Глава IV

Рабочее движение в округе

 

§ 1. Участие рабочих в борьбе горнозаводского населения округа в 1860-1870-е гг.

    Пореформенный период в истории Нижнетагильских заводов, как и всюду на Урале, был временем социальных противоречий и зарождения рабочего движения. Этому способствовали тяжелое экономическое положение горнозаводского населения и его дифференциация, усиливавшаяся по мере развития капиталистических отношений в заводских поселках и деревнях.

    По нашим далеко не полным подсчетам, с 1861 по 1895 г. в Нижнетагильском округе произошло свыше 40 выступлений мастеровых. Они принимали формы волнений, коллективных отказов от подписи уставных грамот, сопровождавшихся прекращением работ, подачей прошений в разные инстанции, массовых переселений с заводов, уклонений от работ и т. п., включая 12 крупных стачек с участием сотен и даже тысяч людей (см. Хронику рабочего движения в Приложении).

    Массовыми выступлениями тагильских мастеровых были ознаменованы уже первые пореформенные годы, особенно трудные в жизни горнозаводского населения Урала. Большая часть их была связана с борьбой вокруг условий отмены крепостного права.

    "Брожение умов" и нарастающую враждебность жителей заводских поселков и деревень Нижнетагильского округа отмечают официальные донесения и переписка демидовской администрации еще в период подготовки и проведения реформы в 1858-1861 гг. Но особенно обострились отношения заводского управления и горнозаводского населения весной и летом 1862 г., когда на Нижнетагильских заводах проходило утверждение уставных грамот.

    Как сообщал Демидову управляющий округом, уже в марте 1862 г. при первой проверке грамот жители поселений "всюду нашли их несогласными со своими правами и предъявили заводоуправлению множество претензий"1. Они добивались безвозмездной передачи им всех покосных земель, права пользоваться выгонами для скота "на прежнем основании", т. е. на всех свободных землях округа, разрешения рубить на своих покосах лес и разводить пашни, а также бесплатно получать по мере надобности строевой лес и дрова из заводских лесов2.

    Во многих заводских поселках и деревнях население отказывалось также уплачивать сбор на содержание "общественных учреждений", настаивало на сохранении за Демидовыми "попечительных обязанностей", снабжения провиантом бывших крепостных. Большинство этих требований, включая требования аграрного характера, игравших доминирующую роль в жалобах и прошениях, объяснялось крайне тяжелым материальным положением населения.

    Кроме того, и здесь, на Урале, как и во всей пореформенной России, борьба бывших крепостных за землю тесно связывалась в их представлении с борьбой "за волю", т. е. за полную ликвидацию крепостнических отношений и их пережитков (сохранение монопольных прав заводчиков-помещиков, прикрепление "освобожденных" крепостных к заводам, ограничения в выборе занятий и т. п.). Представители демидовского Управления были недалеки от истины, утверждая, что "мастеровые не принимают уставных грамот, т. к. боятся ухудшения своего состояния против прежнего и убеждены, что должны быть освобождены "на более широком и совершенно независимом основании"3.

    Стремясь ослабить "враждебное настроение умов", демидовская администрация с санкции владельца пошла на известное смягчение некоторых наиболее тяжелых условий грамот. Однако эти уступки не могли, конечно, изменить общей антинародной сущности грамот, и на общественных сходах в июне 1862 г. они вновь были категорически отвергнуты тагильскими мастеровыми. Об обстановке, в которой проходило утверждение уставных грамот, наглядное представление дают акты, приложенные к грамотам. "Найдено, - отмечалось, например, в акте Черноисточинского завода, - что уставная грамота составлена без участия крестьян Черноисточинской волости. Она была прочитана 10 июня в присутствии уполномоченных от крестьян, посторонних добросовестных, главного управляющего и управителей Черноисточинского и Тагильского заводов. Возникли вопросы о праве заводоуправления переносить усадьбы, о бесплатном снабжении лесом и медицинскими пособиями, о правильном подсчете покосной земли, о приписных крестьянах и др. Они признаны несущественными, а потому предложено уполномоченным черноисточинского общества уставную грамоту подписать. Но они не согласились, отзываясь тем, что общество не доверило им подписывать, а только рассмотреть и проверить. Сверх того, они находят ее обременительной для общества. Затем грамота была прочтена на полном сходе и крестьянам предложили ее подписать. Но они, находя грамоту обременительной и не представив других основательных причин, отказались ее подписать"4.

    Та же картина наблюдалась и в других поселках Нижнетагильского округа: из девяти заводских волостей уставные грамоты были подписаны только в двух. В остальных волостях они были утверждены в соответствии со специально принятым на этот случай постановлением правительства - через "посторонних добросовестных"5.

    Но и после официального утверждения грамот горнозаводское население округа отказывалось признавать принятые вопреки его воле уставные грамоты. Борьба против них продолжалась в различных формах, сопровождавшихся прекращением работ и расправой с наиболее ненавистными членами демидовской администрации. Так, салдинские мастеровые не только категорические отказались признавать уставную грамоту, но и жестоко избили собиравшихся ее подписать "добросовестных".

    Массовые выступления против уставной грамоты произошли в том же 1862 г. в Нижнетагильском поселке. Представление о характере и масштабах этих волнений дает донесение управляющего округом мировому посреднику от 4 апреля 1863 г. "о смутьянах Григории Бурундукове и Александре Мокееве, во время проведения реформы внушавших тагильскому населению недоверие к владельцу и действиям заводоуправления"6.

    Приведенные в донесении факты свидетельствуют о большом размахе борьбы тагильских мастеровых, продолжавшейся с марта по июнь 1862 г. Несмотря на угрозы и уговоры демидовского заводоуправления, мастеровые категорически отказались подписывать уставную грамоту и после неудачных попыток "найти правду" от имени всего общества подали мировому посреднику коллективную жалобу на несправедливость ее условий. "Самовольные сходки" мастеровых, где обсуждались уставные грамоты, нередко сопровождались прекращением работ на заводах и рудниках поселка7. Мастеровые сместили волостного старшину - ставленника заводоуправления - и выбрали на его место одного из наиболее активных участников волнений рабочего Григория Бурундукова, которого управляющий заводами характеризовал как "распространителя возмутительного неповиновения начальству".

    Среди тагильских мастеровых широко распространялись слухи о подложности манифеста 19 февраля 1861 г. и об обмане со стороны местных властей и заводского начальства. "Мастеровые, - говорится в донесении, - называли ложью объявленные им распоряжения правительства и требовали особого царского указа, написанного золотыми буквами". Ожидая от царя "истиной воли", они собрали деньги и послали к царю своих доверенных - рабочего Григория Бурундукова и заводского служащего Александра Мокеева ("известного писателя кляузных бумаг", по отзыву заводской администрации). Из донесения видно, что Бурундуков и Мокеев пользовались большим авторитетом среди населения тагильского поселка: к ним часто обращались за советами, охотно слушали их выступления на сходках. Они, несомненно, сыграли заметную роль в волнениях 1862 г., но вряд ли можно считать их руководителями или тем более инициаторами этих волнений (как это пыталась представить в своем донесении демидовская администрация).

    Тагильские волнения, как и в целом борьба горнозаводского населения Урала против уставных грамот в первые пореформенные годы, носили стихийный характер и во многом напоминали крестьянские волнения этих лет в сельскохозяйственных губерниях России8. Мастеровые, как и крестьяне, боролись "за землю и волю", что было в их представлении тесно связано друг с другом. В их сознании стихийная ненависть ко всем проявлениям крепостничества и к его непосредственным носителям (в первую очередь к демидовскому заводскому управлению) уживалась с наивным монархизмом и не изжитой верой в "своего" заводчика-помещика Демидова.

    Волнения в Нижнетагильском поселке были подавлены с помощью местных властей. Наиболее активные их участники (в частности, Г. Бурундуков и А. Мокеев) были уволены с заводов и высланы за пределы округа. Однако борьба мастеровых против уставных грамот продолжалась. Наиболее распространенной ее формой становится подача прошений с жалобами на "незаконность и обременительность" уставных грамот.

    Такие жалобы подавались мастеровыми Нижнетагильских заводов в 1862-1863 гг. П. П. Демидову, мировому посреднику, министру финансов и Пермскому губернскому по крестьянским делам присутствию. О содержании этих жалоб можно судить по сохранившейся в заводском архиве копии прошения тагильских мастеровых, которое рассматривалось 11 декабря 1863 г. на мировом съезде Верхотурского и Ирбитского уездов9.

    Характерная черта этого "прошения" заключается в чрезвычайном обилии претензий мастеровых не только к отдельным статьям уставных грамот, но и буквально к каждому их пункту и каждой формулировке. Авторы прошения протестовали против незаконного названия в уставных грамотах всех жителей заводских поселков и деревень "крепостными крестьянами" и причисления их к разряду "мастеровых", указывали на несправедливость сокращения размеров выгона для скота и взыскания арендной платы с покосов, которые мастеровые считали своей собственностью. Они настаивали также на праве (по примеру государственных крестьян) свободно пользоваться для своих нужд лесом, добивались передачи в полное их распоряжение базарных и других общественных площадей и протестовали против стеснений в развитии промыслов в заводских поселках.

    Судя по ряду требований, касавшихся свободы торговли и промыслов, чувствуется участие в его составлении представителей разных слоев горнозаводского населения и прежде всего его торгово-промышленной верхушки. Характерно, что к этой верхушке принадлежали, как правило, все подписывавшие в 1860-1870-е гг. прошения "доверенные лица". Это не было, конечно, случайностью. В борьбе тагильских мастеровых против уставных грамот нашли свое отражение не только ненависть рабочих к местным властям и демидовской администрации, но и заинтересованность местной буржуазии из бывших демидовских крепостных в ликвидации прежних стеснений в развитии экономики края.

    При этом в общие требования представители различных слоев горнозаводского населения нередко вкладывали различный смысл. Так было, например, с аграрными требованиями, занимавшими одно из первых мест в числе "претензий" тагильских мастеровых на уставные грамоты.

    Представители торгово-промышленной верхушки - торговцы, "промышленники", подрядчики - были заинтересованы в земле как в источнике дополнительных прибылей, позволявшем держать десятки лошадей для подрядов и для ведения в крупных масштабах старательских работ. Для рабочих аграрный вопрос был, прежде всего, вопросом их существования, связанным с личным хозяйством, неразрывной частью которого были земельные угодья. В те годы роль личного хозяйства, и как источника существования, и как средства обеспечения возможности заработка, заметно увеличилась. Соответственно возросла и заинтересованность тагильских мастеровых в сохранении и увеличении своих земельных угодий.

    Разница в подходе к "аграрному вопросу" обуславливала и разные методы борьбы. Заводская буржуазия предпочитала мирные действия вроде подачи прошений, не теряя надежды на возможность "ко взаимной выгоде" договориться с демидовским управлением (как это было, например, с арендой заводских покосов, нередко по договоренности, оставшихся в пользовании их прежних владельцев). Широкие же массы горнозаводского населения (в том числе и мастеровые, занятые на заводских работах) не ограничивались подачей жалоб, а все чаще прибегали к более активным методам борьбы, таким как отказы от заключения арендных договоров, уплаты денег за "сверхнадельную землю", а также самовольные порубки и расчистки господских лесов и земель.

    В этой борьбе представители разных слоев и групп горнозаводского населения большей частью выступали, как и в других округах Урала, совместно против общих врагов в лице администрации, представлявшей интересы заводовладельцев. Борьба эта во многом напоминала крестьянское движение, развернувшееся в большинстве губерний и уездов России в период подготовки и проведения реформы 1861 г.

    Однако были здесь и существенные различия, на которые справедливо обращали внимание многие исследователи10. Главным из них можно считать чрезвычайно характерное для горнозаводских районов Урала переплетение борьбы всего населения против уставных грамот с выступлениями рабочих, занятых на заводских работах, с их специфически рабочими требованиями и своеобразными формами борьбы.

    Примером такого "переплетения" могут служить уже упоминавшиеся выше волнения в Нижнем Тагиле весной и летом 1862 г. Во время этих волнений рабочие Нижнетагильского, Выйского заводов и медного рудника активно участвовали в общих сходах, добиваясь отмены уставной грамоты, поддерживали "смутьянов" Бурундукова и Мокеева (которые работали на Нижнетагильском заводе) во всех их действиях, направленных против демидовского управления. В то же время они выдвинули и свои требования, касавшиеся повышения заработной платы. Борясь за их осуществление, они применили такое средство как одновременное массовое прекращение работ11.

    Подобные же события проходили в мае 1862 г. на приисках. Так же действовали и заготовители топлива. Как отмечается в переписке Тагильского заводоуправления и мирового посредника Верхотурского уезда Эйлера, весной 1862 г. и весной 1863 г. углежоги "зауральских" заводов - Висимо-Уткинского, Висимо-Шайтанского и Черноисточинского - отказывались от заключения подрядов, требуя повышения расценок на заготовку топлива и выдачи провианта по пониженным ценам12.

    Просьбы о повышении плат и выдачи провианта выдвигались и в прошениях рабочих, подача которых не сопровождалась прекращением работ (что было, конечно, чаще). В этих прошениях нередко встречаются жалобы и на произвол заводской администрации (грубое обращение, побои, несправедливые вычеты при расплате). Но в них напрасно искать какие-либо требования, связанные с изменением условий труда. Слишком дорожили в это время тагильские мастеровые самой возможностью получения работы. Именно этим, а также воспитанным веками крепостного рабства страхом перед всесилием заводовладельца и неизжитой верой в него, объясняется и робкий, униженный тон большинства жалоб и прошений, адресованных непосредственно П. П. Демидову.

    Типичным в этом отношении можно считать прошение мастеровых Висимо-Уткинского общества, поданное 6 ноября 1862 г. Ходатайствуя перед заводовладельцем об освобождении от уплаты общественных повинностей, они писали: "Для многих из нас никаких работ не имеется, почему вносить повинность нечем. А как все мы приучены к заводским работам и всегда готовы ими заниматься, покорнейше просим поддержать связь владельца с работающими у него людьми, поддержать их благосостояние вольным трудом и обеспечить им повинности. Будем благодарны и готовы служить господам владельцам на следующее время при заводе безизменно"13.

    Нельзя также не отметить отчетливо проявлявшегося в прошениях первых пореформенных лет стремления тагильских мастеровых и в новых условиях сохранить прежнее положение "особого сословия" с преимущественными правами на получение работы при заводах, дешевого провианта, пенсий и пособий. Убеждение о своем "особом" положении, в известной мере поддерживаемое заводовладельцами, было одной из причин враждебного отношения рабочих из местных тагильских мастеровых к "пришлым" рабочим, в которых они видели своих конкурентов. Характерным примером этого могут служить жалобы мировому посреднику мастеровых Тагильских заводов на "незаконный", с их точки зрения, наем на заводские работы "посторонних" рабочих из крестьян, вместо местных жителей14.

    Формирование сознания рабочих Нижнетагильских заводов (как, впрочем, и всех уральских заводов) шло медленным и трудным путем. Наряду со своеобразными условиями горнозаводской промышленности Урала, определявшими специфический состав рабочих и особенности их положения, здесь сказывались и такие неблагоприятные факторы, как темнота и забитость мастеровых, сохранение крепостнических пережитков в их отношениях с заводовладельцами, а также оторванность Урала от других промышленных районов России. Все это в полной мере отразилось на особенностях борьбы рабочих Нижнетагильских заводов, в первые пореформенные годы находящейся еще в самом зачаточном состоянии.

    Однако эта борьба не была безрезультатна. Массовые волнения на заводах, поток жалоб и прошений мастеровых заставляли Демидова и его управление идти на уступки. Уже в 1862-1863 гг. ими было издано ряд специальных распоряжений и циркуляров по "рабочему вопросу", несколько улучшивших условия труда на предприятиях округа. Была заметно повышена номинальная заработная плата в первую очередь у низкооплачиваемых категорий рабочих.

    Вторая половина 1860-х и 1870-е гг. характеризуются относительной стабилизацией положения горнозаводского населения. Как уже отмечалось выше, материальное положение рабочих, благодаря повышению заработной платы на большинстве заводских работ и снижению рыночных цен на продукты, также несколько улучшилось.

    Конфликты с населением заводских поселков и деревень владельцев Тагильских заводов и их администрации не носили в этот период такого острого характера, как в период 1861-1862 гг. Однако, по признанию заводского управления, "правильными и миролюбивыми их отношения с мастеровыми еще нельзя было назвать". "Мастеровые, - писал в "сведениях ко всеподданнейшему отчету" за 1867 г. управляющий округом, - до сих пор не могут увериться в законности уставных грамот, как составленных без их участия, избегают подчиняться "правилам", если находят условия для себя невыгодными. В них еще не созрело убеждение в том, что беспрекословная работа по своему мастерству одна только может дать им прочные средства к существованию и вместе с тем упрочить горную промышленность"15.

    В эти годы продолжалась борьба населения заводских поселков и деревень против уставных грамот. Много споров и столкновений тагильских мастеровых с заводовладельцем и его управлением вызывал земельный вопрос, задевавший интересы разных групп населения. Он по-прежнему поднимался почти во всех жалобах и прошениях, подававшихся горнозаводским населением в разные инстанции - пермскому губернатору и министру внутренних дел, в Сенат и в Комиссию по пересмотру Горного устава, а также приезжавшим на Урал высокопоставленным правительственным чиновникам - сенатору Клушину, профессору В. П. Безобразову, герцогу М. Лейхтенбергскому и многим другим.

    Жалобы тагильских мастеровых, касавшиеся вопросов землепользования, разбирались на первом же заседании открывшегося в 1870 г. Верхотурского земского собрания. Собранию было подано 37 индивидуальных и одно коллективное прошение от Нижнетагильского общества мастеровых. Авторы их не только приводили многочисленные факты стеснений в пользовании землей и отпуске леса со стороны демидовской администрации, но и настаивали на праве свободно распоряжаться наделами и "росчистями" в связи со своим крайне тяжелым положением. "Вопрос о земле, - писали мастеровые, - для нас вопрос первостепенной важности. Незаконные действия заводоуправления, и в особенности лишение прав на пашни и росчисти, ставят нас в безвыходное положение. Просим возложить на земскую управу ходатайство по нашим вышеназванным нуждам перед правительством"16.

    Наряду с подачей прошений распространенными методами борьбы горнозаводского населения за свободу землепользования и расширение своих угодий были массовые отказы от уплаты арендных и "попенных" платежей, а также самовольные порубки в заводских лесах и расчистка их под покосы и пашни.

    Не признавая законность уставных грамот, жители подавляющего большинства заводских поселков и деревень округа (14 из 23) отказались в 1868 г. подписать "дополнительные условия" к грамотам, несмотря на сделанные в них заводовладельцем уступки17. В свою очередь Демидовы и их администрация, стараясь затянуть разрешение земельного вопроса, всячески тормозили размежевание земель мастеровых и заводовладельца, чинили всевозможные препятствия в расширении их земельных угодий вплоть до увольнения "провинившихся" с заводских работ и преследования их по суду.

    На этой почве возникали многочисленные конфликты, которые нередко перерастали в прямые столкновения демидовской администрации с обществами мастеровых и органами общественного управления. Так было, например, в 1878 г., когда на Нижнетагильские заводы приехал высокопоставленный правительственный чиновник из Петербурга П. С. Константинов с целью разобраться в земельном споре Демидова с горнозаводским населением округа. Как и следовало ожидать, он встал на сторону заводчика и вместе с управляющим заводами потребовал от собравшихся в Нижнетагильском волостном правлении доверенных от мастеровых прекратить борьбу против уставных грамот и признать их. Однако, несмотря на уговоры и угрозы "применить для их вразумления военную силу", доверенные продолжали настаивать на том, что "грамота была составлена незаконно", и категорически отказывались выполнить предъявленные им требования18. Борьба тагильских мастеровых за увеличение земельных угодий и укрепление своих прав на них была, прежде всего, борьбой против заводчика, стремившегося с помощью "наделения" землей прикрепить горнозаводское население к заводам.

    Своеобразной формой протестных выступлений мастеровых, стали массовые переселения с заводов в "хлебородные" губернии. В Нижнетагильском округе это были преимущественно мастеровые из числа бывших крестьян земледельческих губерний, сравнительно недавно (в 1840-1850-е гг.) купленных Демидовыми и переселенных на их уральские заводы. Причинами переселений, по объяснениям самих мастеровых, были массовые сокращения заводских работ после падения крепостного права и невозможность в сколько-нибудь широких масштабах заниматься земледелием на месте, а также слухи об якобы "привольной жизни" в плодородных степных землях Оренбургского края.

    Наибольшего размаха переселения достигли в 1863-1869 гг., когда, по сведениям волостных управ, из заводских поселков и деревень Тагильского округа уехало или собиралось уехать 3615 чел. Характерно, что подавляющее большинство переселенцев (2169 чел. или около 60 %) составляли жители заводских деревень, занимавшиеся вспомогательными работами, заготовкой топлива, перевозками, работой на приисках. Среди них преобладали жители заводских поселков "Зауральских" заводов (Висимо-Шайтанского, Висимо-Уткинского, Черноисточинского), оказавшихся в особо тяжелом положении. Массовые переселения, сопровождавшиеся оставлением заводских работ и конфликтами с заводской администрацией и местными властями, нередко носили характер стихийных волнений19.

    Переселенцы и их семьи, уже отвыкшие от земледельческих занятий, столкнулись и на новых местах с огромными трудностями. В результате, уже к концу 1860-х гг. переселения в "хлебородные губернии" прекратились, а многие из переселенцев, разорившись, вернулись на заводы.

    В неудаче "аграрных переселений" наглядно проявилась утопичность замысла мастеровых вновь вернуться к земледелию, от которого они были насильственно отторгнуты. Как показала жизнь, этот замысел, отражавший "полукрестьянскую" идеологию наиболее отсталой части тагильских рабочих, оказался неосуществимым, а нити, связывавшие их с заводским производством, уже достаточно прочными.

    Одним из характерных эпизодов долголетней борьбы мастеровых с заводовладельцем и его администрацией явилось дело об управлении главной базарной площадью поселка. Интересы владельца заводов П. П. Демидова и общества мастеровых столкнулись также в вопросе о предоставлении Тагилу прав города. Еще в 1861 г. мастеровые подали прошение в Сенат о преобразовании Нижнетагильского заводского поселка в город. По этому же вопросу они обращались в 1867 г. к В. П. Безобразову, обследовавшему по заданию правительства уральские заводы20.

    Добиваясь городского самоуправления, тагильское население и в первую очередь его торгово-промышленная верхушка стремились к полной ликвидации крепостнических пережитков, тормозивших развитие экономической жизни поселка, и освобождению от навязчивой "опеки" заводовладельца и его администрации, цепко державшихся за свои монопольные права и привилегии.

    Как и следовало ожидать, владелец заводов П. П. Демидов нашел прошение тагильских жителей "несвоевременным" и, используя свои связи в высших правительственных кругах, под предлогом "обременительности для населения городского самоуправления", добился прекращения "дела". В секретной записке управляющего заводами, действующего от имени владельца, откровенно высказывались истинные мотивы такой "заботы". "С учреждением города, - писал он, - права заводовладельцев будут ограничены; само общество до того резко отделится, что влияние на него, предоставленное теперь владельцу по высочайше утвержденному положению, будет устранено"21.

    В описанных событиях не менее наглядно, чем в "аграрном вопросе", проявилась активная роль торгово-промышленной верхушки в выступлениях горнозаводского населения в первые пореформенные годы. Торговцы и промышленники из бывших демидовских крепостных преобладали в органах общественного управления заводских поселков и деревень, нередко вступавших в конфликт с демидовской администрацией. Именно их фамилии, как правило, встречаются среди "уполномоченных", составлявших и подписавших жалобы и прошения заводских мастеровых. Заводское управление не ошибалось, считая возбуждение "дел" о базарной площади и о даровании Тагилу прав города "прежде всего делом рук и интересов тагильских купцов и промышленников".

    Впрочем, ограничениями в развитии экономики края и монопольными правами Демидовых, на которых держалось всесилие заводского управления, тяготилось все горнозаводское население. Если у предпринимательской верхушки это недовольство выливалось главным образом в борьбу против стеснений в землепользовании, развитии торговли и промышленности, то мастеровым, работавшим на заводах, был особенно ненавистен державшийся на тех же основах произвол заводской администрации, применявшиеся ею меры внеэкономического принуждения, которые отразились в "правилах" и "условиях на заводские работы" первых пореформенных лет.

     Выступая против этих условий, как и против грабительских уставных грамот, тагильские мастеровые боролись и против попытки прикрепления их к заводам, за свободу выбора занятий и за улучшение своего материального положения. В общей борьбе против крепостнических пережитков сливались интересы самых разнородных элементов горнозаводского населения.

 

 

Главная страница