Нужен ли Нижнему Тагилу ещё один храм?
Три года назад, в ноябре 2002г., статьей Валерия Климцева "Для чего Тагилу храм?" в газете "Тагильский рабочий" № 223 от 30. 11. 2002г. было положено начало обсуждению инициативы членов религиозно-благотворительного общества "Благое дело", предложивших возвести в исторической зоне города, на Вшивой горке, новую церковь. Судя по развернувшейся затем полемике, этот вопрос не безразличен как для верующих, так и для людей, заинтересованных в сохранении и восстановлении историко-архитектурной ткани нашего города. Если первоначально в прессе звучали голоса лишь самих инициаторов начинания и их сторонников, то в последнее время активизировались и их оппоненты. К дискуссии, обретшей довольно острый характер, теперь подключились и другие издания. Так "Консилиум" статьей Людмилы Гладковой предложил раздать "Всем сестрам по…храму". (№ 43 от 20.10. 2005), а "Горный край" предоставил свои страницы размышлениям историка Андрея Попова. (№ 95 от 26.08. 2005).
Поскольку проблемы сохранения, реставрации и реконструкции памятников старины знакомы нам не понаслышке, а изучению демидовского наследия отдан не один год, мы хотели бы затронуть в своей статье аспекты, которых прежде не касались участники обсуждения. При этом мы не ставим перед собой заведомо безнадежную задачу полностью переубедить инициаторов строительства храма на Вшивой горке. Как при встрече, состоявшейся два года назад, так и по их нынешним печатным выступлениям, нам пришлось с сожалением убедиться, что они просто глухи к аргументам другой стороны. Свою задачу мы видим в том, чтобы разносторонне информировать читателей для выработки ими осознанного и объективного взгляда на эту проблему.
Рассмотрим поочередно доводы инициаторов строительства храма на Вшивой горке. По их первоначальному замыслу здесь предполагался грандиозный религиозно-мемориальный Демидовский комплекс, который включал бы как копию разрушенной Выйско-Никольской церкви - фамильной усыпальницы Демидовых, так и повторение снесенного памятника Н.Н. Демидову работы крупнейшего французского скульптора XIX в. Ф.-Ж. Бозио, который с 1852 по 1919 гг. стоял перед Окружным заводоуправлением. (Правда, в прессе вопрос о памятнике активистами фонда уже не поднимался. Возможно, от него благоразумно отказались).
Нет ничего удивительного в том, что инициаторы строительства обратились к идее воссоздания облика именно Выйско-Никольской церкви. Ведь даже почти через сорок лет после ее разрушения не удалось окончательно истребить у жителей нашего города память об этом действительно незаурядном храмовом сооружении, которое являлось первым на Урале образцом русско-византийского стиля, построенным по проекту его зачинателя, выдающегося русского архитектора К.А. Тона. Создатель Большого Кремлевского дворца, множества церквей, набережных и вокзалов в Петербурге, Москве и других городах, К.А. Тон знаком большинству наших читателей, прежде всего, как автор храма Христа Спасителя. Конечно, сам он, выполнявший многочисленные заказы в столицах, не мог руководить возведением демидовской усыпальницы непосредственно на месте. По его разработкам и чертежам действовала Строительная комиссия из ведущих уральских архитекторов. К работе над убранством церкви привлекались известные художники и скульпторы из Петербурга и Нижнего Новгорода, Франции и Италии.
Так почему же, резонно спросит читатель, противниками ее воссоздания выступают именно те, кто, казалось бы, должен ратовать за него: историки, архитекторы, реставраторы и музейные работники? Ведь удалось восстановить самое известное творение К.А. Тона, храм Христа Спасителя, построенный в память 1812 года?
Принципы научной реставрации и реконструкции памятников архитектуры, у истоков которой стоял тот же К.А. Тон, вырабатывались на протяжении полутора веков. Даже процесс реставрации сохранившегося памятника, чей первоначальный облик искажен последующими наслоениями, таит в себе большие сложности и должен базироваться на всестороннем его изучении. Что же говорить о строении, разрушенном до основания? Даже в том редком идеальном случае, когда в распоряжении потомков имеется полный корпус авторских проектных и рабочих чертежей, моделей и достоверных изображений не только утраченного здания в целом, но и всех его архитектурных деталей, эскизов и фрагментов внутреннего убранства, в среде специалистов не бывает единодушия. Всегда существует оправданное опасение, станет ли воспроизведение адекватным оригиналу. Не будет ли оно всего лишь грубой подделкой. Пример храма Христа Спасителя, восстановленного при обилии документальных источников – редчайшее исключение. Чаще же такие опасения подтверждаются.
В случае с Выйско-Никольской церковью мы не располагаем даже минимальной полнотой источников. В распоряжении исследователей имеется лишь ранний, неосуществленный проект другого архитектора, А.Х. Криха и макет малого масштаба, выполненный по проекту К.А. Тона, который дает лишь общее представление о наружном облике храма. Интерьер же церкви практически невосстановим из-за почти полного отсутствия его изображений и подробных описаний современниками.
Тем не менее, из сообщений прессы можно было заключить, что предварительное проектирование по заказу фонда "Благое дело" уже ведется, и макет архитектора Е. Стекановой рассмотрен и даже улучшен главным архитектором области Г. Мазаевым. Однако, описание его деталей, "обилия витражей… на западный манер", или "иконостаса каслинского литья", предложенного главным архитектором области для "созвучия демидовской эпохе" (ТР. № 219. 20. 11. 2003), свидетельствует, что перед нами совершенно произвольная трактовка, никак не связанная с утраченным оригиналом и не подкрепленная даже минимальным его изучением. Ничего удивительного в этом нет. Любой архитектор-практик, не являющийся реставратором, заинтересован, прежде всего, в выражении собственных идей и разработке собственных проектов, даже когда заимствует элементы архитектуры разных стран и эпох. Но стоит ли в таком случае связывать совершенно произвольный фантазийный проект с конкретным памятником - демидовской церковью-усыпальницей и тем самым вводить в заблуждение читателей? Ведь имя К.А. Тона ко многому обязывает тех, кто заявляет о возрождении его творения.
К тому же воспроизведение утраченных памятников допустимо лишь на их прежнем, исторически определенном месте, с которым тесно связана историческая память или genius loci - гений места, как называли ее древние. Примером такого рода, опять же, может служить храм Христа Спасителя. Да и екатеринбургский Храм-на-Крови, на который не раз ссылались участники дискуссии, выстроен не где-нибудь, а непосредственно на месте Ипатьевского дома и расстрела царской семьи.
В нашем же случае произвольный выбор места представляется тем более неоправданным, что с ним утрачивается сама сущность храма-усыпальницы. Никакой помпезный новодел не способен спасти ситуацию, если по-прежнему неотмеченным останется место, где некогда покоились люди, и где их могилы были варварски разрушены. И христианская мораль, и историческая справедливость требуют увековечить память об усопших именно на месте их прежнего погребения. В последние годы тому есть немало примеров. Это памятники на местах захоронения жертв репрессий, или могилы ранее не погребенных солдат Великой Отечественной войны, чьи останки обнаружены поисковыми отрядами. Да и место разоренной могилы основателя демидовской династии, кузнеца Никиты Антюфеева на его родине, в Туле, ныне отмечено мраморным крестом.
В склепе Выйско-Никольской церкви некогда покоились пять представителей этого рода. Среди них были и те, кто оставил заметный след в культуре нашей страны. И след этот не стерт. Он до сих пор составляет живую культурную традицию, которой мы вправе гордиться и которую должны беречь. Речь идет о Николае Никитиче Демидове и его старшем сыне Павле Николаевиче.
Широко известно, что жители Флоренции, где провел последние годы Н.Н. Демидов, почитают его имя и гордятся школой и термальной лечебницей, построенными им и благополучно существующими в наши дни. Но ведь такие же, действующие до сих пор и связанные с его именем учреждения живы и в нашем городе. Это Горно-металлургический колледж имени Е.А. и М.Е. Черепановых - наследник Выйского технического училища, ставшего, благодаря заботам Н.Н. Демидова, лучшим на Урале. Это и построенный при его живейшем внимании ко всем моментам строительства, заводской госпиталь, который сейчас входит как поликлиника в состав Центральной городской Демидовской больницы. Трудно сказать, сколько тысяч тагильчан и жителей округа пролечилось в этом госпитале за без малого 180 лет его существования. Сейчас он является не только выдающимся памятником архитектуры, но и одним из немногих в России действующих памятников истории медицины, который можно сравнить с бывшей Голицинской (ныне I-й Градской) больницей или бывшим Странноприимным домом Шереметьевых (ныне институт им. Склифософского) в Москве. Сюда и сегодня каждое утро стекаются больные. Однако стоит лишь взглянуть на облупившиеся больничные стены, на обнажившуюся местами кирпичную кладку, и без слов станет ясно, как "гордятся" тагильчане своими традициями, и как глубоко "почитают" они имя Демидовых – "основателей и покровителей города".
Не менее важно, чем имя его отца, увековечить и имя Павла Николаевича Демидова - учредителя первой в России академической премии, в1831 – 1865 гг. присуждавшейся "за оригинальные творения во всех отраслях человеческих знаний, словесности и промышленности в своем Отечестве". В XIXв. Демидовская премия стимулировала творчество многих корифеев русской науки. Достаточно назвать среди ее лауреатов имена Д.И. Менделеева, Н.И. Пирогова, П.Л. Чебышева или Б.С. Якоби. Восстановленная в 1993г. Уральским отделением РАН, она стала за прошедшие годы общероссийской и одной из престижнейших в нашей стране. Тем большую неловкость вызывает тот факт, что на месте бывшего погребения её учредителя до сих пор нет даже памятной доски.
Почтив имена усопших на месте их захоронения, мы не только воздадим должное им, не только выполним человеческий долг, но и поднимем престиж нашего города.
Однако, возразят нам, прежнее место Выйско-Никольской церкви с демидовским склепом в ней ныне застроено. Здесь и дворец культуры "Юбилейный", для закладки которого в 1963г. были взорваны ее руины, и торговый комплекс "Феникс". Это так, и едва ли ситуация изменится в обозримом будущем.
Но, как читатель уже понял, мы не считаем возможным восстанавливать Выйско-Никольскую церковь. Как это ни прискорбно, но, подобно многим утраченным шедеврам русской старины, она останется лишь в памяти народа. Не призываем мы и возводить здесь новый грандиозный мемориал. Но вполне возможно, по нашему мнению, установить либо на площади перед ДК "Юбилейный", либо в сквере за ним (что, кстати, приведет к облагораживанию самого сквера) небольшой памятник. Он может иметь вид часовни, голгофы с крестом, памятной плиты, или какой-либо иной. Важно лишь, чтобы надписи на нем запечатлели для потомков имена некогда покоившихся здесь и их заслуги, а также имя создателя утраченной церкви и, может быть, краткие сведения о ее драматической истории.
Надо сказать, что такие попытки уже предпринимались. Так еще в 1997 году, когда отмечалось 275-летие города, служителями церкви был водружен временный деревянный крест перед дворцом культуры "Юбилейный" Предполагалось, что со временем его сменит часовня. Один из вариантов ее проекта, разработанный тогда же архитектором Екатеринбургской епархии А.А. Кузьминым, можно увидеть в архитектурном сборнике "Нижний Тагил – из прошлого в будущее. История развития, перспектива застройки".
А может быть, стоит рассмотреть и такой вариант: несколько переработать с учетом нового места и обстоятельств проект памятника Н.Н. Демидову, разработанный по заказу Международного Демидовского фонда скульптором О.В. Подольским и архитектором М.В. Подольским. Он выполнен в виде бюста на пьедестале, одна часть которого обработана как классическая колонна, а вторая имеет подчеркнуто современную форму. Надо сказать, что место, выбранное ранее для его установки – в сквере перед гостиницей "Северный Урал" - не представляется удачным. Бывшая торговая площадь, устроенная здесь по инициативе местного купечества, никак идейно не связана с деятельностью Демидовых, ни как промышленников, ни как меценатов и филантропов. К тому же поочередно сменявшие на ней друг друга монументы: сначала Александру II, затем Февральской революции и, наконец, И. В. Сталину - служили зримыми вехами политических перемен. В таком контексте установка бюста Н. Н. Демидова именно на этом месте не может не выглядеть данью новой политико-экономической конъюнктуре.
Кроме того, проектом "Демидов-парка" предусмотрено возведение памятника Демидовым (либо одному из представителей их рода) в центре предзаводской площади, перед Главным окружным заводоуправлением, там, где до 1919г. возвышался монумент работы Ф.-Ж. Бозио. Перед будущими создателями такого памятника встанет сложная задача не только отразить в своем произведении отношение к Демидовым наших современников, но и достойно вписать его в исторически сложившийся архитектурный ансамбль. Конечно, его возведение представляется делом весьма отдаленного будущего, когда будут решены более насущные градостроительные и реставрационные задачи. Пока же проблема исторической памяти и воздаяния справедливости создателям горнорудной промышленности Урала и основателям нашего города при достаточно скромных затратах может быть решена небольшим памятником на месте их прежнего захоронения. Какую бы форму он ни обрел, важно, чтобы все заинтересованные силы: и церковь, и светская власть, и ученые объединили свои усилия в решении этого вопроса, а не действовали разрозненно.
Наконец, нельзя не высказать соображений и о том месте, которое выбрано членами фонда "Благое дело" для создания нового храма. Выбор явно неудачен, так как и в этом случае основан лишь на самом приблизительном знакомстве, как с историческими источниками, так и с генеральным планом реконструкции исторической части города, так называемого "Демидов-парка". Этот генплан разрабатывался творческой группой екатеринбургской Архитектурной академии по материалам тагильских коллег, историков и музейных работников, но без их повседневного участия. Поэтому, естественно, в нем представлены и варианты, и предложения к обсуждению, которые при дальнейшей детальной проработке отдельных зон "Демидов-парка" могут быть или приняты, или сняты. Так, высотная доминанта на Вшивой горке обозначена на генплане как "№ 33. Собор. (Предложение)". И не более того. Уже при обсуждении этого документа, состоявшемся в июне 2003г. при главе города, это предложение не нашло поддержки, прежде всего, по причинам, которые вполне аргументировано с профессиональной точки зрения высказаны в статье архитектора В. И. Соломеина. (ТР № 187 от 7.10. 2005). Мы не будем здесь повторять ни их, ни тех аргументов в защиту зоны культурного отдыха тагильчан, которые приведены в статьях профессора Т.К. Гуськовой (ТР № 178. 24.9. 2005) и А. Попова. Такой зоной культурного отдыха и просвещения и должна, по замыслу разработчиков "Демидов-парка", стать улица Уральская, на которой, вблизи городского парка, сложился ансамбль учреждений культуры: музеев и библиотек.
Еще на рубеже XIX и XX столетий на этой, некогда престижной улице, являвшейся традиционным местом расселения чиновников и купечества, сложился целый педагогический комплекс: здание Высшего начального и Горнозаводского училищ, общежитие для иногородних школьников, дом выдающегося педагога и деятеля просвещения Н.И. Кларка. Все эти здания сейчас далеко не в лучшем виде. И вся улица с поистине гоголевской лужей в центре, имеет самый запущенный, захолустный вид. Буквально вопиют о спасении руины памятника середины XIX в., бывшего Верхотурского уездного земства, а позже Учительского института - предшественника современной Социально-педагогической академии. Многие годы находится в аварийном состоянии памятник архитектуры и истории федерального значения, бывший дом управляющего Нижнетагильским округом, запечатленный на страницах романа Д. Н. Мамина-Сибиряка "Горное гнездо". И рядом с этой "уходящей натурой", в которой, вопреки разорению, еще дышит и голосами предков молит о спасении наша история, нам предлагают возвести монументальное церковное сооружение, которое, якобы, возьмет на себя роль "культурно-исторического центра"! Трудно назвать такую идею иначе как нуворишеской или новорусской.
И, конечно, закономерен вопрос, насколько аргументирован приводимый членами общества "Благое дело" тезис о недостаточности церковных площадей при росте числа прихожан? До революции в Тагиле было построено 8 православных храмов. (Мы не учитываем здесь старообрядческие и кладбищенские часовни). Площадь каждого из них рассчитывалась на определенное число прихожан. Соответственно ему утверждался и штат причта, то есть священнослужителей. Например, та же Выйско-Никольская церковь заранее проектировалась из расчета на 2,5 тысячи жителей Выи, а также Большой и Малой Лаи.
Как хорошо известно жителям города, начиная с 1988 года, число церквей в Тагиле растет и сейчас приближается к тому, которое было построено в XVIII и XIX вв. Кратко напомним о них. При поддержке предприятий, администрации и частных лиц восстановлено два крупных храма: Александро-Невский и Свято-Троицкий, получивший статус Архирейского подворья Екатеринбургской епархии. Еще два новых храма выстроены НТМК и УВЗ в тех районах города, что возникли в годы первых пятилеток, когда шло повсеместное разрушение церквей, и когда сама мысль о возведении новых казалась абсурдной. С конца 1990-х на Тагилстрое действует еще одна церковь - во имя Иконы Божьей Матери "Живоносный Источник". Частично реконструирована Скорбященская церковь женского монастыря, и реставрируется еще один, наиболее крупный по масштабам в нашем городе, Крестовоздвиженский храм. Вместе с избежавшей закрытия в 1930-е гг. Свято-Троицкой церковью это отнюдь не мало. Стоит отметить и такой отрадный факт, как храмовое строительство в тюрьмах и исправительно-трудовых учреждениях города. Только в течение 1997 - 1999гг. там начали действовать четыре церкви: Николаевская при УЩ/349/13, Наталинская – при УЩ 349/6, Георгиевская – при УЩ/12 и Федоровская – при УЩ 349/5. За этот же период в нашем многонациональном городе появились церковные здания и других конфессий: католической и новоапостольской. Так что, на наш взгляд тезис о нехватке церковных площадей не подкреплен реальным расчетом.
И, наконец, последнее, о чем, к сожалению, нельзя не сказать. Конечно, полемика бывает весьма острой. В ней возможны иногда достаточно резкие формулировки. Но никогда нельзя опускаться до сведения личных счетов и оскорбительных выпадов в адрес оппонентов, как это позволила себе исполнительный директор фонда "Благое дело" Л.А. Гладкова в уже упоминавшейся статье, опубликованной газетой "Консилиум". Подобное злопыхательство, направленное в данном случае против профессора Т.К. Гуськовой и архитектора В.А. Соломеина, не только недостойно. Оно свидетельствует об исчерпанности аргументов инициаторами строительства храма в исторической зоне города. А также косвенно признает, что в статьях оппонентов затронуты действительно болевые проблемы современной историко-культурной и архитектурной ситуации нашего города, которые давно назрели, и решению которых может способствовать последовательная реализация проекта "Демидов-парка".
2006 год
С.А. Клат, И.Г. Семенов.