ВОСПОМИНАНИЯ
Тагильские голубятники
В Тагиле любили держать голубей. Много было любителей-голубятников. Разводили голубей не только для забавы, это был своего рода спорт. Некоторые голубятники держали большие стаи, для голубей делали специальные голубятни, обычно в торцевой части сарая, на залобке, с решетчатым "загоном" и "захлопкой", закрывающей этот загон. К загону со двора и по крыше делали лестницу. Тут же у них на крыше лежало "махало" – шест с тряпкой на конце для отпугивания, по мнению хозяина, рано отпускающейся стаи.
Гоняли голубей обычно рано утром одновременно все голубятники. Стая поднималась очень высоко, что и ценилось. Иногда казалось, что это не голуби, а порхающие бабочки, освещенные ярким утренним солнцем.
Я не был голубятником, но у меня было много увлеченных голубями знакомых. От них я слышал рассказы о голубях, их характерах, свойствах. Среди них из-за голубей бывали ссоры и споры из-за голубей, прилетевших из другой, соседней стаи, "чужих". Чужих выкупали хозяева. Ссорились больше соседи, гонявшие свои стаи "на одном кругу".
По характеру голубей делили на "лютых" – ленивых, плохо летавших в стае, отстающих от стаи и "борзых" – дружных, общественных в стае. "Лютого" старались сбыть, продать за "чужого", "борзых" берегли, хранили, иногда "борзой" был вожаком стаи.
Голубей они называли по их оперению, окраске, или по другим каким голубиным свойствам: Рябок, Сорока, Кисастый (с отросшими твердыми перьями на лапах), Турман, особенно ценившийся. Турман с большой высоты из стаи падал, кувыркаясь какое-то время, и снова догонял свою стаю.
Бывали случаи нападения на голубей ястребов. Спасаясь от него, голубь на большой скорости разбивался насмерть о крышу, не сумев вовремя сдержать скорость. Чтобы отпугнуть ястреба, голубятник пронзительно свистел. Это они умели в совершенстве.
Был у голубятников свой рынок, негласный, где они меняли голубей, торговали, стараясь сбыть "чужого" или "лютого". На свой рынок они собирались в воскресенье перед рассветом. Были здесь и ссоры, и споры, и обманы, сведения счетов и соревнования, чей голубь раньше прилетит в свою голубятню, место рынка часто менялось, почему, не знаю.
Здесь же торговали мелкими птицами, садками, клетками, садилками. Иногда этот рынок разгоняла милиция.
Со спортивной целью или на спор, об заклад на скорость прилета в свою голубятню голубей пускали с разных окраин города. Для доставки голубей на рынок на продажу или для соревнований многих голубей носили за пазухой: лень носить садилку, сделанную из решета. Отчего их и называли "голубятник – засрана пазуха".
Вот об этих любителях голубей, голубиного спорта, которых я знался хочу рассказать. Это просто воспоминания без определенного порядка и хронологии.
В раннем моем детстве против нашего дома по Уральской улице жил Клоков Яков Михайлович. Страстный любитель-голубятник. Помню его уже стариком. Его голубиная стая была небольшой, десятка полтора и, видимо, старая, прижившаяся в одной голубятне. В хорошее утро, тихое и солнечное, стая залетала высоко. В ней были два-три турмана. Гонял их Яков Михайлович, как и большинство голубятников, ранним утром. По старости не мог уже любоваться, стоя на крыше, подняв вверх голову: кружилась голова. Он придумал способ: на открылке возле загонки поставил невысокий столик, на который ставил начищенный таз желтой меди с чистой водой и в него, как в зеркало, смотрел на любимцев, пока они не налетаются. Конфликтов с другими голубятниками у него не было. Его уважали.
Очень серьезными голубятниками были братья Крыловы: Дмитрий, Борис, Анатолий Александровичи, работники паровозного депо станции Тагил. Кроме голубей, у них были и другие птицы: снегири, чечетки, клесты, щеглы и еще какие-то. Все трое были завзятыми охотниками, рыбаками. Жили на Высоковокой улице. Их голубиная стая, наверное, была лучшая в Тагиле. Они выводили каких-то породистых голубей. Голубятня их была в огороде, специально сделанная для этой цели. Просторная, светлая, утепленная с встроенными полками специально для гнезд и выводков.
Крыловы были организаторами птичьего рынка. Узаконенного, официального. Так как они были рабочими, идя за разрешением организации рынка к полицмейстеру Земляневичу, приглашали в компанию заядлого голубятника купца-мучника Коновалова Кузьму Ивановича. Благодаря чему полиция и разрешила открыть птичий рынок в установленном месте и времени.
У Кузьмы Ивановича по Арзамасской улице во дворе дома была также специальная голубятня на одном из сараев. Стая его была из хороших, дорогих голубей. К ней другие голубятники подпускали своих голубей с целью переманить. Не получалось Скорее к его стае прилетали "чужие". Отдавал их за выкуп. Но как он бегал с махалом по крыше, большого роста и зело упитанный?
По бывшей, теперь снесенной улице Артема когда-то большим любителем голубей был Патокин, кондуктор узкоколейной Висимской железной дороги. Держал последнее время, по старости, уже не стаю, а несколько голубей самых любимых. Гонять он их уже не мог, а только кормил, любовался ими. Голубятни уже не было, а держал их в бывшем хлеве. Бедно жил, похварывал. И вот однажды какой-то лиходей их украл. Бедный старик плакал по голубям, как маленький ребенок. Жил после этого Патокин недолго, но ежедневно поминал голубков.
При разговоре о голубях и голубятниках часто вспоминаю о двух азартных голубятниках-спортсменах. Это Тарасов Федор Гордеевич с Волковой улицы, рабочий Выйского завода, и Баранов Тимофей Александрович с улицы Больше-Вогульской, горняк.
У обоих были хорошие, выдержанные стаи, хорошие голубятни. Хозяйство свое голубиное держали образцово. В летнее время часов около пяти утра выпускали свои стаи с расчетом переманить голубей из чужой в свою. Ссор между ними никогда не было, но спор всегда. У кого из них голуби домовитее, борзистее. На этой почве они часто бились об заклад, чтобы доказать свою правоту. Для этого они после работы с голубями за пазухой уходили на окраину: на Патракову или на Лапину гору, на Красный Камень, на Елизарозу гору. Бросив там голубей, бежали домой проверить – прилетел или нет. Голуби, как правило, были дома, ждали хозяина у захлопки. Который не выиграл.
Спорили и так: чей голубь, вынырнув из воды, летит прямо к дому. Для этого они раздевались и с голубем в руках ныряли в воду с плотов или в реку Выйку у Королева моста или с плота на Выйском пруду около завода, один нырял, другой наблюдал. А бывало, чтобы наблюдать одновременно, нанимали нырять ребят.
Вот так друзья-голубятники соревновались. Проигравший платил залог безоговорочно. Но это было очень редко. Проигравшего голубя продавали на рынке в первое же воскресенье: не "лютись".
Худояров Александр Григорьевич жил на крутом бугре против Вогульских кузниц, вернее над ними. Работал в лесничестве, кажется, в последнее время лесообъездчиком. Страстный голубятник, но ни с кем не соревновался, не подпускал свою стаю к чужой. Стая была небольшая, но отборная, домовитая. Своих голубей он тренировал на дальность. Посылал детей, Григория и Бориса, далеко от дома: на Голый Камень и на Фотеево, к Скорбященскому монастырю. Не раз бывало он просил нас выпустить его голубей от Медведь-Камня. Мы туда ездили часто. Там у отца был "заездок". Голуби, как правило, прилетали, не терялись.
Александр Григорьевич, кроме голубей, держал и мелких птиц как любитель, для них он и оборудовал птичник в подсарайной избе. А вот детям его это не привилось.
Другие имели также хорошие стаи, голубятни, но держали голубей для забавы. Выпустят, погоняют, полюбуются и все. Таких было много, из моих знакомых это Голованов Саша из Новой улицы, Суханов Толя с Казанской улицы, в спорте не участвовали. Вот их голуби часто прибивались к чужой стае. А бывало и чужих к себе приводили, чтобы не было недоразумения, они гоняли позднее. Зная их порядок, голубятники, охочие до "чужих", подпускали в это время своих с корыстной целью. Ничтожные люди.
Голубятник Федя Красилов с Волковой улицы какой-то, бог с ним, "не совсем в порядке" имел голубей немного. Где работал, не знаю. Здоровый детина с бородой-лопатой ярко красного цвета, черемной. Рассказывали, что подолгу сидел на крыше, ждал, когда кто-нибудь выпустит стаю, чтобы подпустить свою. Но днем все были на работе, голуби в загонке. Ждал напрасно.
Рассказывали, такой с ним был случай – Федя был на улице в стороне от своего дома. Увидел кем-то выпушенную стаю, подбежал домой, чтобы подпустить свою. Задрав голову на голубей и не глядя перед собой, бежит домой, не видя лежащей на полянке коровы, перелетел через нее. Поднялся, со зла пнул ее и побегал дальше. Пока бежал к голубятне, стаи уже не было.
Помню еще оригинального голубятника Митю Сальского. Его домишко на два окна был самым последним по улице Забегайке. Работал Митя забойщиком на Ивановском известковом карьере. Где и какая у него была стая? Где была голубятня? Кособокая избушка с покосившимися и незакрывающимися воротами. Ни хлева, ни сарая. Одна баня и та почему-то на боку. Пользовались ею? Как бы то ни было, а Митя о своих голубях любил рассказывать. У каждого голубя была своя кличка, человеческое имя, на которое шел только этот голубь. Хвалился: "Во, Мишка по двору (?) ходит, хвост растопырит, как дурин (индюк), а все остальные на него смотрят, дивятся. А у Степки кисы-то, кисы", – и показывает на руке, какие они, начиная с полладони до локтя.
"Иду воссета у горелой гостиницы, гляну мой Васька кроет. Я кричу: "Васька!" Он ко мне прямо на грудь.
Поехал одиново к брату в Салку, взял пару: Леньку да Машку кинуть оттуда. Кинул, они и улетели. Прихожу домой, а у меня чужая стая. Откуда они ее привели, и сейчас не знаю.
Вот ведь как бывает у голубятников настоящих!"
Голубей держали больше подростки, так, для забавы ребячьей. Вскоре они надоедали, улетали, гибли.
И.А. Орлов