Жила-была девочка Люба

    в далекой бедной деревушке Хаймино, что в Кировской области. Бегала в школу в лапоточках, ходила с маменькой в лес за брусникой, грибами, пасла корову-кормилицу, росла в своих деревенских заботах...

    После 8-го класса в школе вывесили объявление о том, что учеба с 9-го класса будет платная, и бедность семьи чуть не лишила Любу образования. Вступились учителя школы, собрали деньги на ее дальнейшее обучение. А бедность была такая, что нечем было кормить лошадку, которая жила при школе. Ее, худую и старенькую, отдали на живодерню, и учителя варили из конины жиденький супчик.

    Закончив 9-й класс, поняла, что платить за нее больше никто не сможет, и перешла учиться в Белохолуницкое педагогическое училище. Не по призванию, а из нужды. Учащимся там ежедневно выдавали 400 граммов хлеба и раз в день кормили бесплатно в столовой. По ускоренной программе обучали, в основном – методике преподавания: считалось, что все основные знания они получили в школе.

Л.А. Андреева (Шипицына) в 2010 г.

Л.А. Андреева (Шипицына) в 2010 г.

    И вот военный 1943 год. Группа из 13 человек получила направление на работу в Сибирь. А это далеко. Тайга, лагеря, тюрьмы. Девушкам по 18 лет. Очень испугались, попытались уйти на фронт добровольцами. Не взяли: маленькие, худенькие, в чем душа держалась. А просто отказаться от работы нельзя -отправят туда же, но в качестве осужденных.

    Путь в Сибирь был труден. Чтобы получить билет до следующего пункта назначения, разгружали вагоны с углем, ехали на полу, застланном соломой.

    Грязные, выскакивали на станциях купить чего-нибудь из еды – вдоль станций бабы продавали вареную картошку. Болели, плакали.

Первый класс, 1944 год.

Первый класс, 1944 год.

    До Иркутска доехали только Люба и ее подружка Анна. Остальных распределили на работу по пути. Из комендатуры послали на них запрос в Москву, чтобы дали подтверждение из Наркомпроса, что эти девушки именно те, за кого себя выдают. Через 10 дней подтверждение пришло, и им выдали каждой пропуск.

    – Как мы пережили эти дни, даже не знаю, – вспоминает Любовь Алексеевна. – Подтверждение требовалось потому, что дальше дорога вокруг Байкала на Дальний Восток оставалась единственная. Она проложена сквозь горы, в которых пробивали тоннели - их от Иркутска до Слюдянки 13. Опасались диверсий и кого попало не пропускали.

    Только вот ехать дальше было не на что – деньги кончились.

    Тогда Анна развязала заветный портяной мешочек с 30 рублями. Ее мама, когда умирала, всем детям дала по 30 рублей и завещала потратить только в самое трудное время. "Вот сейчас, говорит, у нас, Любушка, это время и наступило". Достала эти 30 рублей, пошли на вокзал за билетами. Дорогой грызли турнепс.

    Доехали до Слюдянки, нашли районо. Нас зарегистрировали и направили в разные лесхозы.

    Говорят: "Девочки вы деревенские, на лошадях ездить умеете, вот и сможете друг друга навещать". Мы – реветь, расставаться было очень страшно. Грязные, обтасканные, с деревянными чемоданчиками, в которых ничего из пожиток не осталось... Учителя!

    Сжалились, отправили вдвоем в один поселок Листвянку: "Там две школы: средняя и начальная, в разных концах, а квартиру найдете в центре".

Аттестат с печатью Наркомпроса.

Аттестат с печатью Наркомпроса.

    Мы обрадовались, успокоились. До отплытия парома было время. В Слюдянке сходили в баню, в парикмахерскую. Сделали нам прически – укладки с кудерьками. Фотографию с такой прической я послала домой в Хаймино: вот, мол, какие мы доехали, не переживайте.

    Приехали в Листвянку. Поселок большой, по берегу Байкала тянется. Нас поместили в маленькую комнатку к старушке. Ни постели, ни кастрюль, похлебку на траве – и ту не сварить. Пошли к соседке, которая держала корову. Во дворе у нее лежал турнепс. "Тетя Маруся, продай нам одну турнепсину". "Нет, это у меня запас для коровы на зиму, не хватит – не будет молока".

    Что-то нашли у своей бабки, попросили котелок. Но долго у нее не прожили, очень жесткая была старуха. Но кровать в уголочке дала.

    У нас с собой только портяные матрасовки и наволочки. Пошли мы (а было уже 30 сентября) натеребить травы. Залезли в гору – торчит только один сухой папоротник. Мы этот папоротник рвали, матрасовки набивали, руки все изранили.

Вдвоем с Аннушкой Перетолчиной (справа) после похода в парикмахерскую.

Вдвоем с Аннушкой Перетолчиной (справа) после похода в парикмахерскую.

    Потом в газете прочитала, что туда же репрессированных пригнали, на Зайгору привели под конвоем, устроили в бараке и поесть дали. А у нас ни квартиры, ни общежития, ничего там не было.

    Вот это была наша судьба – одна на двоих с Анной Васильевной Перетолчиной.

    А в 1953 году судьба привела семью Любови Алексеевны в Нижний Тагил.

    Любовь Алексеевна Андреева (Шипицына) – отличник народного просвещения, ушла на пенсию в 1980 году из школы №21. Она научила мечтать и любить, сопереживать горю, видеть в людях доброе и красивое.

    В 2015 году 10 июня ей исполнилось 90 лет. А 8 июля ее похоронили - инсульт.

    Память постоянно возвращала Любовь Алексеевну в те нелегкие годы. С Анной Васильевной Перетолчиной она всегда поддерживала связь – переписывались, разговаривали. Все 72 года.

Валентина АНДРЕЕВА.

    Фото из семейного альбома.

    Литература: Газета "Тагильский рабочий" от 25.08.2015.

 

 

Главная страница