Прерывистая линия судьбы
Судьба этой женщины трагична и благополучна одновременно. Наталья Шилкова, в девичестве Кулаго, родилась в июле 1941 года в Брянской области и вместе с семьей и родственниками побывала в пересыльном лагере для пленных. Глава семьи, где подрастали двое детей, трудился на торфоразработках, его жена – в колхозе. С началом Великой Отечественной войны отца вызвали в военкомат, и вскоре он ушел на фронт, не узнав, кто родился третьим – девочка или мальчик.
– Я так никогда и не увидела папу, он пропал без вести, – говорит Наталья Александровна. – Зато мама с грудным ребенком на руках и детишками, цепляющимися за юбку, хлебнула лиха.
26 июня 1941 года Брянск претерпел первый налет немецко-фашистской авиации, неоднократной бомбардировке подвергался железнодорожный узел. В ходе Орловско-Брянской операции советские войска 6 октября 1941 года оставили город. Немецко-фашистские захватчики установили здесь жестокий оккупационныи режим: расстреливали жителей, казнили подпольщиков и партизан. Пострадали и села Брянщины. Их жителей угоняли в лагеря смерти. Семья Кулаго попала в Рославльский лагерь.
Наталья Шилкова
– Я пыталась расспросить маму об этом, но воспоминания были настолько тяжелы, что она не хотела о них говорить. Зато старшая сестра Тамара помнит ужасы тех дней. Рославльский лагерь военнопленных Дулаг № 130, известный как пересыльный, был создан в августе 1941 года на юго-западной окраине города. До войны здесь располагалась школа младших командиров пограничных войск НКВД. В октябре сорок первого 12 тысяч военнопленных были отправлены пешком в Рославль со сборного пункта в Юхнове. Их число возрастало с каждым днем. Прибывая на место, люди видели, что вдоль шоссе тянется огороженное несколькими рядами колючей проволоки пространство. Вокруг него расположились многочисленные вышки, на которых стояли пулеметы и расхаживали вооруженные автоматами немецкие часовые.
Лагерь разгородили колючей проволокой на две части. В отгороженный от пленных "колючкой" и охраняемый полицейскими пересыльный пункт потянулись обозы стариков, женщин, детей. Сестра Натальи Александровны Тамара помнит, как колонны пленных пешим ходом прибывали отовсюду в этот лагерь смерти. Всю дорогу в течение нескольких дней их ничем не кормили. Они питались попадавшимися по дороге капустными листьями, корнями, ржаными колосьями с неубранных придорожных полей. Истощенные и обессилевшие, люди не могли передвигаться, поэтому то и дело сзади слышались выстрелы... В самом лагере два раза в день выдавали по пол-литра баланды и один раз в четыре-пять дней – по 150-200 граммов хлеба на человека. Раздача пищи была издевательской: на несколько тысяч людей имелось всего три раздаточных. Колонны за пищей выстраивались за час-полтора до начала раздачи, которая продолжалась в среднем четыре часа. В день для получения одной-двух ложек муки и четырех граммов хлеба надо было затратить 10-11 часов. Все это время приходилось стоять (сидеть запрещалось) под открытым небом в любую погоду: в грязи осенью и в снегу зимой. Этот рацион при такой выдаче был рассчитан на скорейшее умирание людей. По историческим данным, смертность в Рославльском пересыльном лагере зимой 1941 – 1942 годов достигла масштабов массового истребления. За день вывозили по 500-600 тел. С 26 декабря 1941 года по 2 января 1942 года из лагеря вывезли 16 564 трупа.
– По рассказам сестры Тамары, так оккупанты поступали не со всеми. Юношей и девушек фашисты отбирали и отправляли в Германию, – рассказывает Наталья Шилкова. – Для нас так и осталось неизвестным, кто однажды ночью снял часовых, а нас всех выпустил со словами: "Уходите, уходите". Люди бежали, кто куда. Мы с мамой пришли в какую-то деревню. Незнакомая женщина нас накормила и показала рукой, куда идти к поезду. "Если полицаи узнают, что вы были у нас, то дом сожгут", – сказала она. Когда мы добрались до своего села, узнали, что у маминой сестры тети Моти потерялся сын Федор. Тетя много дней плакала, а через две недели он вернулся домой с одной из сельчанок.
Наша героиня знает лишь по рассказам, как пережила семья Кулаго войну. Но хорошо помнит, как в трудные послевоенные годы собирали на поле колоски и гнилую картошку, как вместе с девчонками и мальчишками работали в поле, возили на лошадях сено. Когда окончила семилетку, решила вырваться из села в город. Уехала к брату в Нижнюю Салду, а в 1958 году отправилась в Нижний Тагил и поступила в ФЗО. Выучилась на штукатура. Работала в хозчасти кислородного цеха Уралвагонзавода, комплектовщицей в 150-м, термистом в 446-м, супруг Борис Шилков трудился в цехе 930. Их общий трудовой стаж составил почти 100 лет. За это время они вырастили троих детей, которые подарили счастливой паре внуков – Семена, Филиппа и Светлану. Сегодня супруги хотят лишь одного: пусть детей и внуков не коснется такое горе, какое испытали их родные в Великую Отечественную.
О горьком прошлом на рославльской земле сейчас напоминает мемориальный комплекс. Изломанная, прерывистая линия памятника говорит об искалеченных войной человеческих судьбах.
Раиса КОЛЕСНИКОВА.
Фото Людмилы Ивановой.
Литература: Газета "Машиностроитель" от 07.04.2017, №13.