Церковные ценности в музее
Нижнетагильский музей, один из старейших на Урале, располагает богатейшим собранием музейных предметов, насчитывающим более 300 тысяч единиц. Среди многочисленных коллекций, есть одна, к которой в последнее время привлечено внимание не только специалистов, но и широкой общественности, - это коллекция предметов религиозного культа. Столь пристальный интерес объясняется ее связью с вопросом передачи церковного имущества из музейного фонда возрождающейся церкви Александра невского.
Определяя позицию музея по данному вопросу, необходимо обратиться к истории формирования этой коллекции. Известно, что одним из первых экспонатов "музеума естественной истории и древности" в Тагиле была икона, и на протяжении полутора столетий своего существования наш музей занимается сбором культовых предметов как историко-художественных ценностей.
Когда он был вновь открыт, в 1924 году от организаций и учреждений города, в том числе от церквей, поступили добровольные пожертвования, и среди них иконы, картины на религиозные темы, книги. Уже в 1920-е годы музей сам начал собирать иконы местных живописцев, в частности, работы тагильской художественно-иконописной школы. С 1920 года покупались у жителей рукописные и старопечатные книги. Хранятся у нас также старинные иконы и книги старообрядцев, составлявших раньше значительную часть населения Нижнего Тагила. За последние 70 лет немало предметов религиозного культа было подарено музею тагильчанами или собрано сотрудниками в ежегодных экспедициях. Все они, служившие когда-то людям дома или находившиеся в светских заведениях, представляют сейчас большую историческую ценность.
Теперь что касается церковного имущества. С 1924 по 1930 годы распоряжением местных Советов музею по специальным актам была передана часть его, имеющая художественную ценность, из закрывавшихся в тот период храмов: в 1924 году – из Входо-Иерусалимского собора, в 1924–26 годах – из Верхотурья, а в 1930–м – из Выйско-Никольской церкви. Все они поставлены на учет и являются частью Государственного музейного фонда СССР.
К сожалению, эти поступления не столь велики. Нет в нашем музее ни одного церковного колокола, почти нет и культовых предметов из цветных металлов – по приказу центральных органов власти они подлежали переплавке для "нужд индустриализации".
Сразу же изымались из церквей в пользу государства и изделия из драгоценных металлов. Так, в 1922 году из Входо-Иерусалимского собора передано в Наркомфин более 80 килограммов серебра и три килограмма золота. Не избежали этой участи и экспонаты музея. В 1930 году, несмотря на протест его директора Александра Николаевича Словцова, на аффинажный завод было отправлено 18 вещей из серебра – потиры, дискосы, звездицы, дарохранительницы. В 1932-м из музейных же коллекций предметы религиозного культа и нумизматики изъяты "как утратившие значение текущего момента" 523 единицы хранения, в том числе награды Демидовских заводов, полученные на всероссийских и всемирных выставках.
Научные работники музея, и прежде всего А.Н. Словцов, уделяли большое внимание сохранению культовых зданий как памятников истории культуры. Делались неоднократные попытки признать таковыми Выйско-Никольскую, Введенскую, а также церкви Кремля в Верхотурье. Видя реальную опасность разрушении Входо-Иерусалимского собора, А.Н. Словцов попытался спасти его методом, весьма распространенным в 1920-е годы: открыл в соборе отделы музея – художественный и антирелигиозный. Сейчас общепризнанно, что это была единственная возможность предоставить или хотя бы замедлить уничтожение как самого здания, так и его имущества.
Но в начале 30-х годов обстановка в стране изменилась, и с проведением политики "воинствующего атеизма" даже этот метод стал недейственным. Входо-Иерусалимский собор спешно закрыли, экспозицию музея свернули, а самого Словцова, сделавшего немало для сохранения культурного наследия Тагила, признали "врагом народа" и репрессировали.
Почему же были закрыты тагильские церкви? Если верить архивным документам, в 1929–1930 годах проходили многочисленные собрания рабочих, школьников, домохозяек, где выдвигались решительные требования ликвидировать действующие церкви. Сегодня мы можем усомниться в добровольном волеизъявлении этих людей, но можно с уверенностью сказать, что судьбу тагильских храмов предопределили в основном люди, приехавшие на развернувшиеся в городе стройки.
Резко возросло население, - возникли острые социально-бытовые проблемы, на разрешение которых не было ни средств, ни времени. Аргументы в пользу закрытия храмовых зданий приводились различные: в Казанской церкви требовали открыть общежитие или столовую для рабочих кирпичного завода, в Выйско-Никольской – школу, в Александро-Невской – детский сад и площадку или пионерский клуб, в часовне по Кушвинскому тракту – ларек, в мечети – клуб. В 30-е годы были закрыты Выйско-Никольская, Свято-Троицкая и Введенская церкви. В музей поступило имущество только одной из них – Выйско-Никольской.
В 1940 году дошла очередь и до церкви на Гальянке. Президиум Верховного Совета РСФСР утвердил решение о закрытии ее и переоборудовании под кинотеатр. В марте тою же года вышло распоряжение облфинотдела о ликвидации ее имущества: часть подлежала передаче трестам "Вторцветмет", "Металл", другая – в Наркомфин, все остальное – реализации через местную торговую сеть. Ни один предмет из собора Александра Невского не попал в музейное собрание. И теперь нам нечего вернуть из его собственного имущества, мы можем предложить лишь церковную утварь из коллекций Входо-Иерусалимского собора и Выйско-Никольской церкви.
В ноябре 1990 года создана совместная комиссия по отбору предметов религиозного культа из музейных коллекций. Членами комиссии, кроме заинтересованных сторон, стали представители общественности, народные депутаты.
Сложность работы состоит в том, что на предметы религиозного культа есть две точки зрения, и обе имеют право на существование: для церкви – это святыни, для музея – произведения искусства, многие обладают к тому же исторической ценностью.
Церковная культура является частью общей культуры, вот почему предметы религиозного культа хранятся в крупнейших музеях мира (взять, к примеру, Эрмитаж, Лувр). И у людей есть возможность ознакомиться с ними на выставках и стационарных экспозициях. Наш музей одним из первых в стране, к 1000-летию христианства на Руси открыл в Тагиле выставку, экспонаты которой смогли увидеть, кроме тагильчан, еще и жители Кушвы, Нижней Салды, поселка Висим. К сожалению, выставку "Русская икона" мы показали только в Кушве, так как у нас нет пока собственного выставочного зала.
В новой экспозиции музея также предполагается использование предметов религиозного культа, и одним из интереснейших экспонатов должно было стать здесь Распятие Христа. Оно органично увязано и тематически, и художественно с общим, планом одного из залов музея. Это мраморное распятие выполнено по заказу Анатолия и Павла Демидовых для усыпальницы и Выйско-Никольской церкви. Другие работы автора Распятия – французского скульптора Прадье находятся в музеях Лувра и Руана, а вот в СССР – возможно, только у нас.
Однако музейные сотрудники понимают, что этот памятник культуры может быть достойно представлен и в возрожденном храме Александра Невского. Поэтому комиссия приняла компромиссный вариант: до окончания реставрационных работ в церкви Александра Невского и обеспечения там надлежащих условий хранения Распятие должно находиться в музее, а примерно в 1993 году будет передано верующим. Отобранную комиссией церковную утварь музей готов передать в пользование уже сейчас. И для того, чтобы церковь стала ее законным собственником, обязуется и ближайшее время оформит необходимую документацию в Министерстве культуры РСФСР.
Л. САМОШКИНА.
Литература: Газета "Тагильский рабочий" от 13.12.1990.