Рецепт счастья – любить людей...
Взгляд с хитринкой и вопрос: "Узнаёшь?" – напрягли и заставили лихорадочно вспоминать, где я встречался со спутником моего старого друга. Да это же Виталик Бородин. Он же копия того двенадцатилетнего мальчишки, пришедшего в духовой оркестр клуба имени НКВД посёлка ТЭЦ. Та же добрая улыбка, открытый взгляд. Вот только спортивным видом худенький паренёк тогда не отличался. Познакомиться близко мы в то время не могли, меня призвали в армию, и он по традиции на моих проводах играл марши, в том числе и "Прощание славянки". Сколько за это время воды утекло?!
Что пришлось пережить, испытать Виталию, узнал из рассказов моего товарища и от него самого. Было всё – ранний уход отца, потом мамы, жены, двух сыновей... Не любит говорить Виталий на эту тему. А вот о детстве, юношеских годах, о посёлке ТЭЦ вспоминает с каким-то даже вдохновением.
"Для меня, – улыбается Виталий Аркадьевич (как-то неудобно называть этого почтенного человека по имени, хотя из-за моложавости многие зовут его просто Виталием), – все поселковые – близкие люди, а оркестранты – это уже родня, столько у нас общего, доброго. На посёлке в основном жили бывшие ссыльные, "враги народа", но семья наша приехала на ТЭЦ из Висима уже после войны".
От Виталия узнал, что у двух братьев отца судьбы разошлись. Старший Виталий, комиссар, погиб на фронте. Кстати, его дочь Лилия Витальевна Бородина много лет работала в гороно, возглавляла спортлагерь "Полюс", известна была в педагогической среде. Валерьян, ухарь, жизнь закончил не по-христиански. Как его уговаривали не участвовать в спиливании крестов разрушенной церкви: "Не трогай – Бог покарает!" И надо же, через две недели повёз он картофель в город, норовистая лошадь вдруг взбрыкнула и взяла в галоп. Валерьян бросился за ней – сердце-то и отказало. Аркадий, отец нашего героя, всю жизнь проработал бухгалтером на Уралвагонзаводе, от которого и получил на первое время комнату в бараке (он тогда только женился, взял жену с ребёнком, здесь потом родились сын и дочь).
Виталий Бородин
"Как видите, – улыбается Виталий Аркадьевич, – тэцовец я коренной. Пространство среди бараков, перекошенных сараев, где мы проводили большую часть своего времени, фактически являло собой альтернативу официальному образу жизни, воплощённому в словах известной тогда песни: "Мы идём, мы поём, мы проходим по проспектам и садам..." Подрастая, мы постепенно выходили из этого мира, наслаждались свободой. Но опять же принимали её как осознанную необходимость, не выходили за границы дозволенного, воспитывались на примерах старших и на своих ошибках".
Витша, как звали его домашние, был очень уж подвижным и любопытным ребёнком, никогда не сидел без дела. Аркадий Васильевич искал сынишке (как-никак педагог по образованию, окончил Казанский университет) какое-нибудь занятие и уже семилетнему купил хроматическую двухрядку, не предполагая, что именно она станет толчком для серьёзных занятий музыкой. Через месяц юный гармонист уже играл на праздновании Нового года, а затем и других торжествах, песенный репертуар тех лет.
"Спрашиваете, кто были главными людьми в моей жизни? – Виталий Аркадьевич на минуту задумался. – Ну, пожалуй, самым главным был папа, который меня с Толиком обожал, много времени с нами проводил и частенько финансировал. Как там у поэта: "Отцы стучали вечно в домино,/ И под столом бутылку разливали,/ А сдачу нам давали на кино,/ А матери, не помню, чтоб давали..." Это так, к слову. Почему-то часто вспоминаю наши походы с отцом в баню, идеально чистое накрахмаленное бельё (аж скрипело) и вкуснейшую газировку. Ходили постоянно с ним, а то и всем бараком, за ягодами. Отец купил нам велосипеды, как же против этого была мама.
В маме меня до сих пор восхищают чувство справедливости, забота о чистоте (каких сил стоило в тех условиях её поддерживать) и своеобразная доброта. При этом отношение к миру у неё было чёрно-белое. Если она кого-то полюбила, то многое ему простит. А уж если нет, то на нет и суда нет. Она не умела кривить душой.
В число главных имён входят Иван Романович Филиппов, руководитель тэцовского духового оркестра, одного из лучших в городе (он и музыке учил, и жизни), и Юрий Николаевич Чулков, сыгравший большую роль в моей музыкальной судьбе. Профессионально играть на саксофоне я начал у него, организатором он был великолепным".
Но до этого этапа в жизни Виталию Бородину было ещё далеко. Мальчишка познавал мир, на велосипедах с другом Толей Полуниным в шестом классе совершил экспедицию в Ишим, объездил все окрестные города – Алапаевск, Кушва, Невьянск, Реж, Чусовой... Лето проводил в Висиме у бабушки.
"Помню, – улыбается мой собеседник, – мама нам с братом всё отутюжит, носовые платки выдаст, а ещё по полмешка сахара и муки (трудновато с этим у бабушки было) и отправит на узкоколейку. Как только выйдем из дома, старший брат мешок с мукой (он тяжелее) на меня наденет. Я хнычу, мол, лямки режут, а он щепки подложит: "Давай, не гнуси". Деньги на "кукушку" мама нам давала, но трата их на общественный транспорт уже тогда ассоциировалась в нашем сознании с идиотизмом последней стадии.
На крыше ехать и бесплатно, и намного интересней. Увидев заявившихся внуков, бабуля только всплескивала руками: "Ольга (мама) опять прислала немытыми". А я уже всем своим существом на рыбалке: на Межевой Утке, на Плотинке, куда постоянно уводил двоюродную сестру Лилю или ещё кого-нибудь. Их искала бабушка, забирала, а я оставался под её причитания: "Откуда же ты взялся на мою голову? Чтобы больше духа твоего не было".
С первого по пятый классы учился Виталий на "отлично", а в шестом больше стало четвёрок, появились тройки. Не до учёбы ему тогда было. Гена Панфилов (на три года старше) имел два ружья, одно из которых вручал Виталию, уже спрятавшему портфель в сарае. Охотились, пока родители с работы не придут. Из школьных предметов любил физику. Обожал учительницу математики Марию Степановну, как и учительницу физкультуры Лидию Михайловну. Она посоветовала ему заняться лыжами, которыми увлекается он до сих пор.
А тогда, вспоминает Виталий Аркадьевич, только за посёлком пробьёт лыжню, её или снегом засыплет, или сажей. Но упорство его дало результат: шестиклассник Бородин неожиданно стал третьим в городских соревнованиях, впервые встав на лыжи с ботинками. Ноги он стёр до крови, ведь надел их на штопанные-перештопанные носки.
Шестой класс ознаменован и приходом в духовой оркестр. Посадили его на завитую трубу (альт), как он вечером дома рассказывал. И вот Иван Романович проводит проверку, подходит и к новичку, сквозь очки на него смотрит и спрашивает: "Каким пальцем нота берётся?" А я вижу, – смеётся Виктор Аркадьевич, – под ней цифры "1,2,3" и говорю: "123-м". Он как треснет дирижёрской палочкой мне по пальцам. Я опешил, смотрю на него с испугом. Ребята кричат: "Он первый день ещё!", а тот в ответ: "Ну и что? Должен знать". Через две недели юный музыкант уже играл на танцах.
Природная одарённость позволила Виталию уже через полгода освоить кларнет, впоследствии определивший его музыкальную специализацию. Именно кларнетист Бородин через несколько лет по объявлению о наборе музыкантов в эстрадно-симфонический оркестр ДК железнодорожников встретится с Юрием Николаевичем Чулковым, который вручит ему саксофон, покажет пальцовку. Он и здесь через две недели освоит весь репертуар.
Всё устраивало юношу. Но после школы надо было определяться с профессией. Больше всего тянуло к музыке, и стать профессиональным музыкантом шанс был – в музыкальном училище успешно прошёл прослушивание, осталось купить костюмчик, чтобы при параде явиться на занятия. Он-то и стал камнем преткновения. Папа был "за", а вот мама воспротивилась: "Где деньги? Иди в училище, там кормят, одевают и профессию дают". Так Виталий оказался в ГПТУ-10, где сразу же организовал духовой оркестр, приобрёл профессию электрика. До армии работал в крупнолитейном цехе Уралвагонзавода.
В армии ему тоже "светило" заниматься музыкой, призывник Бородин был определён в музыкальный взвод уже на пересыльном пункте в Егоршино. Но конфликт с сержантом, которому не понравилась игра ребят на гитарах, перечеркнул его надежду. Через два часа он уже в составе новой команды ехал в Прибалтику. А через девять месяцев водитель-механик Бородин лихо водил Т-72. Но не без происшествий: то совершит обгон справа (он вообще запрещён), то приедет на исходную с латышской девушкой на броне (грязь была, пожалел и перевёз с одного берега на другой). После "разбора полётов" десять суток гауптвахты ему было обеспечено.
После учебки направили Бородина в Черняховск, где он стал играть на кларнете в оркестре. А в свободное время изучал музлитературу. "Ребята обычно в курилке анекдоты травят, а я в это время сижу в библиотеке, – вспоминает Виталий. – Нет, я никогда не курил. Правда, после одного случая. Не помню, в каком возрасте, ну где-то в классе седьмом, всё с тем же Толей Полуниным в очередное своё путешествие взяли, кроме хлеба и сахара, четыре пачки сигарет, как мы их называли, "Нищий в горах" ("Памир"), из пиканов сделали мундштуки и сразу больше пачки выкурили. Через короткое время нам вдруг стало плохо, есть не можем, прилегли – стало ещё хуже. Домой добрались, не знаю, как. Помню только слова отца: "Табаком пахнет", после которых я отключился. Проснулся – вокруг белым-бело, весь в трубках, повернул голову – друг по несчастью рядом. С тех пор запах сигарет не переношу, и друзья у меня, в основном, некурящие.
Как-то в библиотеке наткнулся на сборник "Мелодии с аккордами". Так я начал овладевать теорией музыки. Попробовал расписать партии для кларнета, баяна, гитары, баса, создать квартет. Получилось, играли хороший репертуар. В Красном уголке привёл в порядок никому не нужное пианино: разобрал, смазал, сделал музыкальный ключ в слесарке, настроил. Правда, руководитель оркестра лейтенант Соломко потом перенастроил его по камертону.
Видимо, по его ходатайству и появился приказ о предоставлении сержанту Бородину отпуска. После заслуженного отдыха часть на месте дислокации Виталий не застал, её переправили в Чехословакию, а вместе с ней и оркестр. Правда, пианино осталось, а ещё и склады, которые команда сержанта Бородина, состоявшая из призванных на переподготовку военнообязанных, должна была охранять. Горя с ними он хлебнул с лихвой.
Но судьба и здесь ему соблаговолила. Рядом, в лётной части, был оркестр, состоявший только из прибалтов. Прошёл прослушивание и занял не только место кларнетиста, но и стал командиром музвзвода, поскольку имел сержантское звание. "Вначале было не очень комфортно. Сели играть танцы – ни нот, ни названия танца. Спрашиваю: "Что играть?" Мне в ответ: "Фа-мажор. Джазовые мелодии". Первый танец не играю, а только потею, – вспоминает Виталий Аркадьевич, – привыкал тяжело к импровизации. Но втянулся. Школа была отличная. Без ЧП и здесь не обошлось. У кого-то был день рождения, выпили до танцев, после первого отделения. А после второго заявился патруль. Дирижёр спит за роялем, все навеселе. Дирижёра и меня сразу же отправили на "губу". Но утром за нами уже пришёл замполит – развод надо было играть".
Музыкальный опыт, полученный в детстве, юношестве, в армейские годы, сформировал музыканта Бородина, который после службы четверть века профессионально работал в коллективах с высоким имиджем – в ДК НТМК, в цирке "Шапито", в ДК УВЗ у Е. Ревинзона, в Доме культуры железнодорожников, в ВИА (руководитель Николай Ванидовский), играл в симфоджазе у Ю. Чулкова.
С "Голубым экспрессом" объездил Свердловскую и Пермскую области, по два-три месяца гастролировали. А остановился саксофонист Бородин в коллективе Уральского конструкторского бюро тяжёлого машиностроения. Пригласил его Виктор Гудков. Кстати, все его переходы из оркестра в оркестр были инициированы их руководителями: они приезжали к нему на квартиру и часами убеждали в необходимости играть именно в этом коллективе. О своих переходах Виталий нисколько не пожалел: у каждого оркестра были свои изюминки, которые позволяли встречаться с интересными людьми, многому у них учиться. К примеру, в оркестре ДК НТМК часто бывал Владимир Пресняков, помогавший формировать репертуар, аранжировавший многие номера.
Так что к приходу в УКБТМ В. Бородин сложился и как музыкант, и как личность, имел опыт руководства оркестром "Уралхимпласта". Эстрадный коллектив у Виктора Гудкова уже был, поначалу Виталий играл на саксофоне, расписывал партии. А вскоре стал руководителем, но уже нового коллектива, в который сам набрал музыкантов. Оркестр просуществовал четыре года, а Виталий остался работать в бюро электриком, получил шестой разряд, возглавил бригаду электриков, частенько замещал энергетика, что послужило основанием для утверждения его в этой должности. Но он отказался. А 15 лет назад УКБТМ начал строить базу отдыха в Черноисточинске. "Я тогда без колебаний сменил городское житие на бытие привольное. На мне полностью лежала электрификация, построил я и двухэтажный домик с кухней, со всеми удобствами вместо планируемой сторожки, организовал столярную мастерскую со станками и даже рейсмусом, сейчас в планах всё это обновить. С музыкой не расстался. Играю для себя, для окружающих. Зовут играть, но всему своё время".
Говоря о своём времени, Виталий Аркадьевич, конечно же, прав. Но по его экономным и точным движениям чувствуется, что время для него как бы и не существует, что человек этот – машина, никогда не знающая в своём деле срывов и дефектов. Преуспел он не только в музыке, но и в делах технических. В начале 90-х даже занимался авторемонтом, и весьма успешно. Он и сегодня частенько выручает друзей: то кузов полностью выправит у отчаявшегося автомобилиста, то свечи настроит, а то и полностью переберёт двигатель. У него потрясающая техническая интуиция! Какую бы вещь ни взял в руки – обязательно починит. Техническая новинка для него – это как магнит, притягивающий до тех пор, пока он в ней не разберётся, а если появится необходимость, то сделает эту вещь. А их у него столько – глаза разбегаются: квадрациклы с какими-то невообразимыми колёсами, снегоходы, несколько собранных машин... Под рукой всегда ПУМ. Как умело и лихо управляется он с этой техникой.
Итак, до этого шло изложение, как говорится, чёрно-белого варианта. Цветной заполнен многочисленными его увлечениями – фотография, киносъёмка... Но, пожалуй, на первом месте спорт. В последнее время увлёкся горными лыжами, и сейчас его часто можно увидеть на горе Белой. Лет пять назад он приехал сюда и сразу проехал по большому спуску. Губаха, Абзаково, Банная гора – адреса его ежегодных поездок за адреналином. А нынче "экзаменовал" гору Капрун в Австрии, поносился по чёрным трассам. Нынче в планах отправиться в Шорию, где, говорят, места красивее австрийских и трассы покруче.
А ещё каждый год он сплавляется по Чусовой и ездит на машине отдыхать на юг, в последнее время – в Абхазию. С собой в поездки всегда берёт накрученный синтезатор, саксофон, кларнет. В августе его уже ждут знакомые, чтобы послушать игру на саксофоне и на дудочках. Дудочки – недавнее увлечение Бородина, их у него около десятка, в этом году приобрёл австрийскую. Кроме того, у человека-концерта, как его называют меж собой близкие, дома три саксофона, труба, тромбон, кларнет, немецкая гармошка военных лет, полдесятка губных гармошек. И на всех этих инструментах он играет. Да ещё как!
Совсем недавно на фестивале "Белые ночи" в Перми, где с удовольствием послушал джазовую музыку в исполнении певицы Паулетт МакВильямс и квинтета из США, коллектива "Юниджаз" из Екатеринбурга, Ларисы Долиной и квинтета Олега Бутмана, Виталий приобрёл новый "музыкальный инструмент" – свистульку. Картина, которую довелось наблюдать, умиляла. Одна из продавщиц, привлекая покупателей, высвистывала простенькие мелодии. Наш земляк взял одну из свистулек и сразу же подхватил мелодию, переходя из одной музыкальной формы в другую. Через несколько минут у лотка собралось народу – яблоку негде упасть, и вся продукция, как говорится, ушла с молотка.
О предпочтениях моего старого-нового знакомого говорить можно много. Он постоянно находится в гуще любопытной человеческой жизни. Ему до всего есть дело. Ему в жизни очень повезло на хороших людей, которые были учителями и помогали в трудную минуту. Благодаря им он не только стал профессиональным музыкантом, но и открыл для себя такой тяжёлый и одновременно такой простой рецепт счастья – любить людей, жить для них, прощать всё, но никогда не принимать ложь, никогда с ней не соглашаться. И, разумеется, успевать делать добро.
Вот таким я увидел своего нового-старого знакомого Виталия Аркадьевича Бородина через много лет. Его жизнь – пример того, как человек делает себя сам.
В. ЛИДИН.
Литература: Газета "Тагильский вариант" №27(166) от 31.07.2014.