История в лицах:

Борис Александрович Горновой

Б.А. Горновой    Эта нечасто встречающаяся фамилия знакома мне с детства. Старший мой брат вскоре после войны закончил горный техникум, а в пятидесятых туда же пошел второй брат. Оба они, и приходившие в наш дом их друзья, всегда с большом уважением произносили фамилию директора техникума.

    Сам я только один раз встречался с Б.А. Горновым. Было это в начале 60-х годов. Он оказался именно таким, как я его себе и представлял - высоким, красивым и деятельным человеком. Даже фамилия его была соответствующей, помогающей его работе.

    Борис Александрович пользовался огромным: авторитетом в городе. Мне казалось, достаточно ему позвонить любому руководителю - Федя (или Петр Иванович) - надо бы сделать то-то и то-то, как этот руководитель, будучи выпускником либо другом выпускника техникума, непременно постарался бы выполнит просьбу Горнового. Потому что эти просьбы были продуманы, связаны с Делом.

    В отличие от Шорина Горновой - не коренной тагильчанин. Родился он в апреле 1907 года в Нязепетровске - небольшом (10 тыс. человек) железорудном городке Челябинской области, на берегу реки Уфы. Отец, Александр Алексеевич, был железнодорожным строителем, профессия эта заставляла часто менять место жительства. Реж, Верхний Уфалей, Калата, Невьянск - такие же мелкие города с население 10-12 тыс., металлургические заводы, рудники. Жалование отца обеспечивало относительно безбедную жизнь семьи (кроме Бориса, было еще двое сыновей).

    В семье существовал культ знаний. Борис был отдан в гимназию, но закончить ее не успел - революция и гражданская война отменили гимназии вместе с благополучием семьи. Надо было не только учиться, но и работать, и Борис сочетает учебу в школе с работой. Приходилось взрослеть очень быстро. Уже в 1920 году он работает копировщиком, чертежником на различных заводах в Уфалее, Калате, Нижнем Тагиле. Осенью 1923 года Борис поступил в Нижнетагильский горно-металлургический техникум. Однако вскоре у него обнаружился туберкулез и учебу пришлось оставить. Только после выздоровления, три года спустя, он вновь поступил в техникум.

    Время было непредсказуемо опасным.

    К 1930 году "разоблачения вредителей" шли уже полным ходом. Даже величайший российский инженер и патриот В.Е. Грум-Гржимайло, немало потрудившийся в Тагиле, был объявлен "теоретиком контрреволюционной борьбы против социалистической индустриализации Урала". В тагильском техникуме проводилась тщательная секретная проверка социального происхождения учащихся - не дай Бог, попадут учиться дети "классово-чуждых элементов". "Нечистые" изгонялись -свидетельства тому имеются в городском архиве.

Б.А. Горновой    Борис Горновой этих просевов избежал. В декабре 1930 года он закончил техникум, получив звание горного техника по эксплуатации рудных месторождений. Читаю свидетельство об окончании техникума. Десятки дисциплин прослушал учащийся Горновой - от обычных русского и немецкого языков, физики и химии до курса научной организации труда (разработчик которого спустя несколько лет был расстрелян), от Основ строительного дела до романтически звучащей "эксплуатации Горного Искусства". А за время учебы побывал на практике в Донбассе и на нескольких уральских рудниках. По окончании техникума он был направлен техническим руководителем треста "Уралминсырье" в Челябинск, однако ему хотелось учиться дальше, и в 1931 году он поступает в Уральский горный институт, через три года с отличием заканчивает его, получив звание горного инженера.

    Продолжается поиск "своего места". Карабаш - начальник участка медного рудника. Уфалей - начальник райплана, начальник управления местной промышленности. Наконец, Тагил, Высокогорское рудоуправления - начальник отдела техучебы. Ему 30 лет, но за плечами уже семнадцатилетний опыт производственной работы, опыт общения с людьми.

    Остальные годы жизни связаны с Тагилом. В 1940 году приказом наркома он переводится в Нижнетагильский горно-металлургический техникум преподавателем спецдисциплин.

    1941 год, начало войны. На восток страны срочно были эвакуированы не только заводы. В Тагил был переведен Криворожский горнорудный институт. И разместили его в здании техникума. Сам техникум ютился на первом этаже, остальные помещения были переданы институту. При этом директор института Н.К. Правицкий руководил и техникумом. И хотя лучшие кабинеты и лаборатории были заняты институтом, Н.К. Правицкий, будучи хорошим хозяйственником, старался без крайней необходимости не ущемлять техникумовцев, отстаивал их права во всех инстанциях.

Б.А. Горновой    Но вот война покатилась на запад. В августе 1944 года институт был реэвакуирован. Техникуму были возвращены его помещения, а приказом наркома его директором был назначен Б.А. Горновой.

    Хозяйство ему досталось незавидное. Недостроенный корпус главного здания (левая часть здания существовала только в виде фундамента) и неблагоустроенного общежития на ул. Старозаводской (сейчас этой улицы не существует). Здесь было холодно и сыро.

    Новый директор занялся прежде всего подбором энергичных помощников. И это ему удалось. Афанасий Архипович Ушаков - помощник по хозчасти. Сарра Абрамовна Хаит - талантливый организатор учебной работы, прекрасный методист и требовательный воспитатель ("царь-баба" - называли ее в техникуме. "От ее мрачноватого взгляда ничто не скрывалось. Властной рукой она крепко держала дисциплину как среди учащихся, так и в коллективе преподавателей" - вспоминает Н.Г. Завалишина, учитель английского языка).

    Работы было море. Учащиеся, да и многие педагоги, были постоянно голодны и плохо одеты. Мой брат, который в 1944 году поступил в техникум учиться, рассказывал о невысоком, страшно худом доходяге-преподавателе. Особенно запомнился ему студент-маркшейдер, одетый в рабочий комбинезон, под которым больше ничего не было. Этот студент в столовой без стыда подбегал к столам и доедал остатки пищи. На ногах у многих (как и у брата) были "чтз" - резиновые самоклеянные сапоги из старых тракторных камер, огромного размера, в которые зимой для тепла вкладывалась солома.

Б.А. Горновой     Горновой давал подрабатывать учащимся. Одни делали электропроводку, другие выполняли какие-то плотницкие работы. За это им давали талоны на одежду или папиросы, которые можно было продать на Кочковатке, где располагалась барахолка, и купить что-либо из еды. Брат с удовольствием вспоминает полученные им поношенные американские брюки из посылок заокеанских жертвователей. Чтобы заработать средства на столовую и на продолжение строительства, Горновой посылал учащихся в совхоз в Шайтанку и на различные стройки.

    - Это был строгий, хороший хозяйственник, вникавший во все дела, - рассказывает Нина Михеевна Неверовская. - Мне, молоденькой учительнице, не очень отличавшейся от многих взрослых студентов, порой было тяжело. Кроме массы теоретических и технических дисциплин, надо было выполнять многочисленные внеучебные задания. То ездить с учащимися в Николо-Павловское, то строить узкоколейку в Волчевку. И постоянная работа на строительстве своего здания. Но тяжело было всем, не только мне...

    - Я с большим уважением вспоминаю Бориса Александровича, - говорит тогдашний преподаватель электротехники Юрий Павлович Бородин. - Это был очень волевой организатор. Его и боялись, и любили. Он умел говорить спокойно, но так, что возражать было невозможно.

    За годы работы Горнового значительно расширилась учебная база техникума. Появились лаборатории и кабинеты, которых ранее не было, так, были организованы металлографическая лаборатория, кабинеты горных машин, сопромата, расширились кабинеты химии, физики, черчения. Музей истории техникума и геологический музей, почти не уступающий тому который имелся при Свердловском горном институте. Расширилось книгохранилище. В подвальном помещении расположились слесарная и столярная мастерские. Работала своя кузница, гараж с пятью машинами, рядом с техникумом была действующая буровая вышка. Имелся действующий электровоз. Работающие макеты мартеновской печи и прокатного стана. В расширившуюся столовую поступали продукты из своего подсобного хозяйства на голом Камне (в конце войны и несколько лет после войны там были техникумовские огороды и большой скотный двор).

    Появились своя типография, внутритехникумовская телефонная станция, лыжная база, спортивный зал высотой в два с половиной этажа, который часто арендовали многие учреждения города. Свой медпункт, профилакторий для учащихся и педагогов, прачечная, душевая, парикмахерская.

    Горновой строго следил за внешним видом студентов. Вслед за горным институтом у горняков техникума были введены форменные костюмы. Горновой не терпел никакой расхристанности, расхлябанности. Галстук - обязателен. Подтянутость, четкость, собранность отличали студента техникума.

    Авторитет НТГМТ был очень высок - пожалуй, выше, чем пединститута, второго крупного учебного заведения города. Техникум жил не только учебной, но и художественной жизнью. Здесь часто гостили артисты Свердловской филармонии, был хороший драмкружок, которым руководили профессиональные артисты, были свои струнный и духовой оркестры.

    Техникум стал крупнейшим в Союзе. К середине 60-х годов на вечернем, дневном и заочном отделениях числилось около 5000 учащихся. Славился он на весь Союз и воспитательной работой. В 1962 году, в период потепления отношений с США, была организована поездка министров образования Украины, Казахстана и СССР. И не случайно в группу был включен директор НТГМТ. В те годы от человека, побывавшего в Болгарии или ГДР, общество "Знание" требовало лекций - рассказов о поездке. А уж Америка - это как путешествие на Луну.

    Вспоминает Н.Г. Завалишина: "Горновой вернулся, переполненный впечатлениями от постановки дела в родственных учебных заведениях США. На совете он поделился с педагогами, подкрепляя свой рассказ показом множества фотографий. На другой день он вызвал меня к себе и сказал, что там его поразили лингафонные кабинеты, очень нужные, по его мнению, для обучения иностранному языку. В Москве он узнал, что подобный кабинет имеется в Днепропетровске, и будучи человеком дела, сразу же командировал туда меня и лаборанта, разбирающегося в аппаратуре.

    Через год кабинет был готов. Он состоял из операторской, двух аудиторий, оборудованных магнитофонами и наушниками, и зала на тридцать рабочих мест. Движущей силой, кроме Горнового, были преподаватели иностранного языка К.М. Кортева, М.А. Смирнова, Н.Л. Давидан, Н.Г. Завалишина. Создавалась новая методика, преподаватели опубликовали ряд работ, рекомендованных министерством к использованию в других техникумах. Были созданы специальные группы с усиленным изучением английского языка. В этих группах курс горного дела, история английской и американской литературы читались на английском языке. В 1967 году учащиеся первой такой группы впервые защищали свои дипломы на английском языке. За свои разработки преподаватели и некоторые учащиеся получили медали ВДНХ. Кое-кто из выпускников этих групп поступил в Институт международных отношений, в языковые вузы.

    Все работавшие с Б.А. Горновым говорят о его большой требовательности в работе. "Он не терпел пустозвонов и лентяев. Но если преподаватель хотел работать, он мог получить все". (Н.Г. Завалишина).

    Всех работающих он старался обеспечить нормальными условиями жизни. Даже каждая уборщица имела отдельную комнату в общежитии. Но лодырей, пьяниц он не терпел. Боялись ли его студенты? Да. Но они же шли к нему на совет, и не только по учебным делам, но и с жизненными проблемами, зная, что найдут справедливое решение. "Батя" - называли студенты своего директора. "Он не дистанцировался от людей". (Ю.П. Бородин). Его характерной чертой было желание помочь людям в трудную минуту. Так, в годы войны он помог выбраться из тагильских трудовых лагерей хорошим специалистам П.Э. и Г.Э. Зурковым, Ф. Малеру и другим, устроив их на работу в техникум. Впоследствии Павел Эдуардович Зурков долгое время был ректором Магнитогорского горного института. Когда в 1957 году умерла Сарра Абрамовна Хаит (за своим письменным столом, на работе), у нее остались престарелая мать и 17-летний сын, только что поступивший в институт. По инициативе Горнового коллектив техникума на профсобрании решил всю заботу о них взять на себя, чтобы дать возможность получить сыну высшее образование. Сейчас Юрий Борисович живет в Тюмени, занимает большой руководящий пост.

    Б.А. Горновой очень любил природу. Когда он стал директором, территория парка возле техникума была гораздо больше, чем теперь. Дорожки не были заасфальтированы, они напоминали тропинки в свежей траве с полевыми цветами. Техникум приучал своих воспитанников бережно относиться к каждому дереву - ведь все они были посажены руками выпускников, которые, наезжая в Тагил, непременно шли в сад и каждый отыскивал "свое" дерево.

    Горновой вынес кучу неприятностей, отстаивая территорию красы города - техникумовского сада. Он продолжал защищать его и тогда, когда город стал приобретать новое, современное лицо. В середине 1950-х годов построили здание драмтеатра, расширили и спрямили улицу Ленина. Часть сада пришлось вырубить. Но все дальнейшие посягательства при жизни Б.А. Горнового не дали никаких результатов. Он был непоколебим, когда при строительстве большого дома по ул. Ленина (справа от техникума) хотели убрать еще часть сада и продлить строительство. Явились рубщики. И тут на защите берез вышла группа учащихся во главе с преподавателем Александром Кузьмичом Железковым, инвалидом войны, выпускником техникума 1927 года. Дровосеки были изгнаны. Строительство было остановлено, дом так и остался обрезанным, а архитектурную глупость пришлось прикрыть громадным панно во всю стену. Конечно, за этой экологической акцией, о которой с восторгом рассказывал мне техникумовский преподаватель тех лет Павел Карпович Шиленко, стоял Б.А. Горновой, получивший еще один нагоняй от горкома.

    Нагоняев у него хватало. То за этот сад, то за нежелание отдать часть техникумовских общежитских помещений другим службам города. Были ли у него ошибки? Наверняка. Был ли он всегда и со всеми справедлив? Вряд ли. Но, как говорится в Евангелии, пусть первым камень бросит в него тот, кому удалась жизнь без греха.

    Я спрашиваю еще одного выпускника техникума (50-х годов) Е.Г. Зудова, нынешнего директора Нижнетагильского института Уральского государственного технического университета, доктора технических наук, действительного члена российской и международной инженерных академий. Что он думает о бывшем директоре техникума? Верно ли, что он был очень груб, имел замашки бесконтрольного диктатора?

    - У меня мнение о Горновом только положительное, - ответил Евгений Георгиевич. - Это глыба. Великолепный организатор, державшийся традиций старого времени - стремления к знаниям и четкой организации труда. Что же касается разговора о его грубости или диктаторстве... Не может быть, чтобы за 25 лет работы директором он не наступил кому-нибудь на хвост. Ведь он не терпел разгильдяйства и халтуры...

    В 1967 году Б.А. Горновой ушел на пенсию. Ушел полный замыслов и сил. Вот что по этому поводу писал преподавателям и студентам техникума член Президиума Академии наук СССР академик Н.В. Мельников: "...Хотя Борис Александрович Горновой друг моей юности и многолетний товарищ, но пользуясь правом воспитанника Нижнетагильского горно-металлургического техникума и будучи вечным доброжелателем этой старейшей уральской школы, я пишу письмо не только ему лично, но и вам.

    Прошли многие годы и события, изменились масштабы дел, изменились люди. Мне трудно смириться с быстротечностью времени и не сказать о том, что как бы совсем недавно, а не сорок лет тому назад, я вижу молодого Бориса Александровича Горнового - хорошего студента и общественника... Наряду с теми знаниями, которые он приобрел в техникуме, а позднее в институте именно эти качества - позволили Борису Александровичу прожить на редкость цельную и завидную трудовую жизнь на посту многолетнего служения Нижнетагильской школе.

    То, что Борис Александрович бессменно проработал на посту руководителя техникума - явление редкое и благородное. Оно свидетельствует о его патриотизме и любви к старой технической школе Урала..."

    По письму академика чувствуется, что уход Горнового был вынужденным. Видно и отношение автора к тем, кто радовался этому. А были и такие. В последние годы Борис Александрович часто бывал на своей, построенной собственными руками, монзинской даче, гулял по лесу, сидел с удочкой. Его давние друзья - Губерты, Бунаковы, Стехины разъехались по стране, а новые компании заводить было поздно. Да и не был он очень уж компанейским человеком, так как почти не пил. Так, рюмку-две на Новый год или в день рождения. В январе 1977 года он умер. Умер на людях, на трамвайной остановке у родного техникума, провожая на вокзал родственников.

    После ухода Горнового из техникума постепенно таяло многое, чего он с таким трудом добивался. Упразднили лингафонный кабинет... Растворились в пространстве лучшие экспонаты когда-то богатейшего минералогического собрания... Исчезла буровая вышка... Постепенно мелеет звание выпускника техникума.

    Все, как всегда у нас. Как всегда? А в библиотеке техникума посетителей встречают изображенные на огромном панно художниками М. Дистергефтом и Е. Седухиным те, кто составляют славу техникума, славу Тагила. Здесь Черепановы и В.Е. Грум-Гржимайло, Д.П. Шорин и В.И. Худояров, Н.В. Мельников и Б.А. Горновой...

    Дай Бог каждому оказаться в такой компании.

Иван КОВЕРДА.

    Репродукции автора.

Главная страница