Яковенко Александра Даниловна

    (в замужестве – Вагина), бывшая воспитанница детского дома

    Александра Даниловна, до того, как стала воспитательницей в Верхотурском детском доме № 1, сама прошла во время войны несколько детских домов на Украине, в Сумской области и на Урале. Пережила все ужасы начала войны: рытье окопов, бомбежки, спешную эвакуацию, холод, голод и случайные перемещения. О своей жизни, судьбе и работе она рассказала бывшей её воспитаннице – Байковой (Карманович) Ольге Михайловне. Этот рассказ воспроизводится далее.

    Александра Даниловна родилась на Украине, в Сумской области, селе Васильевка 19 декабря 1926 года. Ее мать рано умерла, Ее брату было всего 3 года, а она немного старше. Отец женился вторично, они жили с мачехой. Семья была крепкая. Имела большое хозяйство: сад, огород, корову, лошадь, собственный дом. Во время коллективизации все пришлось отдать в колхоз. В 1931-32 году отец – Даниил Харитонович был председателем колхоза, людей в колхозе было много. Но в 1935 году наступил голод, распространилась эпидемия тифа. Народ вымирал. Умерла и мачеха. Отца и многих мужчин из колхоза арестовали, обвинили во вредительстве и расстреляли, а позже реабилитировали. Детей сдали в детский дом, который открыли при колхозе. Колхоз его и содержал.

    Детский дом находился в 4-х километрах от Васильевки, в имении бывшего пана. Здесь был большой сад и парк. До войны это было место отдыха жителей деревни. Жизнь перед войной стала налаживаться. Колхоз поднялся. Жили хорошо. Колосились украинские поля пшеницы, как море волновались колосья под ветром. Пшеница была высокая, густая, колос крупный, стойкий. Все радовались, что будет хороший урожай.

    Но началась война. И страшно было смотреть, как эти поля горели!.. Все были потрясены. Красная Армия отступала. Надо было ей помогать. Однажды собрали огромный обоз лошадей, нагрузили мукой, салом, сахаром, печеньем, хлебом. Посадили на телеги комсомольцев, среди них была и Шура Яковенко (Шуру приняли в это время в комсомол, несмотря на то, что она была дочь "врага народа"). Их повезли в сторону города Сумы – рыть окопы. Это было в первой половине июля месяца. Молодежь ехала босиком. Люди с тоской смотрели на эту "рабочую силу", а некоторые злорадствовали: ведь колхозами и Советской властью на Украине многие были недовольны.

    Когда прибыли к месту, то к рытью окопов не успели приступить: началась бомбежка, слышались взрывы, земля где-то ухала. Падали самолеты, неизвестно чьи. Было очень страшно! Старики – окопники поняли, что ребят надо спасать. Им сказали: "С нами будь что будет, а вы должны жить. Пересеките дорогу и идите лесом". Место, где рыли окопы, находилось в 40 километрах от детского дома. Шли лесом, и только ночью. На дорогу выходить боялись. Все были босиком, но не обращали на это внимания. Главное – добраться до детдома. По дороге отступали войска и шли колонны беженцев. Среди них особенно много было евреев. Немцы начали бомбить дорогу

    Но мы все-таки добрались до детского дома. Здесь вовсю готовились к эвакуации, зарывали в землю детдомовское имущество, надеясь скоро вернуться… Председатель колхоза распорядился - дать отъезжающим лошадей, и нас повезли на соседнюю станцию, в сторону Харькова. Мы успели эвакуироваться, а детский дом в городе Полтава не успел и был полностью разбомблен. Погибли все: и дети, и взрослые… Мы со станции доехали до Харькова. Здесь сели в вагоны. Город уже бомбили. Опять падали самолеты. Вагоны с хлебом кто-то отцепил от состава, и они достались немцам: говорили, что это была диверсия. Дети во время бомбежки разбежались, потом всех собрали и поехали на Урал. Было страшно, взрывы слышались постоянно, удушающий дым проникал повсюду. Наш поезд оберегали еще и потому, что в нем ехали ремесленники. Он был заполнен мальчишками 1924 – 26 года рождения. Лучшая молодежь, которая должна была встать на защиту Родины. Сесть в этот эшелон нам удалось, потому что на этом настояла директор нашего детского дома. Благодаря этому мы остались живы. Поезд останавливался, и мы бежали за хлебом. В этом эшелоне на нас продуктов не было. На одной из станций (Куйбышев или Сызрань) несколько девочек должны были попросить в столовой вокзала наполнить бачки и ведра, которые им дали, едой. Но пока они нашли столовую, получили хлеб и суп, и вернулись – поезд ушел. Ребята уехали голодными.

    Шура была среди отставших. Девочек увидела милиция, забрала и отправила в приемник-распределитель в городе Свердловске, а оттуда в село Костино, в летний лагерь для детей, в котором открыли детский дом. Было это 13 октября 1941 года. Вот сколько времени мы добирались с Украины! Для украинцев здесь было уже холодно. Кроме того, они сильно отощали. Сначала их откармливали, отпаивали и подлечивали. В школу не ходили. Жили в большом корпусе. Там была печка. Дети грелись у печки, спали в одежде, но пели украинские песни. Скучали по родине. После освобождения Киева младших детей отправили обратно на Украину, а старших трудоустраивали. Шура окончила 7 классов, и ее с другими ребятами направили в ФЗО. Обучали показом. Показывали, как делать детали, и сразу ставили к станку. Работали круглосуточно, выполняли военные заказы.

    Из ФЗО отправили строить завод в Алапаевске. Теплой одежды и обуви не было. Одевали то, что давали местные жители. Завода еще не было, а только строительная площадка. Привозили оборудование и тут же разгружали. За территорию площадки выходить было нельзя. Это могло считаться побегом и каралось по законам военного времени. Вынести уральские морозы и непомерную нагрузку девочкам было просто нереально. Как-то раз они, пятеро молоденьких украинских девчат, все же вышли с площадки и уселись на бревно. Дрожат от холода и плачут. Едет мимо старичок из Костино, спрашивает: "Что с вами, девчоночки?" Они рассказали ему про себя все. Он и говорит: "Вот что, девоньки, садитесь ко мне в сани и поедем обратно в детдом, пусть ваш директор вас устраивает". Так они оказались снова в детдоме, а директор их не выдала заводскому начальству и заступилась в райкоме партии за них. Их направили на заготовку дров для детского дома, но кормили и одевали как всех воспитанников. У них была крыша над головой. А потом в газете увидели объявление, что открываются курсы по специальности - воспитателя детского дома. И их, пять девушек- украинок, направили на эти курсы. Они их закончили и получили документы, в том числе, паспорта. А ведь колхозники паспортов тогда не имели.

    Курсы они закончили 9 мая 1945 года – в самый счастливый день для страны.

    И 13 мая 1945 года Александра Даниловна Яковенко прибыла в Верхотурский детский дом № 1 в качестве воспитателя и проработала здесь до 1973 года – до его расформирования. Трудная судьба, а порой трагическая, драматическая "эпопея" ее жизни не озлобила, не изменила её доброго нрава и характера. Пережитое помогло ей хорошо понимать воспитанников, жалеть их по-настоящему и помогать, когда они в этом нуждались.

    Никто из ребят не мог и предположить, что пережила во время войны эта красивая, всегда улыбающаяся и добрая молодая женщина. Об ее отношении к воспитанникам сохранилось много воспоминаний: тому она помогла материально, того устроила на работу, тому дала дельный совет. Приезжающие находили и находят в ее гостеприимном доме приют и ласку, неподдельный интерес к судьбе ее воспитанников. Свидетельство тому многочисленные письма благодарности и воспоминания.

    Вот что пишет о ней бывшая воспитанница (ныне – врач) Валентина Постникова: "Александра Даниловна была нашей воспитательницей. Она нас не ругала, как другие, а улыбалась. И ее улыбка была красноречивей слов: в ней была и похвала, и огорчение. И это действовало сильнее всякой ругани. К ней часто приезжают бывшие в ее группе ребята. Мы с Шурой Бесединой, приезжая в Верхотурье, всегда гостили у нее. Она осталась такой же доброй, неунывающей. Ей ведь уже, наверное, около 90 лет. Она молодец! Так долго живет, потому что добрая, незлопамятная и оптимистка…". Или вот недавно из Ленинграда (Санкт-Петербурга) приезжал Саша Васильев, бывший ее воспитанник с сыном и внуком. Он – врач. Зашел к Александре Даниловне. Она приняла его как родного и оставила их всех троих ночевать. Ведь сейчас в Верхотурье приезжает много туристов и верующих, а мест в гостинице недостаточно. И таких "гостей" в её доме перебывало десятки.

    Помогала она и при трудоустройстве. Не только сопровождала, как в случае с устройством на трикотажную фабрику в Ивантеевке, но и "изменяла" судьбу. Вот отправили одну девочку на работу в деревню Бочкарево – коров доить. Эта работа ей была не по силам. А в детском доме она ходила в швейный кружок. Приезжает она в Александре Даниловне, плачет, рассказывая о своем горе. Тогда Александра Даниловна, на свои средства, везет девочку в Свердловск, устраивает там ее в швейную мастерскую (ателье). Девочка по этой специальности проработала всю жизнь. Не один раз приезжала к Александре Даниловне и одна, и с семьей. Всю жизнь была ей благодарна. Её жизнь сложилась благополучно, благодаря тому, что специальность, которую она получила в детском доме, оказалась востребованной. И это благодаря чуткости воспитательницы.

    Примеров можно приводить много. Письма Александра Даниловна получает отовсюду, со всех краев нашей страны. И в них воспоминания о детстве сопровождаются словами благодарности. Не это ли лучшая награда за труд воспитателя?!

 

 

    Оглавление книги

Главная страница