Вечный зов Владимира Ильича

    В мае 2010 года ушел из жизни человек, который с 1981 по 1983 годы возглавлял наш город, занимая должность председателя исполкома городского Совета народных депутатов. Отдел по делам архивов администрации города представляет часть воспоминаний Владимир Ильича Алейникова, связанную с его человеческим, профессиональным и гражданским становлением.

    "Родился я в Махачкале 4 мая 1937 года. Отец с матерью были выходцами из Ставропольского края, потом переехавшими на заработки в Донбасс, а незадолго до моего рождения осевшими в Махачкале. Мой отец там работал агрономом-шелководом. Это была редкая тогда профессия. Шелководством занимались на индивидуальной основе. По работе отец разъезжал по всему Дагестану. Дома он был только в январе-феврале. Помню, что он практически все время был в разъездах, так как надо было обучить других, рассказать им, как да что. А мама до войны не работала. До моего рождения она, правда, трудилась в столовой поваром.

    В 1941 году отец ушел в армию. Я помню только одно: мама устроилась санитаркой в железнодорожную больницу. Такую работу – кровь, грязь, физические нагрузки – могли выдержать, наверное, только крестьянские женщины. Потом, когда мне исполнилось лет шесть, она перешла в детский сад няней или прачкой. Ходил в этот детский садик и я. Нас там хорошо кормили, хотя это были годы войны. Было достаточно фруктов, овощей, рыбы. Мы на икру смотреть не могли. Осетровых рыб там было много, ведь рядом Каспийское море! Но... не было хлеба. Его давали буквально мизерное количество. Хлеб заменяли мамалыгой. Это густо сваренная каша из кукурузной муки, которая потом остывала и ее разрезали на кусочки, как хлеб.

    А потом была школа, куда я поступил в 1944 году. Еще шла война. Помню, что в школе нам давали рыбий жир. Мы его страшно не любили. Когда просто рыбий жир, так еще ничего, но поскольку рыбий жир не всегда был, то давали тюлений. А в то время в северной части Каспийского моря находилось большое стадо тюленей. Их жир топили и давали детям. В школе нам также давали обязательно стакан молока в день.

    Каждый человек все-таки путем сравнения определяет, что хорошо, а что плохо. Прекрасно помню, что мать шла на работу к восьми часам утра, я тоже вставал, она кормила меня завтраком. И я уходил из дома чуть позже, а приходил в восемь часов вечера. Все остальное время был либо в школе, либо в кружке.

    После школы, в 1954 году, поступил во Владикавказе в институт цветных металлов. Незаметно подошел год окончания – 1959-й. Надо было выбирать место куда ехать: можно – в южные города, например, Ростов-на-Дону или Таганрог. А ко времени нашего выпуска институт переименовали в горно-металлургический. Как раз где-то в то время вышло лостановление правительства о расширении строительства угольных шахт. Страна испытывала большие трудности с углем. В Донбассе, Кузбассе, других местах было начато строительство новых шахт. Для того, чтобы их обеспечить профессиональными кадрами, нас стали распределять на эти шахты. Меня распределили на Урал, что такое Нижний Тагил – я понятия не имел, а попал сюда чисто случайно. Мы ехали с одним моим товарищем – сокурсником. Он – в Челябинск, а – в Свердловск, в трест "Востокмонтажавтоматика".

    Когда я туда пришел, меня спросили, куда я хотел бы поехать работать. Удивился, конечно, ведь собственно, за этим и приехал в Свердловск. Но мне сказали, что у них сейчас пока нет в специалистах необходимости, а можно отправиться на другие объекты – от Перми до Владивостока.

    А пока мы ехали с приятелем в поезде, сходили с ним в ресторан, и денег у меня осталось совсем мало. Руководству треста я так прямо и сказал: денег нет, готов ехать куда угодно, но только куда-нибудь недалеко от Свердловска. Мне предложили: Нижний Тагил, Так я и попал сюда...

    Участок, куда меня зачислили мастером, располагался на территории НТМК. В это время заканчивалось строительство 5-й доменной печи. Приехал в Тагил в сентябре, была дождливая погода, а я - в специально купленных модельных туфлях и с маленьким чемоданчиком. Устроился в общежитие, на Карла Макса, 40. Через день пришел на работу и к своему ужасу обнаружил, что попал в такую организацию, где ничего не знаю! Здесь автоматика была "киповская" (контрольно-измерительные приборы), а я специализировался на электроавтоматике. До 1957 года там занимались шахтной автоматикой, но тогда Министерство монтажных и специальных строительных работ, в ведении которого находилась эта система, шахты передало электрикам, в "Уралэлектромонтаж". Однако это я узнал уже несколько позже, а когда меня привели на объект – 7-й котел, то отличить манометр от термометра мог с трудом. Тем не менее, уровень подготовки у меня все-таки был серьезный, и потихоньку я на чал разбираться...

    Когда закончилось строительство доменной печи, мне собрали бригаду из 10 человек – все бывшие уголовники, кроме одного. "Тагиллаг" был закрыт в 1955 году, но почти всем не давали разрешения на выезд, и они остались здесь, в Нижнем Тагиле. А у нас была субподрядная организация треста "Тагилстрой", и в нашем участке (а это человек 250) почти все были бывшими тагиллаговцами. Причем у меня в бригаде были самые настоящие уголовники, не "политические". Вообще, я долго потом работал с этой категорией, так вот за многие годы никто из них не жаловался, что их посадили ни за что. Посадили за дело, но некоторые говорили, что им дали большие сроки. Многие ребята были благодарны за то, что они попали в лагеря в годы войны, когда на передовой убивали каждый день и откуда они вряд ли бы вернулись. Хотя условия проживания были такие – вы себе не представляете! Даже в бараках, где проживали обыкновенные, свободные люди.

    Это были страшные условия! И их создавали сами люди, вместо того, чтобы следить, например, за туалетом, который в то время находился на улице. Было распространено пьянство, драки. Нормальному человеку там жить было очень сложно. И когда сейчас ругают Никиту Сергеевича Хрущева, что он начал строить так называемые "хрущевки", я с этим не согласен. Тогда это был единственно правильный выход из положения, потому что десятки тысяч людей жили в бараках. В "Тагиллаге" они были по типу воинских казарм – большие комнаты на 20-40 человек. А в городе находились бараки другого типа – комнатки, перегороженные фанерой. В одном краю, например, ругаются, а в другом – все слышно. Прямо как из "Двенадцати стульев" Ильфа и Петрова... Поэтому, когда начинали строить "хрущевки", это была благодать. Бараки сносили целыми поселками. И мне пришлось быть самым активным участником от начала и до конца их сноса и переселения людей.

    Вскоре мне собрали бригаду и где-то в начале ноября отправили в город Кушву. Там я получил еще один урок, который запомнился на всю жизнь. Режим у нас был такой: в понедельник мы выезжали в Кушву электричкой (час занимала дорога), суббота была рабочей, так что обратно, в Тагил, приезжали только на воскресенье. Потом из моих подчиненных никого было не найти: они пьянствовали. И все мои робкие попытки их остановить (а мне было тогда 22 года) успеха не имели. Там находились матерые уголовники...

    Валютчик был один – ленинградский еврей, который имел срок в 25 лет. Был некто Владимир Павлович – импозантный мужчина ростом под метр восемьдесят. Он являлся мошенником высочайшего класса. У него было шикарное китайское пальто и шляпа. Владимир Павлович всегда представлялся большим руководителем, и у него часто это получалось. Причем на моих глазах.

    Когда мы приехали первый раз в Кушву, я пошел к начальству в Гороблагодатское рудоуправление, надо же где-то было селиться. Нам дали комнату в поселке, который называли Берлин. Это был тоже барачный поселок, расположенный достаточно далеко от рабочего объекта. И когда мы приехали в наш барак, зашли туда, Владимир Павлович говорит: "Это что? Мы тут будем жить?". А это была большая комната с 11-ю койками.

В.И. Алейников, 1961 год

В.И. Алейников, 1961 год

    "Ничего, ребята, – успокоил Владимир Павлович. – Вы посидите пока здесь, через пару часов мы будем жить в другом месте". Я тогда не понял, в чем дело, а он повернулся и ушел. Дело-то в том было, что я вопрос о расселении решал на каком-то низком уровне, а он пошел к начальнику рудоуправления выдал себя за управляющего трестом, привезшего бригаду, которую поселили не в очень хороших условиях. В итоге нам дали автобус для перевозки, и мы уже на нем, а не на грузовой машине приехали в специальный дом для высококвалифицированных специалистов. Мне, как руководителю, дали отдельную комнату. А их поместили в две (по пять человек). Там был даже душ. Так что по тем временам нам дали "пятизвёздочный отель".

    Вот такие у меня были люди. И чем они были хороши? У них было большое чувство коллективизма, как ни странно. Кстати говоря, потом я часто задумывался, что влияет на формирование личности человека, его характера? Два фактора: семья и коллектив. Вот, к примеру, взять известного педагога Макаренко. Он всегда старался привлечь коллектив к вопросам воспитания. А мы сегодня с самого раннего детства прививаем индивидуализм. В итоге получается го, что мы наблюдаем сейчас.

    Так вот: эти бывшие уголовники ведь тоже жили в коллективе. И они мне преподнесли однажды еще один урок жизни. Как-то зимой срочно понадобилось привезти из Тагила один механизм – металлическую конструкцию весом 40 кг. И я поехал за ней, думая, что мне дадут машину. А машина у нас была одна, и как раз в ремонте. Другую мне не дали. Я решил на себе везти этот механизм. Подумал, что лучше выйти с электрички не на станции Кушва, откуда надо было добираться еще автобусом до места, где мы поселились, а на полустанке, в полукилометре от котельной, где мы работали. Я вылез, понес, а там нужно было идти через поле, на котором было снега больше метра высотой – мне по грудь. И я с этой штукой пытался это расстояние пройти. А мои ребята заметили, что от этого полустанка кто-то очень тяжело движется. Короче говоря, они пошли мне навстречу и помогли донести ношу до места.

    Поработал я в Кушве до весны. Наш участок как раз в это время преобразовали в управление, и меня назначили начальником производственно-технического отдела управления. То есть меньше, чем за год, я освоил специфику работы, читая литературу, разговаривая со знающими людьми. Буквально через какой-то короткий промежуток времени после моего назначения к нам пришли управляющий трестом "Тагилстрой" и секретарь парткома. А как раз в это время начальник нашего управления "Уралмонтажавтоматика" уехал куда-то по делам, главный инженер был на объекте, и я, как третье лицо, оставался в управлении. Меня вызвали, я сказал, что готов ответить на любой вопрос. Они мне говорят: секретаря комитета комсомола треста забирают в Москву, в ЦК ВЛКСМ, и у нас есть предложение – выдвинуть Вашу кандидатуру на пленуме комитета комсомола по выборам нового секретаря. Я ответил, что никогда не занимался большой комсомольской работой. А комитет комсомола треста был с правами райкома, у нас было около трех с половиной тысяч только комсомольцев. Но, в конце концов, согласился. На следующий день меня избрали секретарем. В зарплате потерял ровно половину. Оклад у меня, как у секретаря, был 90 рублей. Правда, через месяц мне дали персональную надбавку – 20 рублей, но все равно это было меньше, чем раньше получал. Я начал работать.

    Комсомольская школа – это величайшее дело. На комсомоле проходили настоящую школу жизни. В тресте "Тагилстрой" был такой порядок. Строили мы, например, 100 квартир для работников треста. Из них десять выделялось для молодых рабочих. Комитет комсомола решал, кому дать эти квартиры. Общежития треста (а их было 15-20) были полностью вотчиной комитета комсомола. Мы там решали все вопросы: от проведения различных соревнований до поддержания порядка и вопросов заселения. Секретарь комитета комсомола имел право заходить к управляющему трестом в любое время по любому вопросу. Бывали случаи, когда я заходил, а у него сидели человек 15-20 седовласых мужиков и обсуждали серьезные вопросы, но управляющий тут же объявлял перерыв, мы выходили с ним в заднюю комнату, и я излагал ему свой вопрос. Таков был стиль работы!

    Должен сказать, что если бы мы делали какие-то глупости, нас бы, конечно, остановили. Но получилось так, что за время моей комсомольской работы больших глупостей я не совершил, хотя ляпы и случались. Был у нас, например, один комсомолец, Миша Годин, он потом долгое время на ЗМК (завод металлоконструкций) работал заместителем директора по экономике. Он что-то там изобрел тогда и пришел ко мне. Сказал, что ему не дают проводить эксперименты, а работал он на первом заводе – шлакоцементном комбинате. Я поехал туда, но мои переговоры с его руководством ни к чему не привели, и я пошел к управляющему, преподнеся это дело как зажим молодежи и так далее. Он дал команду сделать все, чтобы эксперимент был проведен, наказал директора завода за невнимание. Кончилось тем, что Миша оказался не прав. Его инженерные расчеты были слабоватыми, но секретарь парткома потом поддержал меня за то, что я оказался не безразличным к делу, ведь отрицательный результат – тоже результат. Через какое-то длительное время Миша все-таки довел свою идею (это было связано с железобетонными конструкциями) до конца, и она впоследствии получила широкое применение в производстве, но если бы комитет комсомола тогда не вмешался, все могло бы затухнуть в самом начале...

1980-е годы. 1-й слева Б.Н. Ельцин, 3-й слева (на заднем плане) В.И. Алейников.

1980-е годы. 1-й слева Б.Н. Ельцин, 3-й слева (на заднем плане) В.И. Алейников.

    ...Нам давали разные задания. Вызывает меня, к примеру, секретарь парткома и говорит (а мы шефствовали тогда над Висимским районом по сельскому хозяйству): "Володя, сколько надо человек, чтобы за один день убрать 70 гектаров картошки? И вообще, подумайте, что от нас для этого нужно, и чтобы через два часа все расчеты представили мне". Дело в том, что в районе Висима у нас осталось 70 гектаров неубранной картошки, а было это где-то в начале октября, на улице уже выпал снег. Нужно было организовать молодежь для уборки урожая, переговорить с начальниками управлений, чтобы отпустили людей с работы, договориться по медицинской части и так далее. Вообще, 70 гектаров – довольно большая площадь для ручной уборки. Через два дня от стадиона "Строитель" (сейчас – спорткомплекс "Юность") наши работники отправились на уборку под сопровождение духового оркестра на крытых грузовиках. Мы разместились рядом с картофельным полем, разбили военные палатки, развернули полевые кухни. И с заданием справились.

    Вообще, я на комсомольской работе был недолго. В 1962 году стал делегатом XIV съезда ВЛКСМ, а вскоре после него из-за болезни перешел на другую должность – прорабом Нижнетагильского управления треста "Уралмонтажавтоматика". По рекомендации врачей нуждался в подвижной работе. И вот специально попросился на два объекта: Лебяжинский аглокомбинат и завод №2 в районе завода пластмасс. У меня был такой распорядок дня: утром добирался на трамвае до остановки "Красногвардеец", а оттуда пешком до Лебяжки (это 3-4 километра). Приходил, давал распоряжения бригадиру, проверял и так далее. После чего с Лебяжки через станцию Смычка, через отвалы пешком шел к заводу пластмасс (а это еще 12 км). На следующий день, наоборот, добирался до завода пластмасс на транспорте, а потом пешком – на Лебяжку. И где-то через пару месяцев стал чувствовать себя гораздо лучше.

    В феврале 1963 года к нам приехал управляющий трестом из Свердловска Сергей Тарасович Никифоров. Меня разыскали, я пришел, он расспросил меня о моей биографии и сказал, что есть предложение назначить начальником управления меня, так как нынешнего переводят на повышение. Так я стал начальником управления "Уралмонтажавтоматика", где и проработал до 1969 года...

    С 1969 года Владимир Ильич Алейников находился на партийной работе: сначала его избрали секретарем парткома строительно-монтажного треста "Тагилстрой", а в 1978 году – третьим секретарем Нижнетагильского горкома КПСС по идеологии. В 1981 году Владимир Ильич становится председателем Нижнетагильского горисполкома, сменив на этом посту Николая Петровича Смирнова.

    Как новый руководитель, Владимир Ильич сразу же обозначил приоритеты развития города, выступив на страницах газеты "Тагильский рабочий". Главной темой стал вопрос об увеличении производства потребительских товаров в Нижнем Тагиле.

    Это было в духе того времени, ведь перед страной стояли задачи расширения производства товаров народного потребления, улучшения их качества и совершенствования сферы услуг. В Нижнем Тагиле запланировали увеличить объем производства товаров культурно-бытового и хозяйственного назначения в 1,5 раза к 1985 году по сравнению с 1980-м.

    "Тагильчане ставят перед собой задачу, – резюмировал Владимир Ильич, – довести общий выпуск товаров до объема, равного фонду заработной платы рабочих и служащих предприятий и организаций города".

    Одним из важнейших направлений деятельности исполкома городского Совета народных депутатов в то время была работа с наказами избирателей. В конце 1981 года Владимир Ильич уже докладывая о проделанной работе на очередной сессии городского Совета. Во исполнение наказов народа была построена котельная городского молочного завода, открылся комбинат бытового обслуживания на Гальяно-Горбуновском массиве, продовольственный магазин на Пихтовых горах, подготовлена проектно-сметная документация на строительство школы в Дзержинском районе, кинотеатра на территории новой Тальянки, появилась новая трамвайная ветка, соединившая Выю и Красный Камень.

    "Вместе с тем, – как отмечалось в докладе председателя горисполкома, – руководители строительных организаций, а также ряда промышленных предприятий: металлургического комбината, Уралвагонзавода, производственного объединения "Уралхимпласт", треста "Востокшахтопроходка", отделения железной дороги и других – не приняли достаточных мер к реализации наказов по строительству важнейших для города объектов".

    Речь тогда шла о больничном комплексе и торгово-общественном центре на Пихтовых горах, разводящих сетях в районе застройки старой Тальянки, районной котельной на Гальяно-Горбуновском жилом массиве, капустохранилище на 250 тонн для Ленинского райпищеторга.

    В том же году были изысканы дополнительные резервы для увеличения производства товаров народного потребления. К этому общему для всей страны делу были привлечены десять промышленных предприятий, ранее выпуском товаров народного потребления не занимавшихся. Продолжилась работа по развитию сети подсобных хозяйств различных предприятий и организаций. К примеру, было введено в эксплуатацию более двенадцати тысяч квадратных метров теплиц.

    Многое удалось воплотить в жизнь В.И. Алейникову за те несколько лет, что он руководил нашим городом. И еще многое предстояло сделать в будущем. Но в 1983 году Владимир Ильич Алейников покидает пост председателя горисполкома и переходит на руководящую работу в трест "Тагилстрой". В 1985-м его приглашают в производственное объединение "Уралхимпласт" заместителем директора по капитальному строительству, а с 1987 по 1994-й Владимир Ильич возглавлял коллектив Нижнетагильского молочного завода.

    Свои последние годы Владимир Ильич Алейников прожил в ставшем для него уже родным Нижнем Тагиле. В городе, в развитие которого он внес немалый вклад.

Публикацию подготовил Роман АРЕФЬЕВ.

    Литература: Газета "Тагилка" от 09.09.2010. №16(100); от 07.10.2010. №18(102).

Главная страница