Загадки медного стола
В экспозиции Нижнетагильского краеведческого музея, рассказывающей о возникновении и развитии тагильских заводов, долгие годы экспонировался овальный медный стол. "Сия первая в России медь отыскана в Сибири бывшим комиссаром Никитою Демидовичем Демидовым по грамоте Великого Государя и Императора Петра Первого в 1702, 1705 и 1709 годах. А из сей первовыплавленной российской меди сделан оный стол в 1715 году", - гласит выгравированная на его столешнице надпись.
Стол большой, массивный, вес его 416 килограммов. Поражают чистота отливки поверхностей и изящество форм, что равняет изделие с художественными произведениями. Экспонат уникальный, общерусского значения, как бы утверждающий приоритет горнозаводчиков Демидовых в открытии медных руд и выплавке первой меди в России. Собственно, он и оставляет такое впечатление.
Однако и надпись, и сам стол давно привлекают внимание исследователей: противоречивость текста вызывает недоумение.
История возникновения и развития медной промышленности в России, и в частности на демидовских заводах, не согласуется с надписью. Больше всего вызывают сомнение два момента: то, что стол сделан из "первой в России меди", и то, что именно в 1715 году. Теперь общеизвестно, что медь на Урале добывали еще в семнадцатом веке.
Медная промышленность в России развивалась позднее, чем железная, и возникла из мелких крестьянских промыслов. В XVII веке правительство сделало попытку поставить выплавку меди в крупном заводском масштабе. С этой целью в 1630-1635 годах на речке Камгорке, притоке Камы, была построена плотина и при ней медный завод, названный Пыскорским. Профессор Д. Кашинцев в книге "История металлургии на Урале" указывает, что здесь имелось две обжигательные печи и одна плавильня и выплавлялось до 600 пудов (около десяти тонн) меди в год. Завод действовал до 1666 года. В 1689 году на Нижней Каме, близ речки Сарыни, построен частный медный завод, который вскоре был взят в казну и существовал до сороковых годов XVIII века.
Значительное развитие медная промышленность получила в царствование Петра Первого. В 1702 году на реке Уктус, притоке Исети, построен первый на Среднем Урале казенный медный завод на две печи. Затем в 1711 году - Мазуевский казенный в Кунгурском уезде, в 1712 году - небольшой частный завод промышленника Огнева и в 1716 году - казенный в селе Романове на речке Яйве. Таким образом, в XVII и начале XVIII века в России действовали шесть медных заводов и, следовательно, демидовская медь далеко не первая российская.
Последняя фраза: "...А из сей первовыплавленной российской меди сделан оный стол в 1715 году", - также опровергается многими фактами и ходом событий.
Никита Демидов, кузнец и оружейник, имел около Тулы железный завод. За услугу, оказанную казне поставкой дешевых ружей, царь Петр в 1702 году отдал ему первый на Урале железоделательный Невьянский завод. В указе Демидову было предписано "искать всякому литому и кованному железу умножения".
При приемке завода оказалось, что построен он плохо, его надо перестраивать почти с основания. Это требовало чрезвычайных усилий, ибо без перестройки завода нельзя было выполнить обязательств, данных царю. А Петр требовал, чтоб Демидов уже к весне 1703 года приготовил "сколько возможно" изделий. И новый владелец энергично взялся за устройство завода и его дальнейшее расширение.
Уже к 1720 году вместо одной домны стало четыре, вместо двух горнов - девятнадцать. За это же время построены заводы: Шуралинский на четыре молота, Быньговский на семнадцать молотов и Верхнетагильский с двумя домнами. Где уж тут заниматься поисками медных руд и новым производством, когда и без того сильно не хватало рабочих.
Правда, в 1705 году Демидову стало известно о медных рудах в Кунгурском уезде. Он подал челобитную на постройку там завода. Разрешение получил, но не воспользовался им. Лишь в 1727 году его сын Акинфий построил в Кунгурском уезде Суксунский медный завод.
Факты свидетельствуют: в 1715 году у Демидова не было ни медного завода, ни достаточного количества меди, чтобы изготовить стол. Да и сама надпись заставляет усомниться в дате. Читаем: "бывшим комиссаром" и "по грамотам Великого Государя и Императора". Никита Демидов носил звание комиссара до самой своей смерти в 1725 году, и следовательно, "бывший" - ни что иное, как умерший, а Петр Первый в 1715 году именовался только царем, титул императора ему присвоен 22 октября 1721 года. Так что же, медный стол изготовлен после 1725 года! Авторы отдельных современных работ, по-видимому, считая дату - 1715 год - бесспорной, делают попытки дать столу "невьянское происхождение". В книге "Нижнетагильский краеведческий", изданной в 1980 году, и более подробно в книге "Невьянск. 1701-1976 годы", вышедшей в связи с 275-летием города, утверждается, что медь для стола выплавлена именно в Невьянске местными мастерами. Там же изготовлен и сам стол. Доводом послужило как раз то, что в 1715 году Невьянский завод был единственным принадлежащим Демидову на Урале. Делается ссылка на существование документов тех лет, упоминающих о каком-то медном руднике в окрестностях, и прогноз: возможно, это то самое месторождение, на котором позднее возник Калатинский (Кировградский) завод.
Прослеживая становление Невьянского завода и открытие медных руд вблизи него, нетрудно убедиться в ином. В районе современного Кировграда известны месторождения медно-колчеданных руд: Калатинское, Левихинское, Карпушинское и другие. Но все они стали разрабатываться лишь с середины XIX века.
В описываемый период Невьянским заводом управлял сын Никиты Акинфий, весьма предприимчивый и энергичный человек.
Пользуясь обстоятельствами и покровительством высокопоставленных лиц, он вел себя на Урале крайне независимо, захватывая в свои руки все, что только можно. Если допустить, что ему было известно о месторождении медной руды на землях, приписанных к Невьянскому заводу, то почему он не воспользовался этим и не построил здесь медеплавильный завод? Почему же тогда Демидовы стали строить свой первый медеплавильный завод только в 1720 году на речке Выя, притоке Тагила, где было месторождение железного колчедана, из которого извлекать медь значительно труднее, чем из калатинских руд? Да и второй медный завод они построили далеко от этих мест - в Кунгурском уезде. Ясно, что Демидовы не имели никакого представления о месторождении богатых калатинских руд.
В книге В. Рожкова "Деятельность артиллерии капитана В.Н. Татищева на уральских заводах в царствование Петра Великого", изданной в 1864 году, приводится весьма любопытный факт, подтверждающий это предположение. Оказывается, Акинфий Демидов в 1728 году делал попытки захватить казенный медный рудник на Шиловской горе, откуда брали руду на Уктусский завод. Его попытки пресек специальный указ Берг-коллегии от 21 декабря 1720 года, которым Демидову запрещалось брать руду на казенном руднике.
Вместе с тем в исторических материалах есть вполне конкретные сведения о том, что около Невьянска все же имелось месторождение медной руды. Об этом сообщает де Геннин в "Описании Сибирских и Уральских заводов": "При этом же заводе имеется рудник медной, называемый Погорельской, сыскан Аяцкой слободы крестьянином Федором Головиным. Руда в нем лежит в горе между диким камнем гнездами, а не жилою, и за малым в ней содержанием меди от 1732 году та руда не плавитца". Как видно из документа, руда была бедная и практического значения не имела. Иначе зачем А. Демидову протягивать руку к казенному руднику.
Другой вопрос, могли ли существовать в Невьянске в 1715-м и в последующие годы крупные устройства для плавки меди и отливки таких изделий, как стоп. Приказчик Невьянского завода Григорий Махотин в "Книге мемориальной о заводском производстве сочиненной", написанной им в 1767-1770 годах, отмечает, что в первой половине XVIII века в Невьянске имелись мощные медеплавильные фабрики, и кроме того, фабрики, где изготовлялись медные колокола, котлы и т.д. Однако не уточняет, в какие именно годы.
Наиболее полное исследование о металлургии Урала в первой четверти XVIII века дает М.Н. Мартынов. В книге "Горнозаводская промышленность на Урале при Петре I" (Свердловск, 1948 год), опираясь на исследования других известных авторов и архивные документы, он отмечает даже весьма небольшой, "ручной" медный завод в селе Романово, который и просуществовал-то меньше года. А вот наличия "мощных" медеплавильных и меднолитейных фабрик в Невьянске он не заметил, хотя этому заводу уделяет много внимания.
Особенно авторитетным является свидетельство одного из лучших знатоков Урала тех времен, начальника гарных заводов при Петре Первом В. де Геннина. Он в 1722 году лично осматривал Невьянский завод и в своей книге "Описание Сибирских и Уральских заводов" дал подробную его характеристику. Наличие или существование здесь когда-либо медеплавильных устройств в ней не упоминается.
Авторы более позднего времени указывают только на "небольшие" плавильные устройства, обнаруженные в невьянских подземельях, связывая их обычно с легендами о чеканке Демидовым монеты. Не исключено, что имелся небольшой "ручной" горн, на котором время от времени выплавлялось некоторое количество меди из бедных руд Погорельской горы для хозяйственных нужд завода.
Что же касается медного литья, то у В. де Геннина написано: "...в Невьянске также делается на продажу медная посуда и колокола из той меди, что выплавляется и привозится с Томских, Колывано-Воскресенских его (Демидова) заводов". Очевидно, это и имел в виду Григорий Махотин в "Книге мемориальной". Но ведь Колыванский медный завод построен и начал действовать в 1729 году, т.е. в более позднее время. Следовательно, "невьянское" происхождение медного стола полностью исключается.
23 ноября 1722 года получена медь на первом заводе Демидовых, построенном на речке Выя, притоке Тагила. Строительству его правительство придавало большое значение: финансовое положение России было тяжелым, и Петр принял решение перейти к выпуску медных денег. Это требовало усиленно развертывать производство меди. Специальным указом Демидову были даны условия "устройства и действия" Выйского завода и предписано: "...чтоб медному делу на его Никиты Демидова заводах помешательства не было". Петр рассчитывал, что Демидов, как и в железном деле, выручит его из затруднений с медью.
Демидовы быстро построили крупный по тому времени завод. Однако вскоре выяснилось, что около нет хороших залежей руды, а та, которая имелась, содержала "более железа, нежели меди". С великой трудностью выжигали находившееся в выйской руде железо, медь выходила с "угарами", стоила очень дорого. Демидовы хотели было совсем отказаться от дальнейшей ее выплавки, но на помощь пришел один из лучших специалистов гарного и металлургического дела, все тот же В. де Геннин. Заботясь о "государственной пользе", он послал на новый завод мастеров с казенного Уктусского, помог наладить технологический процесс плавки. Медь стала выходить более чистой и дешевой.
Тогда-то на Выйском заводе и был отлит медный стол. Достоверность события засвидетельствовал знаменитый путешественник Петр Симон Паллас в книге "Путешествие по разным местам Российского государства в 1770 году". При посещении Выйского завода Демидовых он сделал в путевом дневнике такую запись: "Рудник сей достопримечателен тем, что в России он был первым, где начали рыть и плавить медную руду, из коей медную доску наподобие большого стола поднес Никита Демидов е.и.в. (его императорскому величеству - К.Л.) Петру Первому".
В записи Палласа обращает на себя внимание упоминание о том, что Выйский рудник в России был первым, где стали добывать и плавить медную руду. Запись идентична надписи, о которой мы ведем речь. Но П.С. Паллас мог и не знать, что это не первый медный рудник в России, а запись сделал со слов демидовского управляющего, который сопровождал его.
Вместе с тем дневниковая запись Палласа является еще одним доказательством, что медный стол был отлит не в Невьянске, а именно здесь, на Выйском заводе.
Итак, медный стол отлит, но, оказывается, он не остался в Нижнем Тагиле, а подарен. Никита Демидов, находясь в близких отношениях с Петром Первым, неоднократно делал ему подобные подношения. Так, в 1715 году на рождение наследника престола подарил набор золотых изделий, найденных в сибирских древних курганах, а в 1720 году, образец первого в России полотна из асбеста. Медный стол был поднесен как свидетельство выполнения Никитой Демидовым царского указа о постройке Выйского медного завода. События того времени позволяют с достаточной точностью установить, что сделано это не позднее 1724 года. В январе 1725 года царь Петр умер, вскоре за ним последовал и Никита Демидов. Если стол поднесен царю, следовательно, он отправлен в Петербург.
Тогда что же за стол экспонируется в музее? Дублер отправленного в Петербург? Возвращенный обратно из столицы?
Сталкиваемся с очередной загадкой медного стола.
Для решения ее необходимо рассмотреть ряд особенностей именно музейного экземпляра.
Как уже установлено исследованием надписи на столе, он сделан после 1725 года. Кроме того, химический анализ меди, изящество форм и высокое качество отливки, в особенно начертание надписи заставляют думать о том, что стоп, который мы видим, изготовлен на много лет позднее упоминаемого Палласом. В книге "Нижнетагильский краеведческий" говорится: "Даже современные специалисты восхищаются превосходным качеством меди, выплавленной уральскими металлургами более двух с половиной столетий назад".
В 1956 году один из Ленинградских институтов произвел анализ проб, взятых из стола, и дал заключение: "В меди посторонних примесей не обнаружено, по своей чистоте она не отличается от меди, очищенной современным способам электролиза". Такой металл мог быть получен только из очень богатой и чистой Медной руды. Известно, что медь Выйского завода была низкого качества и имела примеси железа. Следовательно, из нее данный стол отлит быть не мог. Может, он отлит из богатых медных руд Колывано-Воскресенского рудника Демидовых? Но особенностью этих руд являлось наличие в них серебра, и поэтому в 1747 году их отобрали в казну.
Медный стол отличают художественные формы деталей и исключительно высокая чистота всех поверхностей. Этого невозможно было достичь в примитивных заводских условиях, требовалась специальная мастерская.
И последнее. В том же отделе музея экспонировались памятная доска из чугуна первой тагильской домны, отлитая в начале 1727 года и "Рудная пирамида Акинфия Демидова" - коллекция медных и железных руд, изготовленная 14 ноября 1728 года. На обоих экспонатах надписи выполнены видоизмененной кириллицей, введенной в употреблении при Петре Первом. Начертание же букв на медном стопе резко отличается, оно весьма близко к письменности России XIX века.
Эти три фактора, взятые вместе, отодвигают дату изготовления стола по меньшей мере лет на сто. Ответ на вопросы: когда, где и кем изготовлен медный стол - может быть найден в истории развития медного дела в Нижнетагильском округе, а также в непомерном тщеславии потомков Никиты Демидова.
Выйский медный завод в 1729 году сгорел, и выплавка меди на нем прекратилась до 1761 года. Но и после восстановления он продолжал работать на бедных медных рудах.
В 1814 году в самом селении Нижнетагильского завода, вблизи горы Высокой, найдено богатое месторождение и открыт меднорудянский рудник. С этого времени Выйский завод переведен на плавку руды, добытой именно здесь.
Начиная с 1831 года, в шахтах вместе с медной рудой стал встречаться малахит в виде отдельных глыб - "голов", как тогда говорили. Малахит или "медная зелень" весьма богат медью, ее содержится до 50-60 процентов. В одной из шахт в 1835 году встретилась уникальная глыба малахита весом в двадцать тысяч пудов, примерно 322,5 тонны. Извлекали ее частями.
Малахит в основном использовался как поделочный камень, но в отдельных случаях небольшие куски и отходы пускались в плавку, чтобы получить наиболее чистую медь для художественных изделий. Весьма примечательно, что Демидовы "по традиции" в 1836 году поднесли царю Николаю Первому подарок-огромную ротонду из тагильского малахита - "Малахитовый храм", который и поныне находится в залах Эрмитажа в Ленинграде.
В эти годы на Выйском заводе действовала первая на Урале бронзолитейная фабрика, созданная крепостным Ф.Ф. Звездиным, "выдающимся уральским литейщиком, обладающим талантом художника и безупречно владевшим техникой литейного дела".
Поскольку заводы Тагильского горного округа были непременными участниками всероссийских и всемирных выставок, Звездин по предписанию Демидова и его конторы выполнил много художественных отливок из чугуна, бронзы и меди для выставок в Петербурге, Москве, Перми и в самом Тагиле. Часть из них и теперь хранится в Нижнетагильском музее.
Вполне логично сделать вывод, что и медный стол изготовлен как выставочный рекламный экспонат. А мотивом для его создания послужила запись Палласа о столе, поднесенном Никитой Демидовым царю Петру. Это в свою очередь дает основание считать, что медный стол изготовлен в отрезке между 1835-1840 годами на бронзолитейной фабрике Выйского завода уральским умельцем, мастером-литейщиком Ф.Ф. Звездиным. Электронная версия historyntagil.ru. В пользу такого утверждения говорят и стиль начертания текста на столешнице, и исключительно чистая медь (она могла быль получена из малахита), и наконец, высокое качество отливки и художественные формы деталей стопа, свойственные изделиям, выходившим с фабрики Звездина.
Вполне может возникнуть версия, что крышка стола создана при жизни Никиты Демидова, а Звездин отливал нижнюю часть и сделал надпись на столешнице. Ведь она по своим художественным формам отличается от стиля Звездина, да и в записи Палласа читаем: "...из коей медную доску на подобие стола...".
Однако пробы меди взяты из разных частей стола, а результат анализа совершенно одинаков, значит, все эти части отливались в одно время. И версия об изготовлении стола около 1840 года остается незыблемой.
Кому и зачем понадобилось делать стол-фальсификатор, которым явно пытались подправить историю медной промышленности России в пользу первого уральского горнозаводчика Никиты Демидова?
Первая половина XIX века для Нижнетагильского гарного округа ознаменовалась событиями, которые принесли ему мировую известность. Открыт знаменитый меднорудянский рудник, равного которому по запасам малахита и красоте узора камня не было в мире. Отысканы золотые и платиновые россыпи. В это же время крепостные механики Черепановы строили здесь первые на Урале паровые машины и создали первый в России паровоз. Было немало и других событий большой значимости.
Владельцы тагильских заводов, потомки Никиты Демидова, сами заводскими делами уже не занимались, их интересовали лишь доходы. Тем не менее, все хорошее, что в округе совершалось , они ставили себе в заслугу, широко рекламировали. Так и медный стоп, вопреки историческим фактам, задним числом преследовал цель утвердить в умах людей, общественном мнении: Демидовы не только "первые люди по железному и ружейному делу", но и "первооткрыватели и основоположники медной промышленности в России". Не в этом ли разгадка медного стола?
К.Ф. Ляпцев
Литература: Тагильский краевед. Альманах. - Нижний Тагил, 1992.-128 с., ил.