Мой отец – Теодор Александрович Грасмик

    В республике немцев Поволжья почти в каждой немецкой семье была родословная, где освещалась история семьи с первых лет приезда в Россию. Такая родословная была и у нас. После революции ее тщательно прятали. При переселении в Сибирь родословную зашили в подушки. В начале 60-х годов престарелые тетушки моего отца (95 и 97 лет) передали ее мне на хранение как старшему в роду. Эти записки с готического шрифта были переписаны на латинский, а затем моей тетей по материнской линии, Лотц Юлией Андреевной, переведены на русский язык.

    Семья колонистов Грасмик приехала в Россию 7 августа 1763 года. Это были трудолюбивые крестьяне. В своих завещаниях некоторые из них писали: "Благодаря господу Богу и русскому народу живем хорошо".

    В этой семье 19 августа 1869 года родился мой дедушка Грасмик Александр Людвигович, основатель династии хирургов.

    Он в 1894 году закончил Дерптский университет (сейчас г. Тарту, Эстонская ССР) и женился на выпускнице Мариинской гимназии г. Саратова.

    Обучил ее медицине, и она работала с ним как операционная сестра. Александр Людвигович в качества земского врача в течение 2-х лет ездит вместе с женой по селам Самарской губернии и оперирует крестьян. В эту пору, 7 сентября 1896 года, и родился мой отец, Теодор Александрович Грасмик.

    В 1898 году семья переезжает в Саратов. Мой дед вместе с доктором Бухгольцем строят на свои сбережения больницу, в которой бесплатно лечат бедных людей. В этом здании на улице Коммунарной в Саратове в настоящее время находится детская инфекционная больница. (Сведения о деятельности деда взяты из краеведческого музея Саратова).

    Со временем мой дед стал крупным хирургом-гинекологом.

     

Александр Людвигович Грасмик (слева) в операционной. 1910 г., г. Саратов.

Александр Людвигович Грасмик (слева) в операционной. 1910 г., г. Саратов.

Теодор Александрович Грасмик, 1964 г., г. Нижний Тагил.

Теодор Александрович Грасмик, 1964 г., г. Нижний Тагил.

    Раз в месяц по четвергам по очереди на квартирах друг у друга собиралось общество врачей: туда приходили знаменитые Спасокукоцкий, Юдин, фармакологи Скворцов, Богомолец, хирург Миротворцев, профессор Разумовский и другие.

    Мой отец, Теодор Александрович Грасмик, в 1914 году закончил в Саратове гимназию и поступил на медицинский факультет Саратовского университета. Со второго курса он ассистировал Сергею Ивановичу Спасокукоцкому, который раз в неделю оперировал в больнице моего деда. В 1919 году отец, не закончив медицинского факультета, добровольцем уходит на фронт и служит в Красной Армии до 1923 года. Значительное время он находится в войсках, сражавшихся с Колчаком и Деникиным, в качестве ординатора полевого подвижного госпиталя 31 Туркестанской дивизии.

    Одно время он заведовал в Поволжье холерным бараком, и очень гордился тем, что не имел заражений холерой среди медицинских работников. В его подчинении был продотряд, который собирал из разрушенных помещичьих погребов старинные вина и коньяки. Ими медицинский персонал обеззараживал руки.

    В 1923 году Теодор Александрович работал сверхштатным ординатором госпитальной хирургической клиники Саратовского медицинского института. В 1924 г. он заболел тяжелым зобом и отцом был направлен в г. Марксштадт АССР Немцев Поволжья. В 1925 году женился, в 1926 году родился я, в 1929 году мой брат Арно.

    Как хирург и организатор Теодор Александрович творил чудеса. Марксштадская больница была образцовой не только в Поволжье, но и во всем Союзе, не говоря о практической работе по хирургии, он впервые в мире сделал холецистодоудонестомию*. Позднее в одном из журналов им была опубликована статья о вышеназванной операции. В 1935 году в связи с успехами в лечении столбняка, отец был командирован в институт экспериментальной медицины (ВИЭМ) в г. Ленинград, где проводил исследования под руководством академика А.Д. Сперанского и написал соответствующую научную работу.

     

    * Холицистодоудонестомия – соединение общего желчного прохода с двенадцатиперстной кишкой при желчнокаменной болезни.

    В 1929 и 1938 годах он выступал на Всесоюзных съездах хирургов. В 1936 году за успехи в практической медицине и за научную работу Теодору Александровичу была присвоена ученая степень кандидата медицинских наук.

* * *

    1937 год наша семья пережила тяжело. Четыре дяди по материнской линии были репрессированы и погибли. В настоящее время все посмертно реабилитированы. Я хорошо помню этот год, мне уже было 11 лет.

    Отец в то время писал докторскую диссертацию о столбняке. Из животных этой болезнью заражаются только кролики и суслики. Теодор Александрович заражал их анатоксином. Человека заразить столбняком при помощи анатоксина невозможно. В медицине его применяют для профилактики этой болезни.

    На отца поступил донос, что он якобы выписывает анатоксин для заражения столбняком людей, чтобы потом на них проверить свои методы лечения этого заболевания карболовой кислотой. Хорошо , что в НКВД были и честные люди. Один работник НКВД, когда они с отцом охотились на дроф в степи, где за двадцать километров не было ни души, сказал ему о доносе. При обыске анатоксин не был найден, а кролики и суслики были заблаговременно уничтожены. Так Теодор Александрович был спасен от репрессии.

    Второй донос был о том, что доктор читает немецкую литературу, выписывает журналы из Германии и чуть ли не немецкий шпион. Как-то в летнем туалете я нашел немецкие книги, вымыл их в речке и принес домой, считал, что кто-то их случайно выбросил. Отец вторично их уничтожил и был спасен от заключения. В 1940 году, во время ослабления репрессий, Теодор Александрович был принят в партию. В этом же году ему было присвоено звание заслуженного врача АССР Немцев Поволжья.

    По материалам Марксштадской участковой больницы Теодором Александровичем написаны 24 работы. Изданы они не были. Готовая диссертация о столбняке так и не была разрешена к защите.

    Из Академии медицинских наук отец ее взял в шестидесятые годы. Оттиски всех работ Теодора Александровича и докторская диссертация хранятся в нашем семейном архиве.

* * *

    На второй день Великой Отечественной войны Т.А. Грасмика мобилизовали в Красную Армию. Имея звание военврача I-го ранга, он был назначен главным хирургом эвакогоспиталей г. Энгельса.

    Затем Указ, выселение в Сибирь.

* * *

    На основании указа от 28 августа 1941 г. мы были эвакуированы в Сибирь. Выселение производилось поспешно, некоторые семьи уехали без зимней одежды, в легком платье.

    Путь из г. Энгельса проходил через Уральск, Джамбул, Алма-Ату и далее – на север до ст. Татарская, и, наконец, мы оказались в селе Андреевка Алтайского края. Эвакуация длилась более двух недель, создавалось впечатление, что власти не знают, куда девать наш эшелон. Вагоны переполнены. Были случаи самоубийства, старые люди бросались под поезд.

    Теодор Александрович отвечал за санитарное состояние эшелона. Наша семья ехала в вагоне-медпункте, здесь же находилась акушерка и принимались роды. Были и раненые. На некоторых станциях поезд стоял подолгу и отправлялся без предупреждения, люди, ушедшие на поиски пищи, запрыгивали на ходу, получая при этом повреждения. Только на крупных станциях выдавалась горячая пища.

    Шел суровый 1941 год. Занятия в школе (я был в восьмом классе) опаздывали на два месяца. Дети помогали фронту, с женщинами завершали затянувшиеся сельхозработы, готовили пельмени, замораживали их и в посылках отправляли на фронт защитникам Родины.

    Случилось так, что за всю историю старинного сибирского села в нем не было хирурга. Деревенские ребята называли Теодора Александровича "фирург". В тяжелейших условиях, в неприспособленном помещении он создал операционную. Не было скальпелей, мало инструментов, отец оперировал своей единственной бритвой.

    С октября 1941 года по март 1942 года Теодор Александрович сделал более 160 операций. В домашнем архиве сохранен их перечень. Это было и кесарево сечение, и грыжесечение, и удаление части желудка при язве (вершина хирургии тех лет). Были и уникальные операции: удаление мумифицированной конечности четырехлетней давности, удаление матки с омертвевшим плодом десятилетней давности, при таких запущенных болезнях в Нижнем Тагиле в конце прошлого столетия оперировал доктор медицины Петр Васильевич Кузнецкий. В Андреевском районе в Сибири экстренная хирургия была создана в военные годы.

    Дети медиков охотились на белых куропаток, ставили силки на зайцев. За сданные шкурки в обществе охотников и райпотребсоюзе получали сети. Долгими сибирскими вечерами при плошке мы расплетали рыбацкие сети для шовного материала операционной.

    В марте 1942 г. Теодора Александровича взяли в трудармию.

* * *

    В трудовой книжке Т.А. Грасмика есть запись от 18 мая 1942 года: "Приволжлаг НКВД СССР. Зачислен на должность врача-хирурга Буинского отделения. Распоряжение ОУРЗ ГУЛАГ’а 42/56005". Больше никаких документов нет. Из автобиографии и воспоминаний известно, что отец в трудармии был главным врачом госпиталя железнодорожного строительства НКВД Ульяновск-Свияжск. Это был огромный строительный отряд, сформированный из молодых немцев-фронтовиков, кадровых военных. Они писали Сталину, что хотят на фронт, дезертировали из трудармии на войну. Сталин им отвечал, что трудармия – это тоже фронт. Необходимо построить железную дорогу Казань – Сталинград, так как Волга замерзает, и доставлять войска, технику и боеприпасы для разгрома немцев под Сталинградом можно только по железной дороге. Дорога, которую строили трудармейцы, была готова в срок, построена она на костях. Люди умирали от голода. Работая в госпитале, Теодор Александрович из Казанского мясокомбината получал кровь рогатого скота. Он организовал производство гематогена в кустарных условиях и лечил трудармейцев. Огромная смертность была в основном от дистрофии. Эпидемий сыпного тифа и кишечной инфекции не было, отец после окончания строительства 21 ноября 1944 года был переведен в Тагиллаг НКВД СССР, в лагерь "АИ МВД, и зачислен на должность врача-хирурга поликлиники", - вот такие локоничные записи в трудовой книжке. А на самом деле это трудармия за колючей проволокой на Первой площадке Тагилстроя, около бетонного завода с охраной собаками, со строгой пропускной системой. Военнопленные немцы свободно ходили по улице Ленина с духовым орхестром, пели свои народные песни, строили 32-й и 33-й кварталы улиц Ленина-Мопра (Мира), а советские немцы были за колючей проволокой на строгом режиме и умирали с голода. Эти лагеря я видел в начале сентября 1945 года.

    Трудармия для Теодора Александровича закончилась 25 марта 1946 года. В трудовой книжке записано: "Переведен в распоряжение Н.Тагильского горздравотдела". Он был назначен заведующим хирургическим отделением второй Советской больницы.

    В те годы я был студентом второго курса Новосибирского медицинского института, а на каникулы приезжал в Н.Тагил.

* * *

    Вторую Советскую больницу я хорошо знаю с лета 1946 года, когда студентом-медиком, владея немецким языком, заполнял истории болезни военнопленных.

    Наша семья жила в доме врачей. Теперь это здание разрушено, на его месте строится санбаклаболатория. Соседями по квартире были Лидия Павловна и Нина Павловна Кипарисовы с родителями. На втором этаже жили Валериан Васильевич и Софья Васильевна Горбуновы с дочерью Леной, Сергей Александрович Боташев с семьей, Михаил Карлович Рабинович, Антонина Алексеевна Зяблнцева с дочерью Лерой, Сима Моисеевна, ныне здравствующая, с сыновьями Веней и Додиком (семья уже в то время покойного Арона Григорьевиче Стерна) и другие.

    На протяжении многих лет я наблюдал и изучал славные традиции второй больницы. Видел и негативные стороны. Помню страдания Л.П. Кипарисовой, которая в годы репрессий тайно встречалась с мужем, а публично должна была осуждать его как врага народа.

    Тяжело было видеть Евгения Маврикеевича Нейенбурга, нашего главного врача, снятого с работы. Мы на собраниях клеймили врачей еврейской национальности: в то время шел процесс врачей, "изменников родины". Мы пережили судебный процесс Тамары Диадоровны Николаевой и исключение из партии Василия Максимовича Погребняка, который, будучи работником МВД, помогал "врагу народа" Тамаре Диадоровне. Для меня лично самым светлым днем жизни стало 24 декабря 1954 года. Тогда (в который раз!) меня вызвали в комендатуру МГБ и сказали, что я полноправный гражданин Советского Союза и освобождаюсь от подписки о невыезде. Чтобы была понятна моя радость, я напоминаю Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 ноября 1948 года, опубликованный в "Ведомостях Верховного Совета СССР (№51, 1948 год), в котором говорилось о том, что немцы, калмыки, ингуши, чеченцы, финны, латыши и др. переселены в предоставленные районы навечно и что выезд их с мест поселения без особого разрешения органов МВД карается каторжными работами до 20 лет.

    Меня поблагодарили за дисциплинированность и направили в месячную командировку в г. Ленинград. Через 13 лет жесточайшего надзора я второго января 1955 года со слезами на глазах гулял по Невскому проспекту.

    В таких же условиях работал и Теодор Александрович. Он очень любил охоту и, чтобы выехать из Н.Тагила на расстояние восьми километров, брал письменное разрешение коменданта спецпоселения.

    Нужно было выжить и в таких условиях, устроить сыновей после окончания Новосибирского мединститута. Отец написал кандидатскую диссертацию заведующему горздравотделом. Таким образом я оказался во второй городской больнице, а брат Арно – в первой городской. Я и брат всю жизнь проработали на одном месте, имея одну запись в трудовой книжке.

* * *

    Теодор Александрович 17 ноября 1947 года по распоряжению горздрава был переведен в Ленинский райздравотдел, и назначен заведующим хирургического отделения 3-й советской больницы. В здании, где недавно размещался госпиталь, на базе больницы ВМЗ он создал образцовое хирургическое отделение. Оперировал почти все, не любил специализацию в хирургии.

    С ним тяжело было жить. Спал он не более четырех часов в сутки. Обладая тревожно-мнительным характером, звонил по телефону и днем, и ночью. Работал без выходных. Уходя на охоту, выбирал маршруты, где были телефоны (железная дорога, другие ведомственные отделения связи). Работая по пятидневке, по субботам, где бы он ни был, всегда посещал хирургическое отделение. По свидетельству врачей (Филатовой, Мироновой, Вахромовой) и учеников, он плакал на работе, видя страдания пациентов. Некоторые считали его больным. Он деньгами помогал студентам, больным костно-суставным туберкулезом, лежащим годами в отделении. У меня в кабинете висят репродукции картин студента художественного училища, который ежемесячно получал от Теодора Александровича по 200 рублей (в те годы это были большие деньги) и молодой человек смог закончить учебу.

    Были и другие случаи, когда отец из своей небольшой зарплаты помогал пациентам деньгами.

    Старый Грасмик был основоположником легочной хирургии в начале 50-х годов не только в Н.Тагиле, но и в Свердловской области. У Аркадия Тимофеевича Лидского была большая смертность при этих операциях, а затем он перестал их делать. Теодор Александрович создал коллектив врачей: Чайковский Гарри Николаевич, Голованова Анна Васильевна, Куликова Нина Яковлевна, Ожигановы, которые в третьей городской больнице и в туберкулезном диспансере сделали около 230 операций на легких при минимальной смертности больных. Смертность была как сейчас при остром аппендиците. Материалы об этих операциях опубликованы в Казанском медицинском журнале.

* * *

    Последние годы жизни отец работал опять во второй городской больнице, так как в третьей была ликвидирована хирургическая служба. При специализации руководство второй городской больницы не хотело, чтобы он работал в хирургии. Ему в 60 лет, в расцвете творческих сил, предложили уйти на пенсию. В тот застойный период из хирургического отделения уволилась В.П. Дятлова и стала работать в онкодиспансере. Ушли из отделения В.М. Погребняк, Л.П. Якимец, К.Э. Никитина, кратковременно уходил Л.Н. Воробьев. Меня, хирурга высшей категории, перевели в поликлинику, и, трудясь в объединенной городской больнице, я 17 лет лишен был возможности работать в хирургическом стационаре. Отец очень переживал все это.

    Теодор Александрович Грасмик умер в 78-летнем возрасте от рака печени. Диагноз он поставил себе сам. Это был первый случай заболевания этой болезнью в поколении Грасмиков. Перед смертью Теодор Александрович прооперировал внука, считая, что лучше его это никто не сделает. С сыном – онкологом играли в "кошки-мышки", оба убеждали друг друга, что рака нет. Во время тяжелой болезни не принимал наркотических средств и за несколько часов до смерти выплюнул порошок промедола. Никогда не говорил, что рак заразен.

    И последнее, больному отцу, знающему свой диагноз, предложили работать в онкологическом кабинете вместо меня, когда я имел трехмесячный отпуск для подготовки кандидатской диссертации. Это усугубило его заболевание.

    Я, как онколог с 40-летним стажем, знаю, почему у отца возник рак, но это тема для другого разговора.

    Хирург Т.А. Грасмик проработал почти 60 лет, но за свой труд не имел никаких наград. Пенсию он получал менее 120 руб. И только к пятидесятилетию Советской власти по линии партии был награжден орденом "Знак Почета", как ветеран Гражданской войны.

    Тагильчане помнят добрые дела Теодора Александровича, отблагодарили его невиданными похоронами. С тех пор прошло 18 лет, но могила отца всегда ухожена, и на ней живые цветы от благодарных пациентов и их родственников.

Г.Т. Грасмик

 

 

Главная страница