Александр Чеботарёв: из крепостного — в "домашние архитекторы" Демидовых
Об Александре Петровиче Чеботарёве у нас вспоминают нечасто.
В советский период о "домашнем архитекторе" Николая Никитича Демидова рассказывали в основном как о жертве "жестокосердного заводчика", который, не желая отпускать Чеботарёва на волю, загубил его талант. В годы перестройки, когда стало модным "обличать советских фальсификаторов истории", о нём заговорили как о таланте, который так и не раскрылся из-за упрямства и самодурства Демидовых. Попутно практически у всех зданий, спроектированных крепостным архитектором, начали "находить" других авторов, а Чеботарёва записывать или в соавторы, или просто в исполнители. В нулевые появилось, наконец, более-менее внятное жизнеописание Чеботарёва, которое, впрочем, ничего нового в себе не несло. В нём просто были собраны все известные факты о жизни крепостного архитектора, их попытались систематизировать. Однако пробелов в официальной биографии Александра Петровича до сих пор остаётся много.
Существует как минимум две версии биографии тагильского зодчего.
Согласно первой и наиболее популярной, Александр Чеботарёв родился в 1790 году в Санкт-Петербурге в семье крепостного служащего, который работал в Главной домовой конторе Демидовых делопроизводителем.
"Изрядная способность к точному рисованию разных предметов" проявилась у мальчика в начальной школе, о чём вскоре стало известно хозяину — Николаю Никитичу Демидову. Заводчик попросил известнейшего в те годы художника, скульптора и педагога Поля Брюлло* проэкзаменовать юного Чеботарёва и высказать своё мнение: получится из мальчишки "рисовальщик" или нет. Оказалось, что способности мальчика к рисованию и черчению настолько велики, что Брюлло посоветовал Николаю Никитичу отдать Чеботарёва для обучения в Петербургскую академию художеств, где тогда преподавали такие корифеи русской живописи, как Григорий Иванович Угрюмов, Алексей Егорович Егоров, архитекторы Авраам Иванович Мельников и Анри-Луи-Огюст Монферран. Демидов в те времена как раз планировал реконструкцию своих уральских заводов и нуждался в архитекторе, а поэтому, недолго думая, оплатил обучение Чеботарёва в Академии художеств. Однако, когда Александр проучился три года, выяснилось, что аттестоваться он не сможет: по уставу академии выпускник не должен был быть крепостным или посессионным. Ситуация была патовая: академия не могла аттестовать Чеботарёва и не могла вернуть деньги Демидову, который оплатил полный цикл обучения своего протеже. Конфликт интересов через год уладили: Чеботарёв был переведён в ранг "слушателя" с правом свободного посещения занятий. Правда, при таком способе обучения об аттестации не могло быть и речи. Максимум, на что мог рассчитывать "не отпущенный от заводов" Александр, — это на статус "свободного художника".
Надо сказать, что в Академию художеств Чеботарёв попал уже в возрасте 24-25 лет. Где учился, где жил и чем занимался будущий архитектор со дня окончания школы и до момента зачисления в академию, никто из тагильских исследователей толком не знает.
В 1825 году Александр Петрович Чеботарёв получает назначение на должность "домашнего архитектора" при конторе Нижнетагильских заводов. Задачи, которые поставил перед ним заводовладелец, заключались в проектировании ряда промышленных и административных объектов в заводских посёлках Нижнего Тагила, Нижней Салды и Висимо-Утки и "инспекторском сопровождении" их строительства. Чеботарёв переезжает на Урал и весной 1826-го приступает к работам сразу на четырёх объектах: заводском госпитале в Нижнем Тагиле, каменной церкви в Нижней Салде, кричном и катальном цехах Нижне-Салдинского завода.
Госпиталь в Нижнетагильском заводском посёлке стал первым зданием, построенном в стиле классицизма и в виде комплекса: главный корпус и четыре просторных флигеля, в которых расположились аптека, богадельня и квартиры для персонала.
Заводской госпиталь в Нижнетагильском заводском посёлке (фотооткрытка 1901–1910 гг.)
Строился госпиталь при непосредственном "надзоре" со стороны самого архитектора. Любое, даже малейшее отклонение от проекта было невозможно без согласования с Чеботарёвым. Это касалось как архитектурных и конструктивных деталей, так и строительных материалов, из которых возводился комплекс. А изменения, как следует из сохранившихся документов, были. В особенности это коснулось главного фасада госпиталя. Так, к примеру, колонны остались без капителей и были увенчаны профилированными тягами. Немало изменений было внесено в декоративное оформление фасадов, причём часть декора была заменена по инициативе самого Александра Петровича. И всё же здание получилось величественным и нарядным. Полностью строительство госпиталя завершилось в 1829 году, через год после смерти Николая Никитича Демидова.
К сожалению, целиком больничный комплекс до наших дней не сохранился. В 1950–60-х годах ХХ века два флигеля из четырёх были снесены. Один из них мешал постройке морга, другой — постройке здания горкома партии. Сам госпиталь является единственным в Нижнем Тагиле зданием, которое ни разу не сменило свой профиль и уже более 190 лет служит делу здравоохранения.
В Нижней Салде под руководством Чеботарёва были построены два заводских цеха (кричной и катальный) и церковь Николая Чудотворца, вскоре прозванная местными жителями Никольской. Здесь надо отметить, что к проектированию промышленных зданий Александр Петрович всегда относился с прохладцей и все они без исключения выглядят намного скромнее, нежели жилые и административные здания, спроектированные им в период службы у Демидовых.
Вид на церковь Николая Чудотворца и заводские цеха Нижне-Салдинского завода (фото конца XIX в.)
Оба цеха, спроектированные Чеботарёвым для Нижне-Салдинского завода, тоже имели скромный внешний вид: маленькие оконные проёмы, полуциркульные проёмы дверей, минимум декора на фасадах. Позднее, уже после увольнения Александра Петровича, выяснилось, что архитектор допустил ряд досадных небрежностей при проектировке фундамента и некоторых стен, и цеха пришлось перестраивать.
Совсем иначе отнёсся зодчий к строительству церкви Николая Чудотворца.
В планировочном и композиционном отношении здание церкви было спроектировано с большим мастерством и составляло единый ансамбль с заводскими сооружениями. А все детали архитектурного убранства фасадов и интерьера выполнены со вкусом и чувством меры.
Церковь Николая Чудотворца в Нижней Салде (фотооткрытка 1900–1910 гг.)
К кубическому массиву храма, увенчанному барабаном и куполом со световым фонарём, с западной стороны примыкала двухъярусная колокольня с высоким шпилем. Западный, северный и южный фасады подчёркнуты портиками дорического ордера со своеобразной римско-дорической формой капители, а внутри обращала на себя внимание лепнина купола, обработанного рядами кессонов и изящными розетками. Церковь строилась с расчётом на большое количество прихожан и могла вместить до полутора тысяч человек.
Церковь Николая Чудотворца в Нижней Салде (фото 2018 г.)
В советский период церковь сильно пострадала и долгое время пребывала в запустении, несмотря на статус памятника истории и архитектуры XIX века. Сейчас храм возвращён верующим, ведётся его реставрация.
Реставрационно-восстановительные работы внутри Никольской церкви (фото 2019 г.)
После смерти Николая Никитича Демидова заводы перешли под управление его сыновей — Павла и Анатолия. По достоинству оценив первые работы Чеботарёва, они поручают ему спроектировать здание заводской конторы, а также ряд церквей для сёл Нижнетагильского горного округа. Александра Петровича назначают "домашним архитектором", выделяют ему квартиру, пролётку, двух лошадей и обязывают "принять в обучение черчению и рисовальной науке" учеников. Кроме того, Чеботарёв принял на себя руководство частным строительством в Нижнетагильском посёлке. В этом последнем качестве выдающийся зодчий также оставил значительный след в архитектурном облике нашего города. Самые известные (к сожалению, единственные) частные дома, спроектированные Александром Петровичем, знает, пожалуй, каждый тагильчанин. Это Господский дом на улице Тагильской, в котором ныне находится Музей быта и ремёсел, и Дом управляющего на проспекте Ленина, где с 2008 года обосновалось "Экорадио".
Так называемый Господский дом на самом деле был построен тагильской купчихой Евдокией Дерябиной на капиталы, нажитые её покойным мужем. Какое-то время эта женщина пыталась преподносить себя "звездой" местного бомонда и объединяла вокруг себя жён приказчиков Нижнетагильского завода. Затем купчихе стало скучно и она уехала, оставив дом сыну, который через несколько лет сдал его в аренду Главному правлению заводов с правом выкупа.
Дом Евдокии Дерябиной, или Господский дом, построенный по проекту А. П. Чеботарёва (ныне — Музей быта и ремёсел горнозаводского населения)
Дом управляющего был построен во второй половине 30-х годов XIX века по заказу "главного директора" Нижнетагильских горных заводов Александра Акинфиевича Любимова, который с 1826 года и до самой своей смерти управлял всеми демидовскими заводами на Урале. Дом строился одновременно с комплексом зданий Главного правления заводов и был возведён всего за полтора года.
Дом управляющего А. А. Любимова (фото 2008–2009 гг.)
Считается, что "лебединой песней" Александра Чеботарёва на Нижнетагильском заводе стал проект Главной заводской конторы, или Главного правления заводов. Работать над проектом этого комплекса Чеботарёв начал ещё в 1830 году и, вероятно, закончил бы проект быстрее, если бы не одно обстоятельство. Как утверждал сам Александр Петрович, во время своей последней встречи с Николаем Никитичем Демидовым хозяин пообещал дать своему "домашнему архитектору" "отпуск от заводов", но обещание выполнить не успел. Однако Павел Демидов отказал в выдаче "вольной", ссылаясь на то, что не нашёл в архивах отца "даже намёка на подобный договор". Чеботарёв, пользуясь тем, что новый хозяин не появляется на Урале годами, начал предлагать свои услуги по всему Уралу.
Одним из тех, кто обратился к тагильскому архитектору за помощью, был "попечитель Кыштымских заводов Марии и Петра Харитоновых" и бывший управляющий Исетского завода Григорий Федотович Зотов, который уже несколько лет носился с идеей перестройки старой усадьбы, доставшейся его свату и компаньону купцу Льву Расторгуеву вместе с заводом. Зотов уже обращался за помощью к некоторым ведущим архитекторам Екатеринбурга и Перми, но каждый раз его что-то не устраивало.
Чеботарёв выехал в Кыштым осмотреть усадьбу и из разговора с Зотовым узнал, что построена она была ещё в 1762 году Никитой Никитичем Демидовым, младшим сыном "тульского уговорщика" Никиты Демидовича Антюфеева. Григорий Зотов подробно рассказал, какой бы он хотел видеть обновлённую усадьбу, и Александр Петрович согласился разработать проект.
Эскиз главного фасада бывшей демидовской усадьбы в Кыштыме
Сколько взял за работу тагильский зодчий, так и осталось тайной. Известно только, что Чеботарёв поставил условие — вымарать на всех эскизах и документах его фамилию. Он опасался, что Павел Николаевич, узнав о том, что его крепостной "халтурит" у конкурентов, разгневается и даже слушать не захочет об "отпуске от заводов". Сам же проект Зотову понравился, и усадьба была реконструирована по чертежам Чеботарёва.
Усадьба после реконструкции (фото 1904 г.)
В советский период здание нещадно эксплуатировалось. Здесь в разные годы размещались и клуб, и детская воспитательная коммуна, и ремесленное училище, и госпиталь, и пионерский лагерь, и музей. В настоящее время усадьба реставрируется.
Кыштымская усадьба в период реставрации (фото 2017 г.)
Ограда старой демидовской усадьбы в Кыштыме (фото 2017 г.)
Очевидно, работа Александра Чеботарёва понравилась владельцам Кыштымского завода, и в 1836 году они вновь приглашают его для проектирования здания заводского госпиталя и двух заводских корпусов.
Эскиз главного фасада заводского госпиталя в Кыштыме
Тем временем Павел и Анатолий Демидовы решают, наконец, дать Чеботарёву "вольную". Правда, поставив при этом ряд условий: архитектор завершает проектирование здания Главного правления, подготавливает себе замену из учеников, сдаёт конторе предоставленное ему имущество, квартиру, гасит долги в заводскую кассу.
"В обучение черчению, рисованию и картографии" Чеботарёву отряжают нескольких способных мальчишек, но спустя некоторое время Александр Петрович оставляет в учениках только одного — Кирилла Луценко. А после нескольких согласований и мелких правок Павел и Анатолий Демидовы одобряют проект центрального здания Главного правления. Строительство его продолжалось без малого пять лет. Правда, окончания стройки Александр Петрович Чеботарёв так и не дождался. Весной 1837 года он получил долгожданную "вольную", а 10 марта 1838 года был уволен с завода. Строительство комплекса Главного правления заканчивал уже другой архитектор — Александр Зиновьевич Комаров.
Главное здание правления заводов в конце XIX века, в начале ХХ и в начале XXI столетия
В Нижний Тагил Чеботарёв приезжал ещё дважды — в мае 1839 года за окончательным расчётом и летом 1840 года, чтобы сдать заводской конторе квартиру и вернуть в заводскую кассу долг в размере... трёх алтын.
О дальнейшей судьбе крепостного архитектора сведений мало.
Достоверно известно лишь то, что 4 октября 1841 года решением Совета Императорской академии художеств ему был выдан аттестат "свободного художника". Прожив несколько лет в Петербурге, он купил небольшую усадьбу в Гатчине и переехал туда.
-----------------------
* Поль Брюлло (Paul Bruleau), он же Павел Иванович Брюллов, — скульптор и художник, живописец-миниатюрист французского происхождения, академик Императорской академии художеств; отец Фёдора, Александра и Карла Брюлловых (прим. авт.).
--------------------
В подготовке материала использованы источники из архивов ГАСО и ГАПК; фотоматериалы из личных архивов авторов, электронного архива НТГИА.
Фото: Андрей Копырин, Сергей Волков, Юрий Латышев, Алексей Хлопотов
18.05.2019