О ЧЕМ ПИСАЛИ ГАЗЕТЫ И ЖУРНАЛЫ

Испытание правдой

    Странное наше время. "Гласность" сочетается с таким безбрежным "плюрализмом", что узнать правду о каком-либо событии ничуть не легче, чем в период "догласности". Чтобы вычленить правду, требуется и знание архивных документов, и интуиция, и способность понять дух того времени, когда происходило событие.

    Тридцатые годы. Прошло более полувека – два поколения. А по страстности, которая звучит в публикациях о тех временах, словно вчера это было. И по пристрастию.

    Сколько споров вызывает судьба Павлика Морозова! Сколько противоречивых мнений, и не просто противоречивых, а клокочущих взаимной ненавистью. Словно мощные заряды с противоположными знаками. При их сближении сверкает молния, гремит гром, и ... в блеске и грохоте пропадает, аннигилирует правда о несчастном мальчике, чья жизнь стала игрушкой в руках политических негодяев. Вот и "Тагильский рабочий" внес свою лепту в недавней публикации (18 мая 1991 г.). Т.В. Борисюк, "много лет работающая с детворой", до сих пор не может решить: герой или предатель Павлик? А если кто думает иначе? "Маразм, другого слова подобрать не могу", - говорит знаток детей. О том, что Павлик – жертва, и мысли не допускается.

    Каждый год в начале мая объявляет "Тагильский рабочий" имена новых лауреатов премии имени Григория Быкова, пламенного рабкора. А несколько месяцев назад газета опубликовала материал сотрудника редакции под сенсационно-полемическим заголовком: "Так кем же был Григорий Быков?" Но никакой сенсации и никакой полемики в публикации не было. Стойкий и честный рабкор, достойнейший пример для ныне живущих коллег. А как быть с его собственным гордым признанием о том, что он писал "секретные корреспонденции для органов ОПТУ", или о том, как он добывал необходимую ему информацию, предварительно напоив допьяна женщину, а затем, не дожидаясь отрезвления, торопился "доложить, куда следует"? (См. "Были горы Высокой", изд. 1935, 1961 г. г.) И это – образец для наших лауреатов-рабкоров?

    9 октября 1990 года опубликовал в "Тагильском рабочем" воспоминания о своем отце, бывшем начальнике Уралвагонстроя, Илья Лазаревич Марьясин (как сообщает газета, Илья Лазаревич проживает за рубежом).

    Естественно, что в этих сыновних воспоминаниях отец предстает прекрасным человеком, опытным инженером, талантливым организатором. В 1937 году Лазарь Миронович Марьясин был арестован и расстрелян.

    Разумеется, Илья Лазаревич мог и не знать тогда, что работа на стройке была организована отвратительно. План хронически не выполнялся, жилищные условия и питание рабочих были крайне неудовлетворительны. Текучесть рабочей силы была неимоверной – в некоторые месяцы она превышала 90% ! И как результат подобной организации труда – из 15 тыс. штук колес, отлитых за 8 месяцев 1934 года годных было только 80, т.е. 0,5%.

    Илья Лазаревич помнит, как отец разрешил ему разжечь зажигалкой первую коксовую батарею Магнитки, как ездил с ним в цирк на санях, если машина не могла пройти из-за бурана, как присутствовал на семейных шашлыках с Окуджавами, где и увидел "красивого мальчика в черкеске" - Булата, будущего поэта.

    Мир Илюши Марьясина не вмещал тогда голодных и оборванных рабочих, детей, стариков, ковырявшихся в помойках в поисках чего-либо съестного, а дома, вероятно, не принято было говорить о сотнях бегущих со стройки с наступлениям тепла, - убегавший надеялся выжить, а на стройке даже не велся учет смертности.

    Проживающий за рубежом Илья Лазаревич так и остался в том же мире непонимания чужой боли (судить могу, естественно, только по этой публикации).

    Но ведь материал для газеты готовили сотрудники музея истории УВЗ! И никаких комментариев у них не нашлось...

    Комментарии нужны были бы, конечно, не для оправдания того произвола, который творился в тридцатых годах. В провале "великих планов" виновны были не Марьясин и Окуджава, а прежде всего те высокие "специалисты", которые эти планы намечали. Марьясин и Окуджава были ревностными исполнителями их воли. Но исполнителями не рядовыми. Свободы выбора действий у них было куда больше, чем у вчерашнего крестьянина, пригнанного за тридевять земель для осуществления бездумно-волюнтаристских жестоких планов. И когда я читаю архивные отчеты о строительстве, рассматриваю фотоснимки (не забудем, что фотографировать разрешалось только тем, кому доверяли органы НКВД, и фотографы чаще обращали взор объектива в сторону "успеха"), я думаю – не был Л.М. Марьясин ни хорошим организатором, ни талантливым инженером. А главное – не было у него сочувствия к рядовому труженику.

На стройке Уралвагонзавода.

Человек, по подсчетам ученых, обладает мощностью, равной 0,05-0,1 лошадиной силы.

"Свободный труд свободно собравшихся людей"

(В. Маяковский)

    Сожалея об участи Марьясина, можно ли забывать об участи многих тысяч тех, кого называли "трудовыми массами"? А ведь до сих пор даже не подсчитано, сколько единиц содержала эта "масса". И бодро встают жилые дома на местах, где лежат кости безвестных строителей "вагоногиганта".

    Особое впечатление производит та часть воспоминаний, где говорится о друге отца, первом секретаре горкома Ш.С. Окуджаве. 1937 год. Л.М. Марьясин арестован.

    "Как поворачивается жизнь! На собрании или митинге, где клеймили его "преступления", выступал Ш.С. Окуджава. А затем такая же судьба постигла и его. Воистину: "Не судите, не судимы будете... "

На стройке Уралвагонзавода.

Общежитие. В таких условиях годами жили и взрослые и дети.

    Читателю внушается мысль, что Ш.С. Окуджава предал Л.И. Марьясина.

    Недавно в "Огоньке" было опубликовано интервью с Булатом Окуджавой.

    " - Каким был Ваш отец?

    - Очень сердечный, честный, благородный человек. Он был фанатиком и аскетом. Отец и мать были моими кумирами. Я любил их. Я сейчас отрицательно отношусь к деятельности моих родителей... Вся наша жизнь – расплата за ошибки и подлости. Мне больно, что родители заплатили за свои заблуждения такую страшную цену... Они были активными строителями социализма, соучастниками этого зла. Но не палачами. Так что не нужно так уж злорадствовать по поводу их участи. Я скорблю об их слепоте..."

    Такой искренности веришь.

Секретарь горкома ВКП(б) Ш.С. Окуджава (третий слева в верхнем ряду) с женой (вторая слева в нижнем ряду) и с друзьями на отдыхе. Первый слева в верхнем ряду – поэт Леонид Вилкомир. Фото 1936 года.

    Мне посчастливилось увидеть, услышать и сфотографировать Булата Окуджаву лет 27 назад, когда он впервые после 30-х годов приехал в Тагил и выступил с полулегальным концертом в красном уголке типографии "Тагильский рабочий". Как сейчас помню его голос, не способный к фальши, и негромкие песни, наполняющие душу.

Булат Окуджава на концерте в Н. Тагиле. Фотомонтаж И. Коверды.

    Затянувшееся вступление. Надеюсь, что оно не покажется лишним читателю газетных статей 37 года. Внимательный читатель даже в этих жестоко-пристрастных строках увидит вынужденное признание силы личности Ш.С. Окуджавы, которому в этом году исполнилось бы 90 лет. А уж каким он был и каким было время - ...

* * *

СООБЩЕНИЕ О ПЛЕНУМЕ ГОРКОМА ВКП(б)

    Вчера (16 февраля 1937 года) состоялся пленум Тагильского горкома ВКП(б). Пленум постановил:

    Одобрить решение Свердловского обкома ВКП(б) об освобождении т. Окуджава от обязанностей первого секретаря Тагильского горкома ВКП(б).

    Вывести т. Окуджава из членов бюро и пленума горкома ВКП(б).

    Избрать первым секретарем горкома ВКП(б) – Л.Н. Пальцева, освободив его от обязанностей второго секретаря горкома и заведующего отделом парткадров.

"Тагильский рабочий", 17 февраля 1937 года:

РАЗВЕРНУТЬ САМОКРИТИКУ В ТАГИЛЬСКОЙ ПАРТОРГАНИЗАЦИИ

    Процесс над антисоветским троцкистским центром и извлечение уроков из этого процесса показали, что партийные организации Свердловской области, в том числе и прежде всего тагильская, были заражены троцкистской гнилью.

    "Там, где орудовали подлейшие троцкистские агенты, - пишет 13 февраля "Правда", - там, как правило, была запущена партийная работа, отсутствовала внутрипартийная демократия, была заглушена самокритика. Только в обстановке, где партийное руководство отгораживается от масс, обволакивается тиной обывательщины, там безнаказанно орудуют враги народа. Они подвизаются и там, где нет освежающего ветра большевистской самокритики".

    Эти слова суровой большевистской правды полностью относятся и к тагильской партийной организации.

    Тагильский городской комитет не обеспечил высокой большевистской бдительности в организации. Поэтому враги несколько лет творили гнусные преступления. Поэтому врагам удалось завладеть, в период обмена, новыми партийными билетами.

    Распространению троцкистской заразы в организации способствовали гнилые методы, гнилой стиль руководства в практике работы первого секретаря горкома Окуджава. Даже после разоблачения заклятых врагов – троцкистов Марьясина, Бурова, Тамаркина и других, парткомы, горком не поняли, не усвоили того, что запоздалое разоблачение контрреволюционных троцкистов – к тому же без активного участия коммунистов Тагила – были результатом политической слепоты, ротозейства, благодушия, отсутствия бдительности и самокритики в тагильской организации. И в этом нужно видеть то, что эти гнилые методы руководства Окуджава оставались вне критики, оставались неразоблаченными...

    Гнилой стиль руководства в горкоме, отсутствие бдительности и самокритики были той почвой, на которой развертывали свою подлую деятельность презренные враги народа. В Тагиле коммунисты не воспитывались в духе непременной проверки каждого большевика по его делам, независимо от занимаемой должности, независимо от поста.

    Достаточно вспомнить, как проходила 5-7 января с.г. последняя городская партийная конференция. Ни одного слова не было произнесено о крупнейших недостатках работы горкома и его первого секретаря Окуджава. На конференции не было острой критики доклада Окуджава, который скрывал неудовлетворительное состояние партийной работы...

    Последнее собрание партактива неудовлетворительно еще и потому, что на нем никто не выступил, не подверг критике небольшевистское отношение секретаря паркома Окуджава к своим серьезнейшим политическим преступлениям перед партией. Электронная версия historyntagil.ru. В 1923 году Окуджава колебался, сомневался в правильности генеральной линии партии, боролся против нее, примыкая к троцкистам. Тем более необходимо отметить, что в материалах процесса над антисоветским троцкистским центром фигурировал в числе активных организаторов контрреволюционного троцкистского подполья М. Окуджава – брат секретаря Тагильского горкома ВКП(б) Окуджава Ш.

    Это нужно было сделать также и потому, что Окуджава два года работал на Уралвагонстрое рядом с врагом народа Марьясиным, знал о его враждебной сущности, о его враждебном нутре. Но Окуджава не разоблачил врага и его ставленников, захвативших в свои руки ряд руководящих постов на стройке. Таким же было поведение Окуджава в отношении врага Марьясина, когда Окуджава являлся секретарем горкома...

    Собрание партийного актива, призванное развязать самокритику в организации, сделать ее неиссякаемым источником решительного исправления ошибок и воспитания всех коммунистов в духе воинственной непримиримости к врагам народа – было скомкано.

    И это свершилось после того, как Центральный Комитет, газета "Правда", пленум Обкома ВКП(б) не раз предупреждали, что нет ничего опаснее и пошлее самодовольного оптимизма и утраты элементарного понятия о большевистском чутье...

    Известно, что бюро горкома, имевшее в своем распоряжении – особенно после августа 1936 года – неопровержимые улики преступной деятельности врага народа – троцкиста Марьясина – даже не пыталось разоблачить этого фашистского лазутчика-диверсанта...

    Эти и другие провалы в практике работы городского комитета, а затем на городской партийной конференции и собрании партийного актива не нашли правильной политической квалификации, не нашли большевистской оценки...

    Развертывание большевистской самокритики в тагильской партийной организации – самая важная, самая насущная задача. Без этого о прямом, честном исправлении грубейших политических ошибок, без этого о подъеме партийной работы, о повышении революционной бдительности – нечего и говорить. Большевистской самокритике должен быть дан большевистский простор.

* * *

"Тагильский рабочий" 22 февраля 1937 года:

С ПЛЕНУМА СТАЛИНСКОГО РАЙКОМА ВКП(б)

    Позавчера состоялся пленум Сталинского райкома ВКП(б). Пленум заслушал и приступил к обсуждению доклада тов. Романова о передовых статьях газеты "Правда" за 8, 9 и 13-ое февраля, о решениях бюро Обкома, пленума Горкома партии.

    Тов. Романов вскрыл в своем докладе и подверг суровой критике грубейшие политические ошибки, допущенные бюро Горкома партии, Сталинского райкома и им, как секретарем райкома.

    – В практике работы членов бюро, – говорит тов. Романов, – не было проявлено подлинной большевистской бдительности, заботы о развертывании самокритики не взирая на лица. Это привело к длительному периоду неразоблачения двурушников – троцкистов, бывшего первого секретаря Горкома Окуджава, Марьясина, Тамаркина, Бурова. Ответственность за эти грубейшие ошибки лежит в первую очередь на членах бюро и лично на мне...

    Тов. Романов подверг резкой критике грубейшие политические ошибки, гнилую практику работы бюро Сталинского райкома и его секретаря. Подхалимство, угодничество, отсутствие самокритики, чинопочитание привели к тому, что зам. секретаря райкома подвизалась Налбандян, жена троцкиста Окуджава, и не была нами разоблачена.

    Тов. Романов призвал пленум и всю парторганизацию на развертывание большевистской критики, подъем большевистской бдительности и улучшение всей партийно-массовой работы...

    Выступивший в прениях тов. Болотников подверг резкой критике политические ошибки бюро Сталинского райкома и его секретаря. Он говорил, что угодничество, чинопочитание, семейственность привели к тому , что зам. секретаря работала Налбандян, бюро слепо доверяло ей...

    Тов. Романов к нам, партработникам, – говорил тов. Непомнящий – требователен. Это хорошо, но за недисциплинированность, грубые политические ошибки, которые допускала бывшая зам. секретаря, Налбандян, она не подвергалась критике – чувствовалась семейственность.

    Кроме этих товарищей в прениях выступили т.т. Пестов, Шкабара, Карлинский, Панухин, Тотменина, Скоков и Варов. Сегодня пленум продолжает свою работу.

* * *

"Тагильский рабочий" 22 февраля 1937 года:

    Мих. Михайлов

НЕНАВИСТЬ

    Недавно перед судом советского народа предстала во всем своем грязном облике история троцкизма, неизменно завершающего путь предательств и измен на скамье подсудимых Военной Коллегии, на подножном корму фашистских контрразведок.

    Лютые враги народа, универсальные преступники, вползавшие на брюхе в советскую действительность, лизавшие сапоги Гитлеру и господам Троцким – они разделили участь изменников Родины. Смрадом, отбавляющим благодатный воздух нашей земли, запахом заживо сгнивших сердец несло от этих мерзавцев, симулирующих раскаяние.

    Запродавшись со всеми потрохами капитализму, они хотели в СССР восстановить господство буржуазии. Не вышло и не выйдет!

    Пламенным чувством глубокой и органической ненависти к презренным реставраторам капитализма, к их волчьим законам, их чудовищным мерзостям, их маразму и тлению наполнен советский народ. Это – не зоологическая ненависть. Нет, это ненависть выстраданная, выношенная, святая: ненависть партийных и непартийных большевиков, новаторов жизни, по-революционному созидающих титаническим трудом новое коммунистическое общество. "Подлинный, искренний революционер Советских Социалистических Республик не может не носить в себе сознательной, активной, героической ненависти к подлому врагу своему. Наше право на ненависть к нему достаточно хорошо обосновано и оправдано" (М. Горький).

    Несгибаемая, неукротимая ненависть к врагам народа – высший принцип советского гуманизма. И во имя этого гуманизма, во имя интересов всего передового человечества мы это чувство глубокой ненависти к врагам народа носим в себе, передаем в крови подрастающему поколению. Это чувство составляет одну из лучших, благородных черт в характере советского гражданина.

    Сейчас ясно: в Тагиле существовал филиал троцкистского подполья. Вагоностроительный завод, железнодорожные узлы, медный рудник были полем активного вредительства троцкистских бандитов. Кучка оголтелых врагов народа, лелеявшая мечту опрокинуть величавое здание социализма, сорвалась и в Тагиле. Вражеское гнездо разворошено. Враг Марьясин, специализировавшийся на диверсиях и вредительстве, пойман с поличным. Враг Турок, прошедший выучку шпионажа у японских контрразведчиков, раздавлен. Враг Тамаркин, воспитанник школы Марьясина, пойманный на месте преступления – поспешил трусливо убраться из жизни. Враг Лаврентьев, несколько лет орудовавший в тагильском отделении железной дороги имени Кагановича, также пойман с поличным.

    Теперь выявлен как двурушник – троцкист Окуджава, работавший первым секретарем горкома партии. Он играл не последнюю роль в троцкистском подполье. Злоба всех этих врагов росла из их душевной пустоты и моральной обреченности, из их предательств и измен, которые нанизывались годами.

    Проклятие этим врагам! За отсутствие бдительности и большевистской самокритики тагильские коммунисты и трудящиеся расплатились недешево. Большегрузные вагоны нашего завода социалистический транспорт стал получать с опозданием на два года. Развитие медного рудника тормозилось...

    Именно отсутствие бдительности удобряло почву для враждебной деятельности Окуджава. Чего скрывать: многим казалось, что принадлежность Окуджава в 1923 году к троцкистам была случайным колебанием. И этот взгляд был непростительной ошибкой. Между 1923 годом, когда Окуджава голосовал за троцкистский "Новый курс" и активно боролся против Ленина и Сталина, и его преступлениями в наши дни была логическая связь. Окуджава был многие годы хитрым, умно приспосабливающимся двурушником. Он жил двойной жизнью, рядясь во всевозможные личины. Заботясь о судьбе одного цеха, он в то же время играл не последнюю роль в стремлениях разрушить весь вагоностроительный завод. Заботясь о судьбе одного человека, он в то же время торговал кровью, трудом и потом всего советского народа. Двурушничество у него было возведено в искусство. Профессиональная выручка троцкистского подпольщика и провокатора, школа которую он прошел у своих братьев троцкистов-террористов, наконец внешняя скромность – до последних дней затрудняли его разоблачение. И вот теперь, когда враг пойман с поличным, стало ясно, что такое Окуджава. Стало ясно, что его "борьба" с Марьясиным была необходимым средством маскировки – средством, нужным для отвода глаз, для отвода каких бы то ни было подозрений. Стало ясно, что создание славы "инженера трех эпох" активному члену контрреволюционной троцкистской группы Тамаркину нужно было для того, чтобы отвести глаза от матерого врага. Стало ясно, почему партком Уралвагонстроя, возглавляемый Окуджава, уклонился от обсуждения вопроса о неудачном покушении на товарища Серго Орджоникидзе, организованного на площадке в августе 1934 года. Стало ясно, почему Окуджава выдал новые партийные билеты в 1936 году троцкистам Марьясину, Бурову, Тамаркину и другим...

    Негатив проявлен. Гнусный двурушник Окуджава , с хладнокровием профессионального бандита творивший преступления, схвачен за руку. Кстати о хладнокровии. У него нельзя отнять этой черты. Если в Марьясине часто прорывалось наружу вражеское лицо, если прилизанность Тамаркина выдавалась за интеллигенщину и простодушие, то Окуджава несколько лет искусно исполнял свою роль. Он превзошел своих соратников по подлым делам: троцкиста Чернецова, проникшего в партийный аппарат в Первоуральске и троцкиста Дьячкова, подосланного в Пермский горком. Окуджава был ставленником заядлых врагов народа. Взрощенный в троцкистском подполье Грузии, презренный перебежчик, оставался глубоко законспирированным врагом. Перекрасившись на время, он как собака, вернулся к своей блевотине.

    И его имя, как и имена всех троцкистов, будет олицетворением человеческой подлости и попрания всяких принципов морали. Его имя произносится с той же гадливостью, с тем же отвращением, как имя Хама – ставшего синонимом низости и цинизма. Его имя будет подобно Иуде, продавшему Христа за 30 сребренников, выражавшему предел всех измен. От Борджиа, от Лойолы, от Маккиавелли до Малиновского, Азефа, Догаева – в истории всех времен и всех народов нет более пакостного имени, чем Троцкий, чем троцкисты. Троцкисты – концентрированное обобщение лжи, предательства, двурушничества, обмана, измен, невиданного кровавого злодейства.

    Партийная организация Тагила переживает один урок за другим. Это – расплата за потерю бдительности. Совсем недавно, в начале января, на городской партийной конференции в словах Окуджавы нельзя было видеть даже и деланной искренности. Таким же он был и на последнем собрании партийного актива 9-10 февраля.

    Но политическая слепота, угодничество, замена большевистского лозунга развития самокритики не взирая на лица – непартийным, чужим лозунгом "самокритики взирая на лица", ротозейство подготавливали в Тагильской партийной организации крупнейшие политические провалы. Электронная версия historyntagil.ru. Враг Окуджава делал все для насаждения такой обстановки, которая бы способствовала распространению бацилл троцкистской заразы и затрудняла бы их обезвреживание. Враг Окуджава удобрял почву, на которой мог бы разрастаться ядовитый букет вредительства.

    Наша священная обязанность – выловить до конца всю контрреволюционную троцкистскую мразь, полностью освободиться от фашистского нагноения на теле советской земли. Испепеляющий гнев и неугасимая ненависть – вот что ожидает всякого изменника Родины, вот единственный удел каждого предателя и ренегата. Таков подлинный гуманизм советского народа, созидающего под сенью Сталинской Конституции новое коммунистическое общество. И с каиновым клеймом сойдет в могилу жалкая группка врагов народа, взявшая на себя миссию играть роль штурмового отряда фашизма, обреченного историей на гибель.

И.Т. Коверда

Главная страница