Родная Красноармейская

Елена Куликова    Люблю полюбоваться родными пейзажами улицы Красноармейской. Здесь прошло все мое детство. Там, где теперь фонтаны, был переулок, а на углу его стоял дом №10, в котором жили, занимая по комнатке, сотрудники типографии, в том числе и моя мама, Валентина Васильевна Куликова. Ветераны типографии и редакции "Тагильского рабочего" наверняка ее помнят: она не раз удостаивалась звания "Лучший по профессии", ее фото дважды помещали на городскую Доску почета.

    Я особенно любила нашу соседку – тетю Тамару. Одинокая женщина, Тамара Клабукова, в конце 50–х годов охотно оставляла меня ночевать в своей проходной комнатушке, все стены которой занимали вышитые "крестиком" картины. Моя мама тоже хорошо вышивала, но больше "гладью". Помню еще семью Данилюков, за старшим сыном которых, Юрой, я готова была бегать хвостиком.

    Окно нашей комнаты выходило во двор и смотрело на забор – скучный и серый вид. Зато кухонька смотрела на улицу, и это было окно в мир. Перед Новым годом, бывало, старики, а чаще – подростки, тащили с Гальянки через пруд в центр елки продавать. Бабушка увидит в окно, постучит и за 3 – 5 рублей купит пушистую красавицу, которая упирается в потолок.

    Переулок шел под уклон, зимой там подсыпали еще снежную горку – что это была за катушка! Санки выносило аж на заледеневший пруд. Помню, зимний вечер, темно и безлюдно, а мы катаемся и во весь голос распеваем песни, которые знаем. Нам не страшно, ведь мы дома!

    Ближе к весне на пруду, в районе плотины, вырубали огромные глыбы льда и на санях, запряженных лошадьми, везли куда–то.

    Через несколько домов от нас был конный двор. Возможно, взрослые видели в этом дворе единственную серьезную опасность для нас. Подходить к животным не разрешали. Но как было не полюбоваться на них, когда их вели на работу или с работы, а летом купали в пруду.

    С прудом связаны лучшие воспоминания детства. Вот он, в пяти шагах. На плотиках женщины полощут белье, вдоль берега качается на мелководье вереница лодок, привязанных к колышкам или просто к деревьям. Электронная версия historyntagil.ru. Заберись в любую, раскачайся, чтобы легкие волны пошли, и воображай себе любые приключения. А можно сесть в тени под тополями и рассматривать суетливую жизнь водной мелочи. Летом на пруду почти постоянно проходили тренировки байдарочников, яхтсменов, воднолыжников. Годам к пяти я уже достаточно уверенно держалась на воде и купалась часами.

    На рубеже 50-60-х годов была попытка превратить этот участок берега в детский пляж: почистили дно, завезли песок на берег, поставили будочку, где торговали газированной водой, лодки и конный двор отнесли подальше, устроили мостки со ступеньками в воду и "лягушатником", до которого мы, местные, разумеется, не унижались. Район стал многолюдным.

У дома на улице Красноармейской

У дома на улице Красноармейской

    В это время мой дядюшка, Владимир Васильевич Куликов, высокий, смуглый, темноволосый, отпустил бороду по моде, как у Фиделя Кастро и его соратников. Некоторые прямо спрашивали меня: "Он что, правда, с Кубы?" Интересно, о чем думал инвалид Великой Отечественной, когда его принимали за героя войны заокеанской? Наверное, он просто хотел понравиться женщинам.

    На берегу пруда судьба преподнесла мне один из главных своих подарков – знакомство с девочкой Светой, дружба с которой связывает нас уже полвека, хотя годы и разбросали нас по разным городам. В то время по инициативе вдовы писателя Бондина открылся музей его имени. Мать Светланы, переселенка из раскулаченных, была там и сторожем, и истопником, и техничкой, и жила на кухне при музее. Поэтому многие мои воспоминания связаны с этим домом писателя. Если в музее проходила экскурсия, нам со Светой (а мы стали почти неразлучны) надо было сидеть на сундуке и разговаривать шепотом. Но, признаться, экскурсантов было немного, и Александра Самуйловна Бондина (Самолишна, как звала ее мать моей подруги, Фекла Кондратьевна Коновалова, тетя Феша) охотно занималась с нами, много читала вслух, беседовала о прочитанном. Как правило, она сидела за своим маленьким столиком в углу музейного зала, а мы со Светой – рядышком, на валике черного кожаного дивана. Когда Александры Самуйловны не было рядом, диван, широкий и упругий, превращался в спортивный мат.

    С.А. Бондина приохотила нас к чтению. Эта традиция свято поддерживалась и в нашей семье. Бабушка, Елизавета Ивановна Куликова, так и не научившаяся читать про себя, всегда шевелила губами при чтении, иногда шептала, а вечерами, укладывая меня спать, вместо сказок пересказывала прочитанное.

Окно в "мир"

Окно в "мир"

    Так еще в дошкольном возрасте я познакомилась с "Оводом" Войнич. Мама на общественных началах заведовала типографской библиотекой. Все свежие журналы, новые книги проходили через нашу комнатку, а уж без "Тагильского рабочего" просто не могли представить нашу жизнь. Среди важных событий детской жизни запомнились посещения книжного магазина на углу проспекта Ленина и улицы Красноармейской. А уж запись в детскую библиотеку (в районе "Северного Урала") – вообще рубеж взросления.

    Лет с шести нас уже отпускали одних в кино. На месте здания Пенсионного фонда был тогда очень уютный кинотеатр "Горн". Билет на детский сеанс стоил 10 копеек. Хорошим тоном почему-то считалось сидеть не на деревянных сиденьях, а прямо на полу в центральном проходе между рядами. Запомнился фильм "Седьмое путешествие Синдбада", одна из немногих американских картин, засветившихся на наших экранах. Наивная такая страшилка, от которой когда-то замирало сердце. Взрослые плакали над фильмом "Девочка ищет отца". Наши соседи, молодые супруги Тележниковы, даже назвали дочку именем главной героини.

    Под впечатлением от прочитанного и увиденного самим хотелось творить. Во дворе бондинского дома был дровяной сарайчик, в дверях которого, как на сцене, устраивали концерты для соседей. Перед домами были разбиты палисаднички, где цвели черемуха, яблоня, сирень. Под кустами мы обожали прятать "секретики": выковыривали ямку в земле, застилали дно золотинкой от конфет, выкладывали узор из цветных камешков, бусинок, цветов или просто клали вырезанную картинку придавливали стеклом и засыпали землей. А через день осторожно счищали землю, вытирали отпотевшее стекло и, словно впервые видя, любовались красотой.

    На улице устанавливали электрические фонари, прокладывали асфальт, на котором так удобно было играть в "классики". И каждый день был длинным-длинным...

    В 1963 году нам дали квартиру на Красном Камне. Сейчас берег пруда на Красноармейской изменился, но остался родным.

Елена КУЛИКОВА.

Литература: Газета "Тагильский рабочий" от 24.07.2009.

Главная страница