Русский Стефенсон
В канун 110-летия "Тагильского рабочего" в архивах редакции нашлось письмо, направленное летом 1972 года на имя тогдашнего редактора газеты С.К. Быстрова. Его автор, вдова бывшего журналиста "Тагилки" Павла Елпидина, погибшего в марте 1943 года в ходе боев с немецко-фашистскими захватчиками на Украине, предлагала к 30-летию смерти мужа опубликовать его очерк на страницах газеты. Материал, написанный четким и красивым почерком, прилагался к письму.
Иллюстрация Петра Упорова
В Нижний Тагил уроженец Ленинграда Павел Елпидин прибыл в начале 30-х годов в составе группы журналистов для освещения строительства двух индустриальных гигантов – Уралвагонзавода и Ново-Тагильского металлургического завода. Вместе с Михаилом Михайловым, Леонидом Вилкомиром и Семеном Гутсоном он трудился в городской газете. Перед самой войной окончил высшие офицерские курсы "Выстрел" и уже 27 июня 1941 года ушел воевать. Воевал и штыком, и пером в газетах 7-й и 39-й армий Южного фронта.
Имя Павла Алексеевича вместе с именами еще четырех журналистов "Тагильского рабочего", погибших в боях с захватчиками, было выбито на памятной доске, висевшей в старой редакции на улице Газетной.
Семья Елпидиных после гибели отца осталась в Нижнем Тагиле. Вдова в конце 70-х перебралась к дочери в Ленинград. Потомки сына, внуки и правнуки Павла Алексеевича, трудились и трудятся сейчас в сфере культуры.
Отдавая память журналистам, издававшим городскую газету в 30-е годы, мы публикуем сегодня очерк П. Елпидина о создателях первого в России паровоза. Материал увидел свет в 1936 году в "Литературной хрестоматии к истории Урала". Он – свидетель того времени, хотя более поздние находки исследователей техники внесли значительные коррективы в историю создания первого российского паровоза.
В старой литературе более или менее полного материала о постройке первого паровоза в России нет. В малом энциклопедическом слова Брокгауза и Ефрона издания 1902 года можно только найти: "В России первый паровоз построен на демидовских заводах Черепановым в 1833 году". И все.
Совершенно не случайно поэтому Академия наук сейчас занята сбором имеющихся отрывочных материалов о постройке первого паровоза в России для разработки этой интереснейшей страницы в истории нашего транспорта.
В Тагиле есть Пароходная улица. есть Маральский мост, на реке Баранче – Медведь-камень. Сами по себе они ничего особенного не представляют. Мост имеет плохую репутацию из-за своей ветхости, Медведь-камень с отвесной 40-метровой скалой еще привлекает отдыхающих. А вот Пароходная никого не привлекает – обычная провинциальная улица.
Но всмотритесь в их прошлое. По Маральскому мосту гнали маралов, у Медведь-камня зимовал Ермак, на Пароходной улице пустили первый в России паровоз.
Демидовы славились миллионами, грабежом недр Урала, жуткой эксплуатацией рабочих, бесчеловечными выдумками, набожностью и бахвальством. Миллионы с лихвой все окупали.
Однажды ехал Демидов из Москвы на Урал. Тракт шел вдоль безбрежных хлебных полей Орловской губернии. Пока на полустанках перепрягали лошадей, барин вслушивался в бесконечные рассказы станционных смотрителей. Так и узнал, что у помещика Свистунова есть удивительный на всякие диковинные выдумки крепостной Черепанов.
– Что угодно сделает, вот такой человек!
Черепанов то "Петрушку" с часовым механизмом соединит, то прыгающих кукол наделает, то еще что – на потеху помещику.
– Мне такого надо!– заключил Демидов и решил откупить Черепанова. Вместо даровитого выдумщика помещик предпочел получить две тысячи рублей и отпустил Черепанова "на волю". А чтобы купленный работник не убежал с рудников, Демидов взял с него долговых расписок на пять тысяч рублей.
у Черепанова рос сын – Ефим. Еще мальчишкой пошел он на рудник, начал работать забойщиком. Когда отец занемог – ноги ломотой сводило, глаза не все разглядеть могли, стал помогать старшему. Вскоре разнеслась молва, что Черепанов-младший дальше отца пойдет. Что Ефим "головой выше всех", потому что никакая машина от его рук не отбилась и что другим не по разуму, ему – пустяки.
Как-то примчался на рудник посыльный:
– Хозяин зовет, поторапливайся...
Демидов пил за конторкой чай. Отхлебывал с блюдца крупными глотками, а глазами в сторону косил – картинкой любовался. Вертел ее и так, и эдак, а Ефима будто бы и не замечал. Тот топтался у порога, но спросить хозяина, зачем позвали, не осмеливался.
Наконец, Демидов чай допил. Сощурился и пропел елейно:
– Мы умны, а за границей умнее люди. Перебивают нас. Эко что сделали. Смотри иди...
– Хороша штука,– проронил Ефим.
– То-то и оно. Мне такую же надо. Понял?
Демидов выскочил из-за конторки, завертелся. Потом ткнул пальцем в сторону Ефима.
– Вот что. Решили мы тебя в Англию послать. Поезжай, высмотри. Вернешься – дома такую же сделаем. Чтоб сама ходила паром, как пароход. Но сухопутный.
У Ефима чуть ноги не подкосились. Взмолился:
– Не с руки мне это, по заграничному языку не знаю.
– Глазами машину высматривай, а не языком,– отрезал хозяин.
Провожали Ефима до ближайшего леса всем рудником. Распрощался он с женой и свернул на ровно вырубленную просеку...
Трудно быть в чужой стране. Чуть не каждого встречного пытался Ефим расспросить, как добраться ему в Англии до поселка Вайлам. Не понимали его, пока не назвал имя Джорджа Стефенсона. Именно фамилия создателя первого в мире парохода, как долгожданный маяк в непогоду, привела уральца к цели.
Знаменитый изобретатель жил там же, где впервые покатилось по рельсам его творение. Рядом располагались шахты. Их владельцам и вручил Черепанов письмо от Демидова. Оно, впрочем, не сильно помогло. Но машину гостю смотреть не запретили.
Днями глазел Ефим на диковинку. Непонятного в ней много. Спросить бы у кого, но нет языка. Что высмотрел, то и твое. С тем и распрощался с Англией.
Демидов об усталости не спрашивал.
– Делай машину, да побыстрей,– распорядился хозяин.
Для постройки сарай отвели, натащили туда инструмента всякого. Взялся за дело и старый Черепанов. Весь "производственный план" был у Ефима в голове. Как мог, рассказал он отцу о заграничной машине. Стали оба мозговать, дни напролет собирали заморский паровик. Что в памяти осталось – быстро делали, что забылось – сами додумывали.
На руднике говорили, что старший Черепанов ума лишился, а младший в чужой земле черту продался. Демидов сам наблюдал за работой, от таких разговоров злее делался, торопил.
Скоро сухопутный пароход выглядел как самый заправский. Котел, в один размах длиной, крепко сидел на раме. От него шли трубы к цилиндрам – маленьким, как рукава поддевки. Передача у колес тоже была, в движение они приводились через шестерни.
К концу постройки взялись за "путевое хозяйство". С рудника по улице (теперь Пароходной) прокладывали четыреста сажен "колесопроводов" – рельсов. Демидов осмотрел все и назначил день открытия дороги.
Смотреть на "чугунку" народу собралась тьма-тьмущая. Демидов со всех окрестностей гостей собрал, чиновников больших и малых пригласил. Гвалт вдоль "колесопроводов" стоял сплошной. Не прекращались смешки. Черепановы будто ничего не видели и не слышали. Сами выкатили на рельсы паровичок, прицепили к нему вагон с углем и вагоны – обыкновенные деревянные тележки с грузом в двести пудов.
Старший Черепанов все сам осмотрел, отошел в сторонку. Ефим забрался на машину и стал разводить паровик древесным углем. Скоро машина запарила, загудела.
– С лошадкой-то, поди, вернее, да и опаски нет, – крикнул кто-то в толпе.
Обособленно стояли понаехавшие дамы:
– Никуда не пойдет это чудовище!
Ефим дал пар. Машина дернулась и пошла вперед, понемногу набирая скорость. Толпа за ней уже не успевала, только Демидов на рысистом коне ехал рядом. Вскоре Ефим заволновался. Как тормозить он знал, а вот как ехать паровозу обратно, у англичан не высмотрел... Только позже сделали они с отцом реверс.
Сгинуло в вечность демидовское время. Но никогда не забудется память о первых строителях русского паровоза, даровитых уральских механиках Черепановых.
Павел ЕЛПИДИН.
1936 г.
Литература: Газета "Тагильский рабочий" от 09.02.2016.