Глава I

Реформа 1861 г. на Нижнетагильских заводах

§ 2. Подготовка реформы

    Реформы 1860-1870-х гг., и, прежде всего, отмена крепостного права, явились важным рубежом в истории горнозаводской промышленности Урала. Переход от крепостного к вольнонаемному труду означал не только принципиально новое решение всегда актуальной для уральских заводов проблемы рабочей силы. Меняя юридический статус производителей, мотивацию их труда, он менял и характер производственного процесса, основанного уже не на внеэкономическом принуждении, а на свободной купле-продаже рабочей силы.

    Отмена крепостного права ускорила развитие товарно-денежных отношений, что подрывало натуральную основу заводского хозяйства, усиливало социальную дифференциацию населения, изменяло его материальное положение и менталитет. Складывалась новая социально-экономическая ситуация, которая требовала новых подходов в социальной политике, как государства, так и заводовладельцев. В какой степени все это осознавалось авторами реформы и теми, кто проводил ее в жизнь?

    Основным документом, в соответствии с которым проходила отмена крепостного права на посессионных заводах (к которым относились Нижнетагильские заводы Демидовых) были Дополнительные правила о приписанных к горным заводам людях Министерства финансов⁸. "Правила"составляли часть общего комплекса документов, определявших условия перехода к вольнонаемному труду на уральских заводах в зависимости от юридического статуса их владельцев.

    Эти законы готовились бюрократическим путем в особой комиссии при Министерстве финансов с участием представителей горных властей. В меньшей степени привлекались горнозаводчики (хотя им также была предоставлена возможность высказать свое мнение). Зато им была дана полная свобода в реализации закона путем составления уставных грамот, максимально учитывавших "местные условия" (т. е. интересы заводовладельцев).

    Отражая общий дух реформы 1861 г., готовившейся "либеральными бюрократами", "Дополнительные правила" по своему замыслу должны были обеспечить прожиточный минимум освобождаемым "заводским крестьянам" (потенциальным налогоплательщикам) и в то же время в известной мере ограничить неумеренные притязания заводчиков-помещиков. Их авторы, достаточно осведомленные об особенностях уральской экономики, и, в частности, роли горнозаводской промышленности, вполне сознавали необходимость разных подходов к отмене крепостного права у крестьян Европейской России и горнозаводского населения Урала⁹.

    Понимая, что на Урале "не земля, а труд составляет основное благосостояние населения", законодатели главное внимание в содержании "Правил"уделили не аграрному, а рабочему вопросу. Определяя порядок наделения землей получавшего личную свободу горнозаводского населения, его делили на группы не по юридическому статусу людей (как крестьян), а в зависимости от отношения к заводским работам, т. е. места, которое они занимали в заводском хозяйстве.

    Среди "заводских крепостных крестьян"посессионных (как и работников казенных и владельческих) заводов выделялись мастеровые, занятые техническими работами, и сельские работники, выполнявшие вспомогательные (как правило, конные) работы, нередко совмещая их с сельскохозяйственными занятиями.

    Мастеровые получали в обязательный надел безвозмездно "усадебную оседлость", выгон для скота и десятину покоса за повинности с правом выкупа. Это было достаточно для ведения личного подсобного хозяйства. Но основным источником существования мастеровых при этом оставались заводские заработки. Сельские работники сверх обязательного надела имели право на дополнительную землю (покосы и пашни за повинности) в переделах крестьянского надела. Существенное расширение землепользования, по сравнению с мастеровыми, в условиях Урала далеко не всегда обеспечивало возможность занятий исключительно сельским хозяйством, но зато позволяло им оставаться полноценными работниками все того же заводского хозяйства. Таким образом, с точки зрения интересов горнозаводской промышленности (а, следовательно, и заводовладельцев) указанный порядок наделения землей был вполне оправдан.

    В какой мере при этом учитывались интересы горнозаводского населения? Авторы не могли не предполагать, что отмена крепостного права, снимавшая с заводовладельцев их обязательства перед населением (не говоря уже о налоговом бремени), ухудшит материальное положение горнозаводского населения и поставит его в зависимость от заводчиков, сохранявших и даже укреплявших свое положение монополистов-работодателей. Но никаких мер по защите прав населения не предусматривалось. Зато всячески поощрялось закрепление населения за заводами (т. е. за теми же заводовладельцами). Наделение землей служило именно этой цели, так же как и возможность предоставления дополнительных льгот со стороны заводчиков. Все это должно было препятствовать отливу населения с заводов.

    Об этом откровенно писали законодатели: "Население, привязанное к местам своего водворения, всегда представляет верную среду, из которой будут поставляться рабочие для горного промысла и зарабатывать в оном денежные повинности за землю. Поэтому не следует лишать его земли на месте постоянного водворения. Но, напротив стараться, как можно более приохотить его к земле". Такая установка, естественно, делала в значительной мере фикцией провозглашенную Манифестом 19 февраля 1861 г. личную свободу населения.

    В этом же направлении действовали и создаваемые в заводских поселках и деревнях (по образцу сельских) органы самоуправления. Они должны были содействовать "укреплению связи населения с заводовладельцами", но фактически были изначально поставлены в зависимость от заводской администрации.

    Все это открывало перед уральскими заводчиками неограниченные возможности в использовании наряду с экономическими еще и внеэкономических методов эксплуатации. В Дополнительных правилах ничего не говорилось об организации заводского хозяйства. Сложившийся во времена крепостного права окружной строй горнозаводской промышленности Урала сохранялся без изменений.

    Таким образом, и здесь, на горнозаводском Урале, прогрессивная и буржуазная по своей сути реформа 1861 г. была осложнена сохранением феодальных пережитков. Они ухудшали положение горнозаводского населения и влияли на формирование новых социальных отношений.

    Недостатки и упущения законодательства 1861 г. очень скоро показала сама жизнь. При сохранившейся без существенных изменений уже пережившей себя окружной системы реформа 1861 г. не пошла на пользу горнозаводской промышленности. Кризис уральских заводов не только не прекратился, но даже обострился. Не готовые к переходу на вольнонаемный труд заводчики (а таких было большинство) разорялись и закрывали свои заводы, оставляя местное население без средств к существованию. Получившие незначительные прибавки в вольных платах мастеровые и сельские работники посессионных и владельческих заводов оказались в тяжелом материальном положении. Резко обострились социальные противоречия.

    В такой ситуации правительству пришлось принимать экстренные меры административного и законодательного характера. Так появился закон 3 декабря 1862 г. "О мерах к обеспечению горнозаводского населения частных заводов"¹⁰. Он освобождал мастеровых, не имеющих пахотных земель, на шесть лет от уплаты податей и рекрутчины, предоставлял всему горнозаводскому населению усадьбы в собственность, а покосы - в пользование на более льготных условиях. Льготы распространялись и на лесной сервитут. Население закрывавшихся заводов получало хлебное обеспечение, дополнительный земельный надел и право переселения на казенные заводы. Не были обойдены вниманием и "пострадавшие" заводчики, добившиеся снижения размеров горной подати и отсрочки в ее уплате.

    Этот закон можно рассматривать как своего рода дополнение к "правилам" 1861 г. с целью защиты горнозаводского населения от последствий реформы, обернувшейся для него трагедией, а также с целью облегчения положения уральских заводов в условиях затянувшегося экономического кризиса. Установка на защиту интересов горнозаводского населения (в том числе и против произвола заводовладельцев) прослеживается и в последующем правительственном законодательстве. В первую очередь это относится к "аграрному вопросу", который теснейшим образом был связан на Урале с центральным рабочим вопросом.

    Особенно важную роль сыграл здесь закон 19 мая 1893 г., юридически оформивший существовавшее к этому времени фактическое землепользование горнозаводского населения¹¹. Через 15 лет (к 1908 г.) эти надельные земли (к ним позже добавился еще и лесной надел) становились собственностью мастеровых и сельских работников. Таким образом, не только расширялось их реальное землепользование, но и создавался резервный земельный фонд, который население могло использовать для своей предпринимательской деятельности.

    Естественно, этот закон, заметно сокращавший земельные и лесные владения уральских заводчиков, вызвал активное сопротивление с их стороны вплоть до 1900-1910 гг., когда позиция заводчиков в этом вопросе в силу ряда причин радикально изменилась. Благодаря этому к 1917 г. землеустройство горнозаводского населения было в основном завершено. Однако, получив права на земельные и лесные наделы в значительно больших по сравнению с уставными грамотами размерах, далеко не все уральские мастеровые успели воспользоваться ими¹².

    В пореформенные годы важным направлением социальной политики государства становится рабочая политика. Под давлением правительства и местных властей, стремившихся к урегулированию обострившихся отношений рабочих с заводской администрацией, в 1860-1870-е гг. были введены на уральских заводах "правила" и "условия на работы", юридически оформившие переход на вольнонаемный труд. Известному улучшению условий труда в горнозаводской промышленности Урала во второй половине XIX в. способствовало общероссийское "рабочее законодательство", а также упорная борьба самих рабочих за свои права и интересы¹³.

    Наряду с "правовым" (юридическим) направлением правительственной политики заметное место занимало "экономическое" направление. Оно в основном реализовывалось (хотя не всегда последовательно) в разнообразных формах попечительства, как над отдельными заводчиками, так и над горнозаводской промышленностью Урала в целом¹⁴. Но при этом государственная власть избегала прямого вмешательства во внутренние дела уральских заводовладельцев.

    Характерно, что, несмотря на заметные структурные изменения в управлении заводами на Урале, там сохранялась прежняя, давно уже не оправдывавшая себя окружная система организации горнозаводской промышленности. Основу этой системы составляли монопольные права и привилегии уральских заводчиков-помещиков, сохранившиеся (хотя в несколько урезанном виде) и после реформы 1861 г.

    Однако, установка на сохранение монополий и льгот уральских заводовладельцев нередко вступала в противоречие с общим курсом правительственной политики, ее тенденции к известной "либерализации", связанной с определенными успехами модернизации постреформенной экономики России. В этих условиях деятельность правительственных органов на горнозаводском Урале в конце XIX в. не могла быть достаточно эффективной¹⁵. Все это в полной мере подтверждает история Нижнетагильского горнозаводского округа Демидовых (в частности, достаточно сложная история взаимоотношений заводчиков с органами власти, как центральными, так в особенности с местными)¹⁶.

    При подготовке отмены крепостного права специфическими интересами владельцев Нижнетагильских заводов, уже сравнительно далеко продвинувшихся по пути капиталистического развития, были, во-первых, подготовленность заводского хозяйства к переходу на вольнонаемный труд; во-вторых, особая заинтересованность заводчиков в обеспечении огромного и сложного хозяйства рабочими руками и, в-третьих, стремление воспользоваться реформой для укрепления и расширения своих прав на заводы.

    С учетом этих интересов в Главном заводском управлении был составлен первоначальный проект отмены крепостного права на Нижнетагильских заводах, которым руководствовалась местная комиссия, подготовлявшая уставные грамоты для заводских поселков и деревень. В ее состав входили руководители управления - люди, до тонкостей знавшие особенности заводского хозяйства и преданные интересам его владельцев¹⁷.

    Автором проекта отмены крепостного права, а затем и текста уставных грамот был Яким Семенович Колногоров, обладавший незаурядными техническими и организационными талантами. Бывший демидовский крепостной, он в 1861-1873 гг. занимал ответственный пост помощника управляющего округом, и по личному распоряжению П. П. Демидова был назначен ответственным за проведение реформ 1860-1870-х гг. на Нижнетагильских заводах¹⁸.

    В ходе подготовки уставных грамот был собран и проанализирован обширный статистический материал о положении населения округа и состоянии его экономики. Поражает исключительная тщательность всех формулировок, продуманность буквально каждого пункта грамот - разумеется, с точки зрения интересов заводов и выгод их владельцев. Не случайно знаток пореформенного Урала писатель-демократ Д. Н. Мамин-Сибиряк назвал тагильские уставные грамоты "подлинными шедеврами канцелярской казуистики"¹⁹.

    Всего по Нижнетагильскому округу было составлено 24 уставных грамоты по числу заводских поселков и деревень, в которых проживало горнозаводское население. Почти все это население попало в разряд "заводских крепостных крестьян", без указания различий между потомками бывших приписных, непременных работников, вечноотданных и демидовских крепостных. Не были выделены "мастеровые" и "сельские работники", точнее, все они попали под рубрику "мастеровых". Эта унификация была выгодна владельцу Тагильских заводов по причинам, о которых речь пойдет ниже.

    Действие уставных грамот не распространялось на бывших дворовых и крепостных крестьян, досрочно уволившихся от обязательных отношений. Включенные в грамоты "крепостные заводские люди господ Демидовых", а также их семьи сразу и безвозмездно получали свободу, полные личные и имущественные права. Обязательные отношения их к владельцу прекращались с момента подписания уставных грамот. Заводовладелец безвозмездно предоставлял им в пользование усадьбы, а также выгоны и покосы в размерах, предусмотренных Дополнительными правилами 1861 г.²⁰

    Отказ владельца от выкупа обязательных наделов и немедленное прекращение временно-обязанных отношений как будто бы выгодно отличали тагильские уставные грамоты от грамот других уральских частных заводов. Но эти отличия объяснялись отнюдь не заботами об интересах мастеровых, а реальной возможностью сразу же перейти к вольнонаемному труду и выгодами немедленного освобождения владельцев от попечительских обязанностей по отношению к горнозаводскому населению.

    Что же касается возможности выкупа наделов за натуральную повинность ("отработки"), то при огромных масштабах заводского хозяйства выкуп, по расчетам опытной демидовской администрации, не мог принести существенной выгоды заводам. Более чем сомнительной казалась авторам грамот и возможность взыскания с мастеровых оброчных платежей за землю, которой население посессионного округа издавна пользовалось без всяких ограничений.

    Разъясняя все это в своей "записке" владельцу заводов П. П. Демидову, Я. С. Колногоров делал обоснованный вывод о том, что "немедленное прекращение обязанных отношений и безвозмездное наделение на Тагильских заводах могут больше приохотить к месту жительства мастеровых людей, которые все равно по истечению 2-3 лет будут совершенно свободны в выборе рода деятельности"²¹. Именно эта мысль о необходимости во что бы то ни стало прикрепить горнозаводское население к заводам была для авторов уставных грамот, как и для владельца заводов, "лейтмотивом" проведения реформы, ее основной сутью.

    В этих условиях юридическая свобода горнозаводского населения, торжественно провозглашенная Манифестом 19 февраля 1861 г. и Дополнительными правилами о приписанных к горным заводам людям, носила весьма ограниченный характер. Новые, капиталистические по своей сути отношения, устанавливавшиеся между заводовладельцем и его бывшими крепостными заводскими крестьянами, осложнялись элементами внеэкономического принуждения, а также, при ограниченной возможности предпринимательской деятельности мастеровых, несли с собой горнозаводскому населению кабалу в виде экономической зависимости их от заводчика как монополиста-работодателя.

    Наиболее рельефно все это проявилось в разрешении уставными грамотами Тагильских заводов аграрного вопроса. По условиям грамот тагильские мастеровые должны были получить на "ревизскую душу" усадебные земли (в несколько больших размерах, чем до реформы), по 200 кв. саж. выгона (значительно меньше, чем прежде) и по одной десятине покоса. Пашни в надел не включались. Водоемами и общественными площадями в селениях могли пользоваться и жители поселков, и заводовладелец.

    Огромные лесные массивы округа оставались в исключительном распоряжении заводчика и использовались только на нужды заводов. Бывшим демидовским крепостным разрешалось ежегодно заготовлять на топливо 5 куб. саж. дров в специально отведенных для этого лесосеках и получать строевой лес "по мере надобности".

    Желая сохранить за собой в качестве резервного фонда как можно больше земельных угодий, Демидов и его управление незаконно причислили всех крепостных к разряду мастеровых, а в двух заводских деревнях - Авроринской и Горбуновой - воспользовались еще и предоставленным Положением 19 февраля 1861 г. правом сокращения обязательного надела. Совсем лишились права на надел (кроме усадьбы) не включенные в уставные грамоты дворовые и бывшие крепостные, досрочно уволенные от временно-обязанных отношений.

    В результате в обязательный надел горнозаводскому населению попала лишь ничтожно малая часть земельных угодий Нижнетагильских заводов - 30 194,3 дес. или 5 % территории округа (см. табл. I.1). Кроме того, Демидов должен был выделить в надел жившим на территории округа государственным крестьянам 24 тыс. дес. и 9,6 тыс. дес. сельским работникам Гороблагодатских заводов, проживавших на территории округа.

Таблица I.1

Наделение землей горнозаводского населения

Нижнетагильского округа по данным уставных грамот (в десятинах)*

    * ГАСО. Ф. 643. Оп. 1. Д. 1521. Л. 75-78; Д. 1756. Л. 8-9, 27-28.

    Чтобы упрочить права Демидовых и усилить зависимость от них "освобожденного" населения, в тагильские грамоты было введено еще различие между "правами владения" и "правами пользования". Вопреки установке Дополнительных правил полные "права владения" признавались только за владельцами заводов. По замыслу составителей грамот, они первоначально распространялись не только на заводские земли, но и на все земли бывших крепостных (кроме усадеб), поскольку земельные права последних рассматривались лишь как ограниченные "права пользования"²².

    Эти различия прав были далеко не безобидным юридическим ухищрением. С ними непосредственно было связано особо оговоренное в "грамотах" право владельца заводов и его управления переносить усадьбы и покосы мастеровых и использовать их для заводских надобностей. Ими же обосновывалось стеснение горнозаводского населения в распоряжении надельными землями, в том числе запрещение разработки полезных ископаемых, вырубки и расчистки леса под пашни и т. д.

    Характерно также, что, несмотря на вполне определенное указание законодательства об обязательном переходе надельных земель после выкупа в полную собственность бывших крепостных, в тагильских грамотах о такой возможности упоминалось лишь один раз и в очень неопределенных выражениях. Причем и это упоминание демидовская администрация пыталась в дальнейшем рассматривать как "оговорку, противоречившую общему смыслу грамот"²³.

    Понятная (хотя и по существу незаконная) выгода сохранения монопольных владельческих прав на все земли округа вполне оправдывала уступку части этих земель в бесплатное пользование населению. Более того, в этом отношении Демидовы вполне могли позволить себе известную щедрость. Именно поэтому во все уставные грамоты Нижнетагильского округа был включен пункт о передаче бывшим демидовским крепостным кроме обязательного надела также и остальных покосных угодий, находившихся в их распоряжении до 1861 г. Но непременным условием пользования этими покосами была работа в заводском хозяйстве. Впрочем, за плату, на правах аренды, эти угодья, с согласия правления, могли отдаваться и "посторонним", т. е. не занятым в заводских работах людям.

    О целях "безвозмездной" уступки сверхнадельных покосов в условное пользование наиболее откровенно высказался управляющий округом, отвечая на письмо Демидову об уступке этих покосов мастеровым. "Благоразумие требует, - писал он, - чтобы для ограждения горного дела в руках владельцев и заводоуправления оставались всегда достаточные средства для привлечения рабочих. Условная отдача покосов принадлежит именно к этим средствам. При ней сохраняется связь между заводами и рабочими, и правильный ход заводского дела будет обеспечен. Конечно, с утопической точки зрения это может быть названо насилием свободного труда... Но такая чистая идеализация хороша в книге, а не на деле. Разумеется, что, как скоро определятся отношения заводских крестьян к заводам, и последние не будут иметь повода к опасениям насчет недостатка рабочих рук, тогда и условная отдача наделов, потеряет свое основание"²⁴.

    Покосы, отданные в условное пользование, составляли значительную часть земельных угодий тагильских мастеровых (около 40 % в среднем по округу и до 71-79 % по отдельным селениям). Естественно, дополнительные ограничения в правах на них существенно задевали интересы горнозаводского населения. Однако следует отметить, что различия в правах пользования указанными покосами и покосами, включенными в обязательный однодесятинный надел, не означали фактического разделения этих двух частей угодий тагильских мастеровых. Наряду с усадьбами и выгонами они считались "надельными землями" и в качестве таковых указывались как в "приложениях" к уставным грамотам, так и в официальных сведениях о землепользовании горнозаводского населения позднейших лет.

    Поэтому, вряд ли можно считать, как это делают некоторые исследователи (очевидно, по аналогии с наделением крестьян в земледельческих губерниях России), покосы в условном пользовании "отрезками"²⁵. В связи с этим нельзя говорить в прямом смысле о "земельном ограблении" тагильских мастеровых. Если судить по данным "приложений" к уставным грамотам, общие размеры земельных угодий жителей заводских поселков и деревень округа в результате реформы 1861 г. даже несколько увеличились за счет прирезки дополнительных усадебных земель (см. табл. I.1).

    Но это относилось только к мастеровым, упомянутым в "грамотах" горнозаводского населения (т. е. всех бывших "крепостных заводских крестьян", учтенных ревизией 1858 г.). Картина значительно меняется, если вспомнить обезземеливание дворовых и досрочно уволенных от обязательных отношений, незаконную унификацию всех разрядов бывших крепостных, а также неточные подсчеты земельных угодий до 1861 г.

    К доказательствам ухудшения условий не формального, а реального землепользования населения округа в результате "освобождения" следует добавить еще запрещение свободного пользования выгонами и лесом и непризнание прав бывших демидовских крепостных на находящиеся в их распоряжении до 1861 г. пашни и росчисти.

    Несогласие с подобным решением "аграрного вопроса" было одной из причин категорического отказа населения от подписания уставных грамот (кроме жителей двух селений - Висимо-Шайтанска и Висимо-Уткинска, добившихся дополнительных уступок от владельцев). Оно с полным основанием считало также несправедливым признание всех жителей заводских поселений крепостными, отнесение их к мастеровым и ограничения в предпринимательской деятельности. Кроме того, все мастеровые просили о сохранении постоянного снабжения дешевым "заводским провиантом" и продолжения выполнения заводовладельцем своих "попечительских"обязанностей²⁶. Эти требования звучали во всех прошениях и жалобах тагильских мастеровых, подававшихся в 1860-1870-е гг. в самые различные инстанции (от мировых посредников, до губернатора и министра финансов)²⁷. И это, наряду с новым законодательным актом 3 декабря 1862 г. "О мерах к обеспечению быта горнозаводского населения"²⁸, принудило владельца Нижнетагильских заводов к определенным уступкам.

    В результате, общая площадь всех земельных угодий горнозаводского населения Нижнетагильских заводов (включая и покосы в условном полъзовании) к 1868 г. увеличилась в сравнении с 1862 г. на 4,1 % (с 50 618 до 52 703 дес.), а в 1895 г. составила 54 234 дес. (см. табл. I.2).

Таблица I.2

Изменения в землепользовании горнозаводского населения

Нижнетагильского округа в 1862-1897 гг. (дес.)

(по данным заводского Управления до начала межевых работ)*

    * ГАСО. Ф. 643. Оп. 1. Д. 1521. Л. 8-9, 27-29; Д. 1705. Л. 4-5; Оп. 2. Д. 643; Нижнетагильские и Луньевские заводы наследников П. П. Демидова, князя Сан-Донато. Пермь, 1896. С. 1-2.

    ° По официальным данным.

    °° По данным демидовского управления.

    °°° Вместе с заводскими и общественными площадями.

    Как видно из таблицы, увеличение площадей официально признанных наделов тагильских мастеровых в первое пореформенное десятилетие происходило исключительно за счет обязательного надела, составлявшего 65-66 % всех угодий, в составе которых преобладали покосы (86-89 %), при этом была изменена указанная площадь "покосов в пользование".

    Представление о распределении наделов дает таблица № I.3. Ее данные свидетельствует о большой неравномерности землепользовании тагильских мастеровых. При среднем душевом наделе 2,01 дес., более половины (64,6 %) имели наделы менее 2 дес. (на рев. д.), 32,2 % - от 2 до 4 дес. и только 3,2 % имели в своем распоряжении наделы от 4,1 до 6,3 дес.

Таблица I.3

Распределение надельных земель в Нижнетагильском округе в 1862 г.

(по группам душевых наделов)*

    * ГАСО. Ф. 643. On. 2. Д. 160, 453, 454, 980, 1521, 1533, 1756; On. 6. Д. 77, 79, 81.

    Такой состав и такие размеры наделов в общем удовлетворяли нужды личного хозяйства мастеровых, но они не могли обеспечить условий для развития в крае сельского хозяйства. Определенный в уставных грамотах земельный надел был недостаточен и для обеспечения мастеровых, постоянно занятых вспомогательными работами в заводском хозяйстве, требующими содержания нескольких лошадей, не менее 3-5 дес. земли для покосов и выпаса скота²⁹.

    Заводские заработки сохраняли определяющую роль для рабочих, выполнявших основные технические работы. Но этот заработок достаточным мог считаться только у квалифицированных рабочих, т. е. у незначительной части горнозаводского населения. Для остальных мастеровых, работавших на заводах, заметным подспорьем было личное подсобное хозяйство. Однако его размеры, первоначально определенные в грамотах, были недостаточны в условиях непомерно высоких цен на продовольствие в 1860-е гг. Для всех жителей заводских поселений были необходимы еще добавочные льготы, в первую очередь дешевый провиант. Но и при получении этих льгот, носивших временный характер, тагильские мастеровые не всегда сводили концы с концами и, естественно, не были в состоянии платить налоги и выполнять другие повинности (что констатировал в 1862 г. мировой посредник Эйлер)³⁰.

    Вопросы наделения землей занимали заметное место в тагильских уставных грамотах. Однако решение их всецело было подчинено еще более актуальной для заводчиков проблеме - обеспечения заводов рабочей силой. "Рабочий вопрос", хотя и не рассматривался специально в каком-либо из пунктов грамот, стоял за содержанием почти каждого из них. Исключительно большое внимание придавалось ему в ходе подготовки уставных грамот.

    Комиссия по их составлению провела специальные расчеты об изменениях в этой области в связи с переходом на вольнонаемный труд. Основной вывод, к которому она пришла, заключался в признании выгоды использования и в новых условиях местных рабочих из числа демидовских крепостных, как обладавших необходимыми навыками и, главное, "наиболее дешевых". Нужно было только создать бывшим крепостным условия для выполнения заводских работ и надежно прикрепить их к заводам. Первое должно было обеспечивать наделение землей, второе - помимо наделения достигалось еще ограничением свободы бывших крепостных в выборе занятий и возможностей их самостоятельной предпринимательской деятельности. С этой целью в тагильские уставные грамоты были введены пункты, запрещавшие устройство в заводских поселках "огнедействующих заведений" и подтверждавшие исключительное право заводовладельцев на разработку полезных ископаемых. Таким образом, Демидовы и после отмены крепостного права оставались монополистами-работодателями.

    Целью закрепления за заводами местного населения служило также отпуск ему дешевого заводского провианта (санкционированный правительством). А для мастеровых, занятых в заводском хозяйстве, уставными грамотами предусматривались еще и дополнительные льготы: отпуск топлива и леса на постройки, пользование сверхнадельными угодьями, лечение в заводских больницах, обучение в заводских школах и право откупа от военной повинности. Эти льготы носили временный характер и по расчетам заводского управления "не требовали чрезмерных жертв со стороны заводовладельцев"³¹.

    В целом, решение "рабочего вопроса" в тагильских уставных грамотах не было последовательным. С одной стороны, отказ от выкупа и прекращение временно-обязанных отношений означали переход к вольнонаемному труду и признание новых, по сути уже капиталистических отношений. С другой стороны, предусматривалось буквально все, чтобы на деле лишить рабочих свободы, сохранив заводовладельцам возможность как экономического, так и внеэкономического давления на "освобожденных" мастеровых.

    При проведении реформы 1861 г. на Нижнетагильских заводах, не последнюю роль играло еще и стремление Демидовых к уравнению их прав с правами заводовладельцев-вотчинников. Сделать это было нелегко: отмена крепостного права, как известно, была проведена для заводчиков-посессионеров и заводчиков-вотчинников по разным законам и на разных условиях. Однако авторы тагильских грамот в обход правительственных законоположений и юридических норм старались расширить толкование прав Демидовых. Как уже отмечалось выше, в тексте грамот они всюду противопоставляли неполным "правам пользования" землей мастеровых полные "права владения" заводчиков, умышленно забывая при этом об ограниченности прав Демидова, которому заводы принадлежали не на полном, а ограниченном посессионном праве.

    Отмена крепостного права была, безусловно, выгодна заводчикам типа Демидовых, окончательно оформивших эту отмену уставными грамотами. Хотя авторам грамот не удалось полностью реализовать все замыслы заводовладельцев, они все же в защите их интересов зашли значительно дальше, чем это предусматривалось правительственными Положениями 19 февраля 1861 г.

    Вместе с отменой крепостного права в 1860-1870-е гг. в России были проведены реформа местного управления и земская реформа. Согласно Положениям 19 февраля в заводских поселках и деревнях Урала создавались новые органы "общественного управления", аналогичные органам управления и суда у крестьян, подчиненные гражданским органам административной и судебной власти на местах.

    Такие органы (сельские и волостные сходы, управы, правления и суды) появились в Нижнетагильском округе уже в августе 1861 г., еще до принятия уставных грамот. Население округа было распределено по десяти волостям:Нижнетагильской, Нижнесалдинской, Верхнесалдинской, Черноисточинской, Висимо-Шайтанской, Висимо-Уткинской, Лайской, Воскресенской, Никольской. В округе также было образовано 21 сельское управление по числу сельских обществ³².

    Реформа управления, как и все реформы 1860-1870-х гг., отличалась непоследовательностью и противоречивостью. У горнозаводского населения создавались формально независимые от заводовладельцев и горных властей органы общественного управления, что было, безусловно, прогрессивно. В то же время при новой системе административного деления заводских округов и в самой структуре органов управления в заводских поселках и деревнях сохранялся прежний принцип сословности, который правительство пыталось использовать для своих фискальных и полицейских целей. Сословный принцип выдерживался в системе налогообложения, сохранявшей различия в составе и размерах налогов у жителей заводских поселков и бывших государственных деревень.

    Все это в полной мере было оценено уральскими заводовладельцами, которые также были заинтересованы в сохранении своих бывших крепостных заводских крестьян как особого сословия, прикрепленного к заводам и подчиненного "твердой" власти, способной обеспечить порядок и повиновение всякому начальству и в первую очередь заводскому. Вот почему Демидовы и их администрация оказывали всяческое содействие в проведении реформы управления в своем округе.

    Они сразу же согласились на немедленное и безвозмездное освобождение членов новых органов управления от заводских работ и предоставление им льгот в землепользовании; взяли на себя расходы по содержанию "общественного управления" в заводских поселках и деревнях, а также выделили для него помещения. Мотивы этой "щедрости"были вполне понятны, и демидовская администрация не считала нужным их скрывать.

    Сообщая в июле 1861 г. о согласии Демидовых отпустить деньги на содержание органов общественного управления, управляющий округом прямо предупреждал представителей новых "независимых" органов местной власти, что "средства эти будут выплачиваться только в том случае, если со стороны общественных начальников будут исполнены все лежащие на них обязанности со всей добросовестностью и усердием. В противном случае заводское управление удерживает за собой право во всякое время отказать во всех пособиях"³³. Нечего и говорить, что при таких условиях владельцы Нижнетагильского округа и их администрация имели неограниченные возможности влиять на состав и на деятельность "общественного управления" в заводских поселках и деревнях.

    Огромным влиянием заводовладельцы пользовались и в действовавших на Урале с 1870 г. земских учреждениях - в Верхотурском уездном земском собрании и в местной уездной управе. Используя положение П. П. Демидова - крупнейшего в уезде налогоплательщика³⁴, представители Нижнетагильского заводского правления в этих органах добивались нужных им решений в любом вопросе, будь то раскладка налогов или строительство школ и больниц. В меньшей степени это удавалось в Пермском губернском земстве, которое поддерживало "либеральный" курс правительства в отношении населения и его прав.

    Еще более сложными были отношения владельцев Нижнетагильских заводов и их администрации с органами, которые должны были следить за проведением в жизнь Положений 19 февраля 1861 г. - мировыми посредниками, их съездами и губернским по крестьянским делам присутствием³⁵. Состав этих органов, сама их деятельность, заключавшаяся в разборе жалоб горнозаводского населения на владельцев заводов и их Управление, не способствовали налаживанию хороших взаимоотношений, и нередко выливались в открытые конфликты сторон. Однако и здесь положение Демидовых, их связи в правительственных и местных органах власти, наряду с изворотливой "дипломатией"демидовских управителей, большей частью сводили на нет попытки ограничить произвол заводчиков и заводской администрации.

Главная страница