Глава III

Рабочие кадры

     

§ 3. Условия труда

    Модернизационный процесс, наглядно проявившийся в эволюции завод­ского производства Нижнетагильского округа в индустриальном направлении, отразился не только в изменении численности и состава рабочих, но и в изменении условий их труда, а также правовом и материальном положении. Это был важный, хотя и не единственный фактор происходивших сдвигов, поскольку на положение рабочих действовали еще и другие процессы - социально-экономические и демографические, интенсифицировавшиеся в конце XIX - начале ХХ в. в условиях перехода от патриархального общества к индустриальному.

    С сохранением феодально-крепостнических пережитков в горнозаводской промышленности Урала были связаны особенно тяжелые условия труда уральских рабочих. Нижнетагильский округ в этом отношении не представлял исключения. О постоянном нарушении элементарных правил безопасности, о тяжелом, в основном ручном труде, разрушавшем здоровье и силы рабочих, о высокой заболеваемости горнозаводского населения Нижнетагильского округа говорят разнообразные источники: официальная статистика, врачебные обзоры, переписка заводской администрации с местными властями и правительственными органами и, наконец, жалобы самих рабочих и впечатления современников от посещения тагильских заводов, рудников и приисков.

    Как видно из этих материалов, отмена крепостного права не привела к сколько-нибудь заметному улучшению условий труда тагильских рабочих. Подробное описание условий работы на руднике содержится в исследовании одного из первых уральских гигиенистов Р. Н. Румы63.

    В период, к которому относилось его исследование (конец 1870-х - начало 1880-х гг.) на Меднорудянском руднике работало в среднем от 100 до 450 чел. Подземные работы проходили на глубине 82-93 саж. (т. е. 172-195 м). Рабочие спускались туда по примитивным деревянным лестницам-стремянкам, которые "летом были совершенно мокры и покрыты грязью, а зимой - льдом". На спуск и подъем по этим лестницам горняки тратили примерно пятую часть всей своей производимой за день работы, проходя ежедневно путь около пяти верст. Выдержать эту чрезмерную нагрузку, тяжело отражавшуюся на сердце, органах дыхания, мускулах рук и ног, мог только привычный, тренированный человек. Но и для него она не проходила бесследно64.

    Все производственные операции на руднике (кайление, погрузка и транспортировка руды и породы, крепление шахт и забоев) производились вручную, самыми примитивными и чрезвычайно тяжелыми инструментами. Предельная физическая нагрузка при работе в неудобном положении вызывала быстрое утомление конечностей, сильные боли в мышцах рук, ног, спины, а также нарушения дыхания и работы сердца.

    Примитивная техника работ при постоянном нарушении элементарных правил безопасности, особенно при таких ответственных операциях, как крепление шахт или паление шпуров, приводили к частым несчастным случаям (ушибы, завалы породой, ожоги, отравление газами и т. д.). Большую опасность представляло крайне несовершенное освещение в шахтах и забоях сальными свечами или примитивными лампами-коптилками, в которых сгорало неочищенное льняное масло. Лампы и фонари, прикреплявшиеся к поясу горняка, сильно коптили и отравляли воздух окисью углерода. Никаких вентиляционных устройств в шахтах Меднорудянского рудника не было, и рабочие на подземных работах вынуждены были 12 часов подряд дышать испорченным воздухом с повышенным содержанием углекислого газа и окиси углерода. В шахтах, особенно на большой глубине, было сыро; средняя температура воздуха достигала +290С, а летом - даже +350С. Работа в таких условиях приводила к постоянным расстройствам пищеварения, головным болям, тошноте и рвоте. Этими недомоганиями страдали почти все меднорудянские горняки, обследованные Р. Н. Румой.

    Работали горняки не в специальной, а своей обычной одежде, плохо приспособленной к условиям подземных работ. К концу смены одежда нередко намокала, стесняла движения рабочих, и они там, где это было возможно, предпочитали работать раздетыми. Разница температуры ощущалась, когда горняки поднимались на поверхность. Все в той же легкой, моментальной леденевшей на ветру и морозе одежде, они должны был добираться до дома, иногда преодолевая расстояние в несколько километров. Нет ничего удивительного, что при таких условиях труда среди горняков медного рудника были широко распространены самые разнообразные заболевания - простудные (пневмония, плеврит, ревматизм), инфекционные, сердечно-сосудистые (эмфизема легких), повреждения костей, суставов и мышц65.

    Потрясающую картину эксплуатации заводских рабочих рисуют "Материалы для санитарного списания Пермской губернии", составленные по данным Нижнетагильского санитарного комитета за 1877-1878 гг.66 Особенно трудно приходилось рабочим на "огненных работах". "Пудлинговые рабочие, - пишет автор "материалов", - у печи выносят страшный жар, а работают в холодном, насквозь пронизывающем ветром помещении. Если повесить один термометр на груди, а другой - на спине рабочего, они покажут разницу температуры в 200С. Работать приходилось от 8 до 12 часов без перерыва. "Все это время рабочие размешивают раскаленную массу металла в печи, причем от них требуются значительные физические усилия. После этого нам часто приходилось видеть рабочих на отдыхе, сидящих у входной двери на свежем воздухе при температуре 120С, а то и ниже. Расстегнутая на груди мокрая рубашка только может содействовать простуде. Рабочие знают это, но говорят, что без этого невозможно выносить их работу"67.

    Отметив, что рабочие сталелитейных цехов часто страдают носовыми кровотечениями, Р. Н. Рума объяснял это "невыносимой жарой (до 97,50С), которой они постоянно подвергаются при вынимании тиглей. Рабочие даже рады кровотечениям, т. к. они в некоторой степени облегчают их постоянную головную боль, возникающую от гиперемии мозга под влиянием жары"68.

    В кричном цехе рабочие вручную перетаскивали раскаленные куски железа - крицы, весом в 10-12 пуд., принимали на руки удары многопудового молота при "обжимке" крицы на наковальне. Непосильный физический труд калечил рабочих. Неслучайно в кричном цехе особенно часто происходили несчастные случаи. Среди рабочих были распространены нервные, ревматические и легочные заболевания, ожоги глаз и лица69.

    В доменном цехе рабочие часто страдали от перегрева и сквозняков, угорали от доменных газов и дыма70. Непомерно большое употребление воды (до 16 литров за смену), часто недоброкачественной, не столько утоляло постоянную жажду, от которой страдали рабочие на "огненной работе", сколько приводило к частым желудочно-кишечным заболеваниям71.

    Нелегкими были условия труда и в таких заводских цехах, как механический, кузнечный, слесарный. Рабочий день продолжался там 11 часов. При быстром утомлении рабочих и постоянном нарушении элементарных правил техники безопасности здесь также был велик производственный травматизм. Загрязненный металлической пылью воздух способствовал развитию легочных и глазных заболеваний. Многие из рабочих этих цехов болели также ревматизмом, радикулитом и катарами72.

    Упорные головные боли, ревматизм, простудные заболевания, туберкулез, радикулит, катары, болезни глаз - таков далеко неполный список заболеваний, которые тагильские врачи считали профессиональными для поставщиков топлива. Те же болезни были распространены и среди приисковых рабочих. Об условиях труда красноречиво говорят их воспоминания. "Работа каталя в приисковой шахте, - как вспоминал старатель Е. Е. Рассадников, проработавший всю жизнь на висимских платиновых приисках, - всегда была тяжела: шахта низкая, воздух тяжелый. Согнувшись в три погибели с трудом, бывало, тащишь тяжелый одерок с бадьей. Если порода нетяжелая, забойщики за день на несколько метров вглубь уйдут, а их несколько - только успевай к каждому с одерком. А надо еще поспеть бадью к канату прицепить и наверх скомандовать, чтобы поднимали"73. Каталями работали обычно подростки 12-15 лет, но и им приходилось постоянно расшибаться в низких "ходках" шахт. Опасной и тяжелой была работа взрослых забойщиков, подкайливавших пласты породы и разбивавших ее на куски. Нередко глыбы породы обрушивались и калечили людей. Нелегко приходилось и женщинам-промывальщицам. Стоя по обе стороны вашгерда, они переворачивали и растирали "пески", выбрасывая на сторону крупные куски породы. Работали в наклон, очень быстро и тщательно, так как от них в значительной степени зависело качество промывки. Перерывов не полагалось, поскольку это нарушало нормальный ход процесса и вызывало излишний расход воды, которую старались экономить.

    Тяжелыми были жилищные условия приисковых рабочих. Старатели обычно ютились в самодельных, неприспособленных для холодов балаганах и шалашах, а летом ночевали прямо на открытом воздухе у костра. На "господских" работах крупных приисков для рабочих строили из тонкомерных бревен и досок большие бараки-казармы. "Казармы эти, - писал в своем исследовании о гигиене рудокопов доктор В. И. Португалов, обследовавший прииски на реке Салде, - большей частью низки, тесны, грязны и душны. В одной казарме в 14 саж. длиной, 3 саж. шириной и 1 саж. высотой помещается 40 чел., которые лежат в ней буквально, как сельди в бочке"74.

    Объективным доказательством тяжелых условий труда на заводских работах является статистика несчастных случаев. На Нижнетагильских заводах, как и всюду, они учитывались далеко не полностью. Тем не менее, даже по сильно приуменьшенным данным официальной статистики можно судить, во-первых, о частоте несчастных случаев на отдельных предприятиях округа, а во-вторых, о причинах, их порождавших.

    Для примера рассмотрим данные "книги записи несчастных случаев" за 1877 г.75 В этом году на Нижнетагильских заводах было зарегистрировано 48 несчастных случаев (в 12 раз больше, чем в 1862 г.). Из них 24 приходились на Нижнетагильский завод с его сложным и разнообразным производством, 9 - на Черноисточинский завод, 6 - на медный рудник, 3 - на Висимо-Уткинский завод, 2 - на Висимо-Шайтанский и по одному случаю на Выйский и Лайский заводы. На приисках в 1877 г. был отмечен один несчастный случай и один случай произошел на лесных работах по заготовке топлива. В "книге записи" за интересующий нас год (как, впрочем, за другие годы) чаще всего упоминаются несчастные случаи в кричных, пудлинговых, прокатных и механических цехах76.

    Характерно, что большинство зарегистрированных несчастных случаев (15) было связано с повреждениями рабочих в результате непосильного труда (поднятие тяжестей, работы тяжелыми или несовершенными инструментами). Восемь случаев тяжелых ожогов лица и глаз объяснялись опасным характером работы и отсутствием у рабочих необходимых защитных средств (щитков для глаз, специальной одежды). Восемь случаев - аварии на шахтах медного рудника, гибель дроворубов, задавленных упавшим деревом - произошли в результате грубого нарушения демидовской администрацией техники безопасности (небрежное крепление выработок, плохая организация производственных процессов, отсутствие предохранительных мер и т. д.). Наконец, 9 случаев травм при работе на станках можно объяснить недостаточной технической подготовкой самих рабочих, незнанием правил безопасности, а также отсутствием или плохим использованием охранительных приспособлений. И только 8 случаев из 48 могут быть отнесены к простым случайностям и объяснены небрежностью или виной самих рабочих. Тем не менее, заводская администрация в официальных донесениях по поводу несчастных случаев неизменно старались сделать ответственными за них… самих же пострадавших рабочих.

    Происходили ли какие-либо изменения в условиях труда на предприятиях округа в конце XIX - начале ХХ в.? В какой мере отразился здесь технический прогресс? Ответы на эти вопросы содержат, прежде всего, материалы заводских архивов этого периода. За прошедшие 30-35 лет техника, конечно, продвинулась вперед, особенно в цехах ведущих Нижнетагильского и Салдинского заводов. Пудлинговое производство было заменено мартеновским и конверторным. Рабочие этих цехов отмечали, что, несмотря на сохранение тяжести и опасности "огненной работы", тем из них, кто был занят на основных операциях, куда пришла новая технология, стало легче работать, потому что уменьшилась физическая нагрузка и снизилась роль ручного труда. Но на подсобных и вспомогательных операциях (где работало большинство рабочих) тяжелый ручной труд полностью сохранился.

    С введением малых контуазских горнов и молотов немного легче стало работать в кричных цехах. На вспомогательных заводах при старой технологии было несколько усовершенствовано техническое оборудование пудлинговых и сварочных цехов. При этом в округе сократился удельный вес этого устаревшего и особенно вредного для здоровья рабочих способа получения железа. В связи с переводом плавки руды на каменный уголь улучшились условия труда на Выйском медеплавильном заводе. В то же время почти никаких изменений не произошло в условиях труда в доменном производстве.

    На добыче руды на Высокогорском железном руднике до 1912-1916 гг. технический прогресс вообще отсутствовал, за исключением частичной механизации вспомогательных работ при погрузке и транспортировке руды, которая несколько облегчала труд занятых там вспомогательных рабочих. В гораздо большей степени технический прогресс коснулся условий работы на Меднорудянском руднике. После забастовки 1889 г. администрация вынуждена была выполнить требования горняков, касающиеся длительности рабочего дня, оплаты труда и питания. В начале ХХ в. там был механизирован подъем и спуск рабочих в шахты при соблюдении необходимых мер безопасности. На подземных работах были проложены рельсовые пути, тачки сменили вагонетки; конную силу на погрузке руды в 1890-е гг. заменил железнодорожный транспорт. В 1915-1916 гг. на руднике проводились опыты с пневматическим бурением, а также была налажена искусственная вентиляция в подземных выработках. Однако труд горняков по-прежнему оставался тяжелым и опасным. Неслучайно на долю медного рудника приходилась значительная часть несчастных случаев.

    В начале ХХ в. на самых крупных приисках округа наметился определенный прогресс в технике добычи платины и золота, несколько облегчивший условия труда занятых там рабочих. В основном это было связано с использованием драг. Но там работали лишь немногочисленные квалифицированные рабочие. В условиях же труда основной массы приисковых рабочих (не говоря уже о старателях), как и у работников топливной и других вспомогательных отраслей заводского хозяйства, где технического прогресса не было, как и прежде безраздельно господствовал тяжелый и опасный для здоровья ручной труд с использованием конной силы. По-прежнему нелегким был труд многочисленных коннорабочих, среди которых было немало женщин и подростков.

    От сырьевых вспомогательных отраслей заводского хозяйства коренным образом отличалась организация работ на железнодорожном транспорте, хотя и там тоже был относительно высоким процент неквалифицированных рабочих (дорожные рабочие, стрелочники), условия труда которых мало отличались от условий труда работников вспомогательных отраслей заводского хозяйства. Однако, основное "ядро" железнодорожников составляли квалифицированные рабочие, связанные с техникой сравнительно высокого уровня. Но и там были свои особые трудности, делавшие труд железнодорожников нелегким, а порой и опасным для здоровья. Таким, например, был труд паровозных кочегаров и дежурных машинистов.

    В целом, несмотря на некоторые сдвиги, относившиеся в основном к периоду 1910-1916 гг., когда началась "индустриальная перестройка" заводского производства, условия труда подавляющего большинства тагильских рабочих оставались тяжелыми. Это в первую очередь касалось работников вспомогательных отраслей заводского хозяйства и рабочих, занятых вспомогательными и подсобными работами в заводских цехах, на рудниках и приисках, т. е. основной массы рабочих.

    Условия труда рабочих в значительной степени определялись продолжительностью рабочего дня. До 1861 г. этот вопрос, как и определение трудового режима на заводских работах, полностью зависил от заводовладельца и его управления, по своему усмотрению распоряжавшихся трудом и временем "своих" рабочих.

    По правилам распределения рабочего времени, в 1860 г. у "поденных" (неквалифицированных рабочих, работавших в одну смену) рабочий день начинался в 5.00 летом и в 5.30 - зимой и кончался в 19.00 при перерывах на завтрак (с 8.00 до 8.30), обед (с 11.00 до 13.00) и ужин (с 16.00 до 16.30). Собственно рабочее время рабочих составляло 11 час., но на работе они находились 13-14 час. В заводских цехах при двухсменной работе - 12,5 час. В ночную смену рабочее время сокращалось на час, так же как и в предпраздничные дни77.

    Рабочие вставали в 4.00 по звону "побудного" колокола и должны были быть на работе в 5.00, когда происходило распределение работ. Такой режим работ почти не оставлял рабочему свободного времени за исключением сна и воскресных дней. Более свободно могли распоряжаться своим временем работники вспомогательных отраслей заводского хозяйства, например, заготовители топлива, работавшие по окладу, чей рабочий день не нормировался.

    Такое положение сохранялось и в первые пореформенные годы, о чем свидетельствует "Расписание работ на Нижнетагильском заводе в 1865 г.", где давалось подробное распределение времени рабочих, вполне аналогичное правилам 1860 г. Рабочий день (с учетом перерывов на завтрак и обед) как и раньше, составлял от 11,5 до 13,5 час., а собственно рабочее время - 10,5 час. Впоследствии именно это время стало считаться официально "рабочим днем", признанным местными властями и Горным управлением. С расписанием часов должны были быть ознакомлены рабочие (чего ранее, конечно, не было). При этом допускалась известная свобода в распоряжении своим свободным временем на работе, т. е. в перерывы на еду рабочие в зависимости от характера производственного процесса, определявшего режим работы, могли есть на месте или уходить на обед и ужин домой.

    Так, в 1860-1870-е гг. местные рабочие Высокогорского рудника обедали большей частью дома, а горнякам Меднорудянского рудника еда спускалась в шахту. Как и при крепостном праве, на железных рудниках и на вспомогательных работах на заводе рабочие работали в одну смену. В основных заводских цехах и на подземных работах медного рудника существовала двухсменная работа с сокращенным 10-часовым рабочим временем в ночную смену78.

    Некоторые изменения в рабочем режиме произошли в 1880-х - начале 1890-х гг. в связи с введением новых технологий на заводах, несколько изменивших производственный процесс, а также распределение времени в течение рабочего дня. В результате, в отдельных технически передовых цехах (мартеновском или рельсопрокатном), где условия работ были особенно тяжелыми, появились 8-часовые трехсменные работы. Меднорудянские горняки также добились в 1889 г. перехода с двухсменных работ на трехсменные (по 8 вместо 10 час.) с началом работ в 6.00. Но в шахте горняки находились 10 час.79

    По-прежнему сохранялось различие между "официальным" и реальным рабочим днем. Первый, т. е. официально утвержденный рабочий день уменьшился до 8 час. в отдельных заводских цехах (например, в прокатных) в основном за счет сокращения перерывов на прием пищи (вместо 2,5 час. давали один час на обед). Завтракали рабочие дома, и в силу этого работы начинались уже не в 5.00, а в 6.00. Исчез также перерыв на ужин. Но при этом трудовой процесс стал более интенсивным, что, конечно, не компенсировалось некоторым увеличением свободного времени вечером (с 2-3 до 4-4,5 час.). У женщин и детей рабочий день был короче на час.

    Представление о распределении рабочих часов в начале 1890-х гг. дают сведения по механическому цеху Нижнетагильского завода за 1893 г. В соответствии с новым распределением часов полагалось начинать работы в 6.00, а заканчивать в 17.30; перерыв на обед продолжался с 11.00 до 12.30. Продолжительность рабочего дня при работе на две смены составляла 11,5 час.80

    На Высокогорском руднике односменные работы начинались в 6.00, заканчивались - в 18.00; с 8.00 до 9.00 был перерыв на завтрак, с 11.00 до 13.00 - на обед, с 15.00 до 16.00 - на ужин. Рабочее время составляло 8 час., а продолжительность рабочего дня -12 час. На подрядные работы это расписание не распространялось: там рабочий день, как правило, был более продолжительным или вообще не нормировался. Зимой "добычные" работы прекращались81.

    Самый продолжительный рабочий день был в цехах с непрерывным производственным процессом - в доменном, пудлинговом, медеплавильном, литейном, где приходилось работать без перерывов 12 час. Такой же рабочий режим, до предела изматывавший рабочего, существовал у машинистов, кочегаров, шуровщиков нагревательных печей, а также у большей части основных рабочих конверторного производства.

    Но у большей части рабочих заводов и рудников в начале 1890-х гг. средний, т. е. официально признанный, рабочий день считался 11-часовым при двухсменной работе и 12-часовым при одной смене с перерывом на обед в 1,5-2 часа82. Однако это не всегда соответствовало действительности. Более точными, безусловно, следует считать данные "правил распределения работ" по отдельным цехам и производствам. Эти сведения показывают большое разнообразие показателей продолжительности как собственно рабочего времени, так и длительности пребывания рабочих на месте работы.

    Следует отметить определенное влияние на распределение рабочего времени и условия труда рабочих правительственного законодательства 1880-х гг.: законов об ограничении в -использовании детского и женского труда 1882 и 1885 гг. и особенно закона от 3 июня 1886 г. "О надзоре над фабричной промышленностью и взаимных отношениях фабрикантов и рабочих"83. Закон 1886 г. предусматривал единый по стране порядок найма рабочих и расчета с ними (с записями в расчетных книжках). Составленные на заводах "правила распорядка" стали утверждаться фабричными инспекторами, а в горнозаводской промышленности - окружными горными инженерами, которые должны были осуществлять надзор за соблюдением этих правил, а также правительственного законодательства.

    На Урал, на Нижнетагильские заводы, этот закон пришел с опозданием: окружные горные инженеры появились лишь в 1892 г., а расчетные книжки установленного образца были введены только в 1894 г. В соответствии с законом 1886 г., некоторые изменения были внесены в "правила" Тагильских заводов и в расписание рабочих часов. Начало работ везде сдвинулось с 5 на 6 час. утра, окончание - на 17.30. Оставлен был только один перерыв на обед (с 11.00 до 13.00). В результате время пребывания рабочих на заводах сокращалось при наиболее распространенной на Урале двухсменной работе до 11,5 час. Так было, например, на Нижнетагильском заводе с 1893 г.84

    Более продолжительным был рабочий день на небольших вспомогательных заводах округа и на железных рудниках, где сохранялись перерывы на завтрак, обед и ужин. Так, на Высокогорском руднике в 1893 г. работы начинались в 6.00 и заканчивались в 18.00. При односменной работе летом урочный рабочий день составлял 12 час., а "чистое рабочее время" - 9 час. Зимой работы сокращались, так же как и продолжительность рабочего времени. Однако, на поденных односменных работах перерывы сохранились и, поэтому, "урочный день" (т. е. время нахождения на работе) продолжался от 12 до 13-14 час. (не считая времени на дорогу, если рабочий жил в отдалении от места работы)85.

    При таком расписании продолжительность свободного времени рабочих сокращалась до минимума: его хватало лишь на сон и удовлетворение элементарных житейских потребностей. Работать в своем домашнем хозяйстве такой рабочий мог только в праздники и предпраздничные дни, когда работа кончалась на 1,5-2 часа раньше, и летом, когда его отпускали на страду (т. е. на заготовку сена на покосе).

    Годовой рабочий период (т. е. занятость рабочих в течение года) в горнозаводской промышленности Урала не имел четких границ и сильно колебался как в основных (металлургических), так и особенно во вспомогательных отраслях заводского хозяйства, где вообще не было нормированного рабочего дня. Это давало заводовладельцам и их администрации почти неограниченные возможности эксплуатации рабочих.

    В отличие от заводских рабочих, работники, занятые во вспомогательных отраслях (в том числе на заготовке топлива и других сырьевых отраслях) в силу особенностей производственного процесса, носившего сезонный характер, могли в большей степени распоряжаться своим временем, и, в частности, больше внимания уделять своему домашнему хозяйству и другим дополнительным занятиям. На подрядных работах, на рудниках и приисках, а также у старателей, где условия труда были особенно тяжелыми, рабочий день, как уже отмечалось выше, не нормировался (за исключением "хозяйственных работ" на крупных приисках).

    Важным шагом по пути унификации условий труда и усиления контроля над распределением рабочего времени горнозаводских рабочих Урала стал закон от 2 июня 1897 г., установивший единую норму "урочного", т. е. обязательного рабочего времени, для всех рабочих фабричной и горнозаводской промышленности России - 11,5 час. при дневных сменах и 10 час. - при ночных сменах86. Но право распределения рабочего времени и режима работы оставалось за заводчиками. Это касалось назначения основных и сверхурочных работ (хотя при известном ограничении отведенного на них времени). Требовалось также четко определять количество праздничных дней в году и продолжительность годового и месячного "рабочего периода" (по числу "поденщин"). Эти меры должны были в известной степени защитить интересы рабочих и ограничить произвол заводовладельцев. Однако последним удавалось сравнительно легко обходить эти ограничения.

    На Нижнетагильских заводах влияние закона 1897 г. оказалось не очень заметным. Продолжительность собственно рабочего времени (10-10,5 час.) определилась там еще до 1897 г. (при двухсменной работе). При трехсменной работе в прокатных цехах, имевших неравномерную загрузку заказами, "рабочее время" сократилось до 8 час. Что же касается продолжительности полного ("урочного") рабочего дня, то она в конце XIX - начале ХХ в., как и раньше, колебалась в зависимости от рабочего режима на разных производствах в пределах от 6 до 11,5 час. (при двух, трех и четырех сменах)87.

    В то же время по-прежнему сохранялся самый длительный
12-ти часовой рабочий день для машинистов, кочегаров, шуровщиков, обслуживавших паровые и другие устройства, а также у рабочих в доменных, медеплавильный, пудлингово-сварочных цехах с непрерывным производственным процессом. Сверхурочные работы до 1910-1912 гг. не занимали сколько-нибудь заметного места в экстенсивно развивающемся заводском хозяйстве.

    Характерно, что в прошениях рабочих до 1905-1906 гг. сравнительно редко встречаются жалобы на чрезмерно длительный рабочий день. Во многом это объяснялось обострением проблемы занятости местного горнозаводского населения в конце XIX - начале ХХ в. под влиянием технического прогресса88.

    Проблема продолжительности рабочего дня на уральских заводах актуализируется в годы Первой русской революции в связи с выдвижением российским пролетариатом лозунга 8-часового рабочего дня. Это требование поддержали в Нижнетагильском округе рабочие основных заводских цехов - доменного, медеплавильного, механического цехов Нижнетагильского, Нижнесалдинского, Верхнесалдинского и Лайского заводов, а также депо заводских железных дорог. Доменщики и рабочие вспомогательных цехов Выйского завода требовали перехода на трехсменную работу. Все участники забастовок 1905-1906 гг. добивались также повышения плат и расценок на работы, улучшения условий труда, а также протестовали против произвола заводской администрации при распределении рабочего времени. Эти требования были большей частью отвергнуты. Однако в 1906 г. в доменных цехах и на Выйском медеплавильном заводе все же вводятся трехсменная работа и 8-часовой рабочий день.

    В период реакции 1907-1909 гг., совпавший с финансовым и экономическим кризисом демидовских заводов, заводовладельцы и их Управление перешли в наступление, пытаясь отнять у рабочих те немногие уступки, которых они добились в 1904-1906 гг. Об этом свидетельствуют введенные в 1910-1911 гг. новые "правила распорядка" и "правила взысканий", закрепившие заметное ужесточение рабочей политики Демидовых89.

    Новое "расписание работ" на заводах было дифференцированным в зависимости от особенностей трудового режима отдельных производств с учетом изменений рыночной конъюнктуры и выгоды заводовладельцев. Этой цели служили гибкая система смен, перевод рабочих с одной работы на другую и общее сокращение их численности при увеличении трудовой нагрузки. В эти годы наблюдается также расхождение официальных (т. е. утвержденных окружным горным инженером) показателей занятости рабочих и действительного положения и условий труда рабочих. Скорректировать это расхождение помогают сведения, исходившие от самих рабочих (их жалобы и воспоминания).

    Рассмотрим распределение рабочего времени на Тагильских заводах в 1910-1911 гг. В доменных цехах рабочий день на основных работах при трехсменной работе продолжался тогда 8 час. при одном перерыве на обед в 1,5 час. У вспомогательных рабочих - 10 час. при односменной работе, у рабочих рудообжигательных печей - 10 и 12 час. (на разных заводах). В мартеновских цехах при трехсменной работе рабочий день составлял у основных рабочих 8 час., при двухсменной работе - 10 час. В прокатных цехах при трехсменной работе у основных рабочих рабочий день продолжался 8 час., при четырехсменной работе - 6 час., при двухсменной работе - 10 час. В литейном цехе при двухсменной работе - 6 час. В механическом цехе при трехсменной работе (при трех "пересменках") рабочий день продолжался 8 час. В остальных - вспомогательных цехах заводов при двухсменной работе - 10 час. У вспомогательных рабочих при одной смене - 10 часов. На Выйском заводе во всех цехах было три смены по 8 час.

    Рабочим, обслуживавшим паровые двигатели и другие машинные устройства с непрерывным производственным процессом, по-прежнему приходилось работать 12 час. без перерыва на обед и только в 1912-1913 гг. они добились изменения в организации труда и перевода на двухсменную работу (с введением дежурств). Их рабочий день сократился до 10 час., но ценой потери льгот во время работы в праздничные дни.

    У всех рабочих в предпраздничные дни работы стали оканчиваться на час позже. Было уменьшено (или вообще отменено) и полагавшееся раньше вознаграждение за работу в праздники. На всех заводах округа фактически были сняты ограничения в использовании сверхурочных работ, назначавшихся по усмотрению заводской администрации. Управление закрепило за собой право менять режим работы в цехах и переводить рабочих основных цехов на другую работу (например, в виде штрафа за "провинности"), а также производить "в случае необходимости" массовые увольнения рабочих. Почти на все заводские работы были снижены расценки и, соответственно, заметно сократилась заработная плата90.

    Попытки протеста рабочих, отказавшихся признавать условия 1910 г., потерпели неудачу. А в феврале 1911 г. появились новые "условия" и "таблицы плат", в еще большей степени ущемлявшие права и интересы рабочих. По новым условиям распределения рабочего времени был увеличен рабочий день на вспомогательных заводах (Висимо-Уткинском, Черноисточинском), переведенных с трехсменной на двухсменные работы. С 8 до 9 час. возросла продолжительность "рабочего времени" у горняков медного рудника, где вновь были введены двухсменные работы. Было увеличено время работы в предпраздничные дни. Сократилась и оплата труда в предпраздничные и праздничные дни. На всех заводах в связи с увеличением роли сверхурочных и т. н. "дополнительных" работ возросла интенсивность труда91.

    Происходившие после 1906 г. изменения в расценках работ и распределении рабочего времени, ухудшившие положение рабочих, оказали влияние на содержание требований тагильских рабочих, выдвигавшихся во время забастовочного движения 1909-1912 гг. Характерно, что наряду с основным требованием повышения плат почти все рабочие Нижнетагильского округа протестовали также против увеличения продолжительности рабочего дня (в частности, рабочие бессемеровского цеха Нижнесалдинского завода, доменщики Верхнесалдинского завода, рабочие мартеновских, чугунолитейных, кузнечно-механических цехов, горняки медного рудника и работники депо заводских железных дорог). Многие жаловались на увеличение сверхурочных работ при одновременном уменьшении их оплаты (рабочие прокатных, мартеновских и кузнечно-механических цехов). Жаловались и на злоупотребления администрации, связанные с переводом рабочих с основной на вспомогательные работы с целью понижения заработной платы (рельсовых скреплений и столярно-плотничные цехи).

    Забастовщики требовали изменений условий труда в целом, в том числе права свободно распоряжаться своим временем (при выполнении дополнительных работ), а также увеличения пенсий при увечьях. Добивались они также вежливого обращения с ними демидовской администрации и увольнения наиболее жестоких ее представителей92. Но почти ничего из требований (кроме некоторого повышения оплаты труда к 1914-1915 гг.) не было выполнено.

    Во время мировой войны в связи с тем, что Тагильские заводы работали "на оборону", правительство и его органы на местах, а также действовавшие от их имени окружные горные инженеры фактически отказались от регулирования рабочего времени на заводских и внезаводских работах. В Нижнетагильском округе (как и в целом во всей уральской горнозаводской промышленности) были сняты все прежние ограничения в продолжительности рабочего дня и применении сверхурочных работ на всех заводах и рудниках93.

    На вновь построенном Высокогорском снарядном заводе были введены "правила внутреннего распорядка" и "табеля взысканий", ужесточавшие требования к рабочим и расширявшие права администрации. "Работы на заводе, - говорилось в "правилах" Высокогорского завода, считавшимся оборонным предприятием, - производятся непрерывно, не исключая праздников и воскресных дней - двумя, тремя и наибольшим количеством смен согласно назначению администрации. Рабочий может быть назначен на работу, как днем, так и в ночное время, и ни от той и другой работы не имеет права отказаться. Дневные и ночные работы оплачиваются одинаково". За проступки и неповиновение начальству рабочий завода увольнялся и подлежал мобилизации, т. е. отправке на фронт94.

    На остальных заводах округа действовали правила 1911 г., имевшие не менее ярко выраженную антирабочую направленность, усиленную в связи с военным временем. В проведении этой политики заводовладельцы и их Управление опирались на мобилизационное правительственное законодательство. Это касалось, в частности, женщин, которые выполняли во время войны наравне с мужчинами тяжелые и вредные для здоровья работы за пониженную плату95.

    В целом, положение рабочих Нижнетагильского округа оставалось тяжелым на протяжении всего постреформенного периода. Во второй половине XIX в. длительный рабочий день до предела изматывал физические и умственные силы рабочих, не оставляя им в достаточной степени времени для отдыха (кроме удовлетворения элементарных житейских потребностей).

    В конце XIX - начале XX в. под влиянием технического прогресса в заводском производстве и правительственного законодательства здесь наметились некоторые сдвиги: длительность "урочного" рабочего дня сократилась с 13-15 до 10,5-11,5 час., уменьшилось и рабочее время - с 10,5-11 до 8-10 час. В связи с переходом от односменной и двухсменной работе на трехсменную изменился к лучшему режим труда на медном руднике и в отдельных цехах ведущих заводов (прокатных, мартеновских, доменных, медеплавильных), где были особенно тяжелые условия труда. На работах с непрерывным производственным циклом были введены двухсменные ("дежурные") работы (правда, ценой снижения заработка при текущих и сверхурочных работах).

    Достижением можно считать установление контроля со стороны представителей местных властей и окружных горных инженеров над распределением рабочего времени на предприятиях округа (продолжительности рабочей дня, годового рабочего периода, соотношения урочных и сверхурочных работ). Осуществлялся надзор за соблюдением правил безопасности на заводских, горных и приисковых работах. Но этот контроль не распространялся на вспомогательные отрасли заводского хозяйства, где была занята большая часть рабочих, и где рабочий день не нормировался.

    Тем не менее, заводовладельцам и их администрации удавалось обходить ограничения, налагавшиеся на них законодательством. Умели они и прогрессивные изменения в режиме труда (в частности, переход на более короткие рабочие смены) использовать в свою пользу, а не в интересах рабочих.

    Что же касается некоторого облегчения условий труда в связи с развитием механизации на вспомогательных работах и введением новых технологий в основных металлургических цехах, то нельзя не учитывать, что при этом не только увеличивалась производительность труда рабочих, но и усиливалась интенсивность их трудовой деятельности. Облегчая и сокращая мускульный труд, эти новации в то же время повышали нервное напряжение работников. Все это и создавало почву для профессиональных заболеваний и травм, о чем наглядно свидетельствовал продолжавшийся рост числа несчастных случаев на предприятиях Нижнетагильского округа в конце XIX - начале ХХ в.

    Все отмеченные выше улучшения условий труда рабочих (в частности, некоторое сокращение рабочего времени) были достигнуты в значительной мере в результате борьбы рабочих за свои права, принимавшей различные формы (от жалоб до волнений и забастовок). Эта борьба проходила в сложных условиях экономического кризиса и ужесточения рабочей политики заводовладельцев и их Управления. С помощью таких мер, как локауты и запрещение работ, на всех демидовских предприятиях были подавлены забастовки рабочих. Антирабочий курс был закреплен новыми еще более жесткими "условиями" и "правилами" распределения рабочего времени, которые ликвидировали большую часть уступок, завоеванных рабочими в годы Первой революции.

    В период 1910-1914 гг. на Тагильских заводах происходило ухудшение условий труда. Это проявилось в увеличении общей загруженности рабочих за счет сверхурочных и "дополнительных" работ, в предпраздничные дни и праздничные дни, а также в других скрытых формах использования труда во внерабочее время.

    Увеличение рабочего дня за счет дополнительных работ имело следствием физическую и умственную перегрузку рабочих, а также сокращение реального свободного времени, которое они могли использовать для удовлетворения своих личных потребностей. В то время, когда в ряде других промышленных регионов (особенно в крупных городах) России наблюдался заметный рост бюджета свободного времени (в 1,5-2 раза по сравнению с концом 1890-х - началом 1900-х гг.)96, в Нижнетагильском округе этого не происходило. Наоборот, учитывая такие факторы как рост загруженности рабочих дополнительными работами, ухудшение режима работ и необходимость при низких заработках заниматься еще и своим личным хозяйством, следует отметить скорее тенденцию уменьшения продолжительности и удельного веса свободного времени в сравнении с рабочим временем. В этих условиях тагильские (как и вообще уральские) рабочие имели более чем скромные возможности для удовлетворения растущих культурных и духовных потребностей.

    В результате, при известном повышении жизненного уровня, культурный уровень основной массы рабочих, занятых в заводском хозяйстве (за исключением немногочисленной группы "индустриальных" рабочих) отставал от культурного уровня рабочих западных, южных и центральных промышленных районов России. Это, естественно, не могло не отразиться отрицательно на темпах и особенностях процесса формирования рабочего класса Урала. Нельзя также забывать о том, что технический прогресс имел неоднозначные последствия для рабочих: с одной стороны, он облегчал их труд, с другой, давал возможность администрации снижать расценки на работы и увольнять "лишних" рабочих.

    В изменении положения тагильских рабочих в постреформенный период, наряду с техническим прогрессом, важную роль играла эволюция трудовых отношений с владельцами заводов Демидовыми. Они закреплялись в "правилах", "условиях работ" и других документах, которые регулировали эти отношения.

    До реформы 1861 г. такого рода документы по существу отсутствовали, если не считать отдельных соглашений со специалистами и вольнонаемными работниками, например, договоров на заготовку лесных материалов с государственными крестьянами, где оговаривались только технические условия работ и сумма их оплаты. Такого рода индивидуальные и коллективные соглашения использовались в 1862-1863 гг. для заключения условий не только с "посторонними, но и со "своими" поставщиками из числа тагильских мастеровых, а также со старателями.

    В эти годы под давлением местных властей, опиравшихся на "смысл и букву" закона об отмене крепостного права, делались попытки создать общие правила работ для рабочих, занятых в заводском производстве97. По разным причинам эти правила стали вводиться лишь с 1865 г. До этого их заменяли циркуляры и распоряжения Главного заводского управления, утверждавшиеся Петербургским правлением Демидовых.

    Позже под прямым нажимом Горного управления на основании первых "общих правил и условий на заводские работы" 1864 г. были разработаны два типа "условий" (в кратком и подробном вариантах). Один из них распространялся на рабочих заводов и рудников, другой - на поставщиков топлива и лесных материалов (отдельно для местных мастеровых и отдельно для "посторонних работников" из крестьян)98. По таким формам в 1860-е - начале 1870-х гг. заключались договоры по найму рабочих и служащих Тагильских заводов.

    Однако число рабочих, заключивших договоры, было незначительно. Подавляющее большинство продолжало работать по-прежнему, т. е. без всяких условий. Вначале это вполне устраивало заводовладельцев, избегавших любого вмешательства в свою "священную и неприкосновенную" область управления заводами и занятыми там людьми и опасавшихся (не без основания) контроля со стороны местных властей. Однако успехи капиталистической перестройки заводского хозяйства и особенно определившееся к началу 1870-х гг. благоприятное для уральских заводчиков разрешение рабочей проблемы заставляли более дальновидных из них пересмотреть свою позицию в этом вопросе.

    В новых условиях при сохранении монопольного положения владельцев заводов достаточно надежно обеспечивалась зависимость рабочих, вынуждавшая их соглашаться на любые условия заводских работ. Но необходимо было юридически закрепить эту зависимость, чтобы в дальнейшем с помощью государственной власти на "законном основании" принудить рабочих выполнять навязанные им обязанности.

    Откровенно выразил эту мысль управляющий Нижнетагильским округом в 1873 г. на одном из заседаний Совета управления, где обсуждался вопрос о разработке специальных "расчетных книжек" для рабочих в дополнение к "правилам" и "условиям работ" (которые рабочие отказывались добровольно принимать). Доказывая необходимость введения "книжек", как меры юридического закрепления обязанностей рабочих перед заводовладельцами, управляющий отметил, что "в противном случае заводское Управление будет поставленного в невозможность доказывать на суде свое право, ибо существующие порядки оформления найма рабочих могут представлять доказательства против нас, а не в нашу пользу"99.

    В "расчетные книжки" всех рабочих стали включать кроме новых правил расчета и указания заработка рабочего выдержки из "Дополнительных правил о приписанных к частным заводам людям" 1861 г. Ввести же "расчетные книжки" помешали волнения рабочих, охватившие в 1874 г. почти все заводы и рудники Нижнетагильского округа. Хотя эти волнения были подавлены, и рабочим все же навязали "расчетные книжки", заводская администрация вынуждена была убрать из них пункты с условиями работ. Таким образом, основная цель, ради которой вводились "книжки", так и не была достигнута. В 1870-е и даже 1880-е гг. подавляющее большинство тагильских рабочих по-прежнему работало без всяких письменных "правил" и "условий". Только в 1894 г. в связи с подготовкой законодательства по рабочему вопросу (в том числе разработки формы "расчетной книжки" рабочего в Горном управлении) на Тагильских заводах появились "расчетные книжки" установленного образца с выписками из действующих законов о рабочих, а также краткими условиями работ на заводах округа, касавшимися найма, оплаты труда и обязанностей рабочих100. Кроме того, в заводских цехах, на рудниках и приисках стали вывешиваться "правила распорядка" и особые "таблицы взысканий", составлявшиеся заводской администрацией. Появление их также вызвало сопротивление рабочих. Но оно было подавлено, и при найме рабочим в обязательном порядке вручили "книжки".

    Чем же объяснить упорную борьбу против документов, которые должны были по своей сути закрепить уже установившиеся на заводах отношения вольного найма после отмены крепостного права? По идее, все они, начиная с первых "правил", "расчетных тетрадей" поставщиков топлива, договоров со старателями 1860-х гг. и кончая "правилами распорядка" и "расчетными книжками" 1880-1890-х гг., представляли собой двухсторонние соглашения рабочих и заводовладельцев (в лице управителей заводов или управляющего округом). По смыслу соглашений и та, и другая сторона брали на себя определенные обязательства и гарантировали себе определенные права.

    Однако распределение этих прав и обязанностей было в высшей степени неравномерным. В первых "правилах" и "условиях" 1860-х гг. рабочим гарантировалось только одно право - работать на заводовладельца. Характерно, что даже размеры оплаты за работу точно не определялись. Что же касается вспомогательных работ, на которые администрация, согласно "условиям", могла переводить и заводского рабочего (в случае остановки производства, где он был занят, или других каких-либо экстренных обстоятельств), то там администрация имела право вообще производить плату исключительно "по своему усмотрению"101.

    В дальнейшем под влиянием постоянных конфликтов с рабочими, нередко выливавшихся в волнения и забастовки, в "условия" были введены дополнения, гарантировавшие некоторые права рабочих. Во-первых, уточнялась оплата труда, хотя и с определенными оговорками (изменение платы при переводе на другую работу). Во-вторых, с 1889 г. оговаривалось, что перевод с одной работы на другую мог совершаться не по усмотрению администрации, а только с согласия самих рабочих (хотя на деле это постоянно нарушалось). В-третьих, рабочим разрешался по договоренности с администрацией отпуск на страду на 3-5 недель (без сохранения содержания)102. Но и с этими дополнениями права рабочих оставались крайне ограниченными и даже урезанными в сравнении с условиями уставных грамот 1862 г., в которых заводовладельцы обещали содержать для рабочих (из своих бывших крепостных) не только больницы, но и школы, приюты, а также выдавать им пенсии и пособия.

    В более поздних "условиях", замененных в 1890-е гг. "правилами распорядка", была установлена максимальная длительность рабочего дня и гарантировался отдых в обеденный перерыв, а также в воскресенье и в праздничные дни. Но при этом администрация оставляла за собой право менять режим работы, вызывать рабочих в любое время на экстренные работы и заставлять их дежурить в праздники. При этом по-прежнему ненормированным оставался труд работников вспомогательных отраслей, поставщиков топлива и приисковых рабочих. В "условиях" и "договорах" с ними оговаривались только технические правила работ и их сроки. В "условиях" и "расчетных книжках" ничего не говорилось о социальном обеспечении рабочих. На Тагильских заводах в пореформенные годы Демидовы продолжали выплачивать пенсии и выдавать пособия, но делали это только "в порядке благотворительности". Не считая нужным упоминать об этом в "условиях", они обычно ограничивались только общими ссылками на государственные законы. О мерах по охране труда говорилось только в особых "распоряжениях" и "наставлениях" заводского управления, появившихся в 1890-е гг. по требованию властей103. В "Правилах распорядка" пункт об охране труда появился только в 1904 г.

    В то же время и во всех "правилах", и в "условиях", и в "расчетных книжках" подробно перечислялись многообразные обязанности рабочих: обязанность работать во все "положенные" (а на экстренных работах - и в "неположенные") дни, исправно выполнять все установленные правила, беспрекословно повиноваться всем требованиям заводского и цехового начальства и т. д. В обеспечении этих обязанностей в соответствии с правилами 1860-1870-х гг. при поступлении на работу с рабочих брали денежный залог и указывали минимальный трехлетний срок обязательной работы. В дальнейшем этот пункт был снят. Но в "условиях" с поставщиками лесных "приисков" и топлива вплоть до 1890-х гг. сохранялась т. н. "круговая порука", когда все рабочие отвечали друг за друга своим общим заработком104. Во всех "условиях" подробно перечислялись многочисленные поводы для штрафов, размер которых мог достигать трети заработка. Штрафовались рабочие, вовремя не известившие заводское начальство о болезни, опоздавшие или не явившиеся почему-либо на работу. Взыскивались деньги за утрату и порчу заводского имущества, за "леность", небрежное выполнение работ и, наконец, "за дерзость и ослушание". В качестве наказания провинившегося рабочего могли перевести на другую, ниже оплачиваемую работу, а при неповиновении и особой "дерзости" - уволить с завода с запретом принимать на другие работы105. В случае необходимости заводская администрация могла ходатайствовать перед мировым судьей о наложении на рабочего еще большего взыскания - вплоть до привлечения его к суду. Рабочих штрафовали еще и за нарушения правил безопасности на работе, за отказ от выполнения экстренных работ, а также за нарушения тишины, курение, кражи и пьянство. Особенно отличались в этом отношении "условия" 1870-х гг., внесенные в первые "расчетные книжки", введение которых вызвало в 1874 г. забастовку. О "чрезмерной жестокости действий демидовской администрации по отношению к рабочим, вызывающей массовые протесты рабочих", писал в 1899 г. управляющему Нижнетагильского округа даже сам пермский губернатор106.

    По замыслу и своему объективному смыслу рассмотренные выше документы, определявшие трудовые отношения заводовладельцев и их администрации с рабочими, можно считать определенным шагом вперед в оформлении отношений вольного найма. В частности, они способствовали известной унификации правового положения различных групп и разрядов рабочих (в том числе местных и "посторонних"). Однако, содержащиеся в этих документах условия, на которых основывались трудовые отношения, в значительной мере сохранили элементы внеэкономического принуждения, характерные для взаимоотношений уральских заводовладельцев с крепостными рабочими в дореформенный период.

    Стремление прикрепить рабочих к заводам наиболее откровенно проявилось в первых "правилах" и "условиях" 1860-х гг., где имелся специальный пункт, устанавливавший длительный (не менее трех лет) срок обязательных работ на заводах "по договору". В обеспечении исправного выполнения этого условия с тагильских мастеровых ежемесячно удерживалось 10 % от суммы заработка. Удержанные деньги выдавались рабочим "не раньше, как по истечении срока найма, и лишь в том случае, если условия во всем исполнялись добросовестно". В противном случае заводское управление требовало от волостных правлений не выдавать таким рабочим отпускных билетов, дававших разрешение на выезд из поселков, т. е. нарушало право свободного передвижения. Подобные меры впоследствии были отменены. Но это не исключало и других средств удержания горнозаводского населения при заводах, в избытке имевшихся у Демидовых, которые сохранили в значительной мере и после реформы 1861 г. свои монопольные права на природные и трудовые ресурсы Тагильского края. На страже этих прав стояла демидовская администрация, и, прежде всего, Главное заводское Управление и управляющие округом, составлявшие "условия" и "правила" для рабочих.

    С одной стороны - все права и настоящее всесилие, с другой - все обязанности и полное бесправие. Так выглядела на деле "свободная" продажа тагильским рабочим своей рабочей силы. Содержание документов, фиксирующих эту продажу, сама обстановка, в которой они вводились, давали полный простор злоупотреблениям заводской администрации, постоянному ущемлению с ее стороны прав и интересов рабочих.

    Происходившая в постреформенный период эволюция трудовых отношений не исключила, а, наоборот, закрепила в "рабочем" (как и в аграрном) вопросе общий "антирабочий" курс социальной политики заводовладельцев, который проводили в жизнь как представители Главного управления, так и подчиненные им служащие среднего и низшего звеньев аппарата управления (надзиратели, мастера, уставщики, смотрители работ, штейгеры), с которыми приходилось непосредственно иметь дело рабочим. Об остроте противоречий рабочих и служащих, вносивших свою "долю" в эксплуатацию тагильских рабочих, убедительно свидетельствуют сохранившиеся воспоминания107.

    При проведении этой политики приходилось считаться с таким фактором, как роль государства, которая находила отражение в законодательстве по так называемому "рабочему вопросу", который, начиная с конца XIX в., по мере развития капиталистических отношений и роста рабочего движения в стране, все больше привлекал внимание правительства. В результате, появился ряд законов, в известной мере учитывавших интересы рабочих (закон "о продолжительности и распределении рабочего времени в заведениях фабрично-заводской промышленности" 2 июня 1897 г., "О пособиях за увечья" от 3 июня 1903 г. и "страховые" законы 1912 г.).

    В дополнение к ним на местах, на Урале издавались "частные узаконения", инструкции и распоряжения, выполнять которые вынуждены были владельцы уральских заводов. К ним относились акты и инструкции, касавшиеся обеспечения безопасности ведения горных и заводских работ, а также мер охраны труда рабочих. Первые попытки в этом направлении в виде введения в 1865 г. "шнуровых книг и записи несчастных случаев", установления порядка разбора несчастных случаев и привлечения к суду виновных, оказались мало эффективными.

    В 1880-1890-е гг. правительство, несмотря на сопротивление заводчиков, пошло на более жесткие меры в этом направлении, отразившиеся в Уставе о промышленности 1887 г., новой редакции Горного устава 1898 г., а также в "установлении" 9 марта 1892 г. "О мерах наблюдения за устройством и порядком работ на заводах, рудниках и приисках"108. Позже эти законы были дополнены специальной "Инструкцией по надзору за частной промышленностью", утвержденной министром государственных имуществ 1 мая 1892 г.109 Эти документы вводили государственный контроль над порядком технических работ на предприятиях уральской горнозаводской промышленности, над условиями труда и применением мер охраны и предотвращения несчастных случаев. Осуществлять этот контроль должны были окружные горные инженеры.

    Функции и права окружных инженеров, напоминавшие функции фабричных инспекторов в фабрично-заводской промышленности, были весьма разнообразны110. Но на практике они реализовывались далеко не полностью, что позволяло заводовладельцам и управляющим округов, как и раньше, систематически нарушать законы.

    Кроме того, нередко сами действия окружных инженеров и тех из них, кто находился в состоянии "конфронтации" с заводской администрацией из-за нарушений законодательства, не всегда шли на пользу рабочим. Так было, например, во время волнений и забастовок, когда инженерам, признающим неправомерность действий Демидовых и их управления округом, в силу своего служебного положения приходилось поддерживать не страдавших от этих действий рабочих, а тех же заводчиков в лице демидовской администрации.

     И все же владельцам Нижнетагильских заводов и их управлению тоже приходилось идти на определенные уступки. Так, в начале ХХ в. были приняты некоторые меры безопасности на медном руднике: рабочие стали спускаться в шахту не по лестнице, а в специальных клетях, был механизирован подъем руды, усовершенствованы светильники и т. д. В заводских цехах рабочим стали выдавать специальные сетки на лицо и очки для защиты глаз. На приисках были запрещены подземные работы без крепления шахт, систематически проводилась проверка паровых котлов, а также проверка на прочность металлических канатов шахтных подъемников на рудниках и приисках. Начиная с 1904 г., в "правилах" и "условиях работ" и в расчетных книжках рабочих проявились специальные пункты, касающиеся защитных мер при выполнении заводских работ111. Но они были адресованы не администрации, а рабочим, которых стали штрафовать за нарушение правил безопасности.

    Демидовская администрация по настоянию Горного управления разработала специальное "наставление мастеровым и рабочим людям для предупреждения несчастных случаев". В нем говорилось о том, что "рабочие не должны подвергать свои жизни опасности там, где всегда ее можно миновать. Тем, кто будет замечен в неосторожном и небрежном обращении с машинами и другими заводскими вещами и устройствами, будет отказано от всех работ при заводах"112. Тем самым ответственность за соблюдение правил охраны труда возлагалось на самих же рабочих. В качестве "дополнительных мер" предлагалось усиление надзора за правильностью работ и устройство охранительных щитов у машин ("если они потребуются"). При этом с администрации по существу снималась ответственность за несчастные случаи. Такую позицию управляющие округом занимали при судебных разбирательствах, если окружным инженерам удавалось на них настоять (что бывало редко).

    Позже, в начале ХХ в., к "охранительным мерам" в виде вывешивания в заводских цехах и рудничных конторах "наставлений" добавилось еще принуждение рабочих пользоваться "охранительными предметами" - проволочными сетками, очками и специальной одеждой. Но это вызывало протесты рабочих, не без основания считавших "охранительные предметы" бесполезными и мешавшими работе113. Что же касается спецодежды и обуви, то рабочим предложили пользоваться все теми же холщовыми куртками, лаптями-конопленниками с деревянными колодками, кожаными фартуками и налокотниками "своего изготовления", т. е. обычной одеждой работников горячих цехов. При подземных работах лапти заменяли высокие кожаные сапоги (также "из домашнего запаса"), а каску - кожаная фуражка.

    На другие, более серьезные охранительные мероприятия у владельцев и их администрации, как правило, денег не находилось. Труд рабочих в завод­ских цехах, шахтах, на приисковых и других вспомогательных работах по-прежнему оставался не только крайне тяжелым, но и опасным. Число официально зарегистрированных несчастных случаев в Нижнетагильском округе не только не уменьшалось, но благодаря более строгому учету даже увеличилось. Если в 1862-1872 гг. в округе было зарегистрировано 156 несчастных случаев, в 1886-1891 гг. - 273, то за период 1901-1906 гг. было учтено 3332 случая114. В годы мировой войны были вообще сняты все немногие ограничения при производстве заводских и горных работ, связанные с охраной жизни и здоровья рабочих (что было санкционировано "Положением" Совета министров от 19 января 1915 г.).115

 

 

Главная страница