тоже надо беречь.
- Были ли в вашей практике съемки, которые невозможно забыть?
- Конечно, были. Разве забудешь обвал крыши в мартеновском цехе НТМК? По счастью, люди тогда не пострадали, была пересменка. Представляете, чем это все могло закончиться? Огромное эмоциональное впечатление произвел на меня и экологический митинг 1989 года у кинотеатра "Современник". Я маялся, не знал, как показать его массовость и масштабность, а потом решил вызвать пожарную машину. С развернутой штурмовой лестницы мне удалось снять всю площадь.
Во время работы в Узбекистане
Не вычеркнуть из памяти и автопробег "Нижний Тагил – Кривой Рог", посвященный 53-й годовщине Великой Победы. Тогда, кажется, я достиг зрелости и опубликовал в "Тагильском рабочем" серию фоторепортажей с текстовым комментарием. Произошло удачное совмещение фотосъемки и текста, выполненных одним человеком. Это меня обрадовало. В "Тагильском рабочем" плохо работать было нельзя, не дали бы.
- Ваша работа в уральских изданиях более или менее известна. У нас здесь металлургия, строительство, лесная промышленность, сельское хозяйство и прочее. А какими ветрами вас занесло в Навои? На романтику потянуло?
- Вы знаете, едешь не за запахом тайги и не за экзотикой, а за новыми впечатлениями и новым опытом. В восьмидесятые годы Узбекистан уже был не таким. Коррупционная специфика республики, "хлопковое дело", фамилии следователей генпрокуратуры Иванова и Гдляна были на слуху. Работать приходилось в сложных условиях. Приведу один пример. Я получил задание редакции написать о работе хлопкоочистительного завода. Два раза приезжал на него и не мог застать директора. Оказалось, он уклонялся от встречи. Мне пришлось пойти на хитрость и спрятаться за дверью. Директор тут же вынырнул из служебного помещения в свой кабинет. Вот при таких щекотливых обстоятельствах мы и познакомились. Через полчаса мы друг друга поняли, но без взятки. Добирал материал я уже в цехах. Самостоятельно.
После выхода в свет моей фотокорреспонденции разразился большой скандал. Директор пожаловался на меня первому секретарю горкома КПСС. Он упирал на то, что факты не соответствуют действительности и компрометируют прекрасный трудовой коллектив. На самом деле, фактических ошибок в материале не было. Так считали и журналисты Вячеслав Рухманов, Игорь Загоскин и редактор газеты Леонид Левиков. Однако партийная система сбоев не давала, и я получил для начала выговор. Потом я стал частым гостем на заводе. Мои критические публикации достали директора И. И. Усманова, и он тоже приобрел кучу выговоров. Вот такие бои местного значения позволяли пройти аттестацию на прочность. А вообще мне было приятно видеть, как растет "белое золото" Узбекистана, но я уже тогда понимал, что простой народ работает, а плодами его труда пользуются кланы.
В 1979 году в Узбекистан приезжал с гастролями Владимир Высоцкий. С юности я играл его песни на шестиструнке. Все наше поколение боготворило его, а тут появился шанс увидеть вживую. Но в Бухаре во время концерта Высоцкий впал в кому. Ему сделали прямой укол в сердце и спасли. И после этого он дал еще восемь концертов в Навои и один в Учкудуке. Мы тогда еще не знали о его наркотической зависимости. Впервые свой снимок Высоцкого опубликовал восемь лет спустя в газетах "Тагильский рабочий" и "Горный край", а до этого цензура рубила все. Не помню, то ли после третьего, то ли после четвертого концерта у меня возникло желание подарить любимому певцу снимок со спектакля "Восемь любящих женщин", поставленный режиссером В. Хоркиным в 1977 году в Нижнетагильском драматическом театре, где в ролях были заняты Иза Высоцкая Людмила Сонечкина и Серебрякова. Однако сам Высоцкий категорически отказался от интервью прессе и от гостевых застолий. Мне помог администратор Владимира Семеновича. Он поставил жесткое условие – диктофоны и другую аппаратуру не брать: Если хочешь подарить фотографию, то, пожалуйста". Так я пробился в комнату, где в перерыве отдыхал Высоцкий. Он сидел вполоборота с гитарой руке, рубашка на нем промокла (вот она — цена настоящего успеха), и все было, как в недавнем кино "Спасибо, что живой". Только вот о девяти концертах после воскрешения поэта врачами в фильме не прозвучало ни слова.
"Аленушка"
До 1991 года мы работали в условиях системы партийного и народного контроля. Что мы могли? Практически многое. Первое — написать фельетон (при демократах этот сатирический жанр выродился). Второе – критиковать руководителей предприятий и организаций и посылать им запросы, и от этого была польза. Сегодня ничего подобного в большинстве СМИ нет. А было время, когда очередной выпуск "Горячего цеха" в "Тагильском рабочем" ждал весь город. Электронная версия historyntagil.ru. Вот тогда и росли тиражи до ста тысяч. Сейчас над журналистами довлеет самоцензура. Газеты зависят от бюджета, утверждаемого депутатами. О свободе слова можно говорить условно. При коммунистах дышалось легче.
Заканчивая свой рассказ о добротном фоторепортере А. Ю. Чернышеве, я понимаю всю неполноту своего повествования, но деваться некуда. Согревает одно – он снова возьмет свой фотоаппарат и непременно в привычном увидит что-то новое, удивительное, а мы получим снимок, которого еще не было.
Василий ОВСЕПЬЯН.
Литература: Газета "Тагильский вариант", №9(58) от 15.03.2012.