Первый красный директор тагильского завода...
В Нижнетагильском музее горнозаводского дела хранится документальное свидетельство грустного итога военного противостояния белых и красных на тагильской земле в период гражданской войны - снимок полностью разрушенного колчаковцами листобойного цеха бывшего демидовского завода. Впрочем, и все остальные его цехи были столь основательно выведены из строя, что, казалось, всякая жизнь в них болев невозможна. Так, наверное, думал и бывший красный кавалерист 2-го Путиловского полка Василий Семенов, когда в начале мая 1920 года после разгрома белых возвратился в Нижний Тагил. Соскучились, конечно же, по работе руки токаря механического цеха, свой станок на металлургическом заводе забыть не мог. Бывало, по ночам ему снился в перерывах между боями. Готов был собственноручно его по винтикам собрать. И снова точить металл, делать разные вещи. Так и заявил в Нижнетагильском Совете рабочих, крестьянских и солдатских депутатов сразу по возвращении. Но там ему предложили совсем иное:
- Хорошо знаем тебя, Василий Семенов, как нашего делегата 2-го Съезда Советов, порвавшего в июле 18-го года с эсеровским прошлым. А потому новая работа твоя, рассматривая ее заодно и как партийное поручение, будет такая: возглавить металлургический завод и как можно быстрее привести его в действующее состояние.
Он было взметнулся: “Какой, мол, я директор, дорогие товарищи. Я же токарь. У меня и грамоты с гулькин нос. Только, что в воскресных кружках занимался”.
Однако никакого впечатления на членов Совета его исповедь не произвела. Только повторили еще раз: “Стране, Василий, металл позарез нужен. Сам должен понимать. А грамотой, конечно, обязательно овладевай. Директор должен быть грамотным”.
22 мая 1920 года Управление заводов Высокогорского района официально назначило В.И. Семенова директором-распорядителем Нижнетагильского металлургического завода. Взялся он, несмотря на все свои сомнения, за дело хватко. Верно подметили члены Совета в бывшем токаре и бойце кавалерийского полка хорошие организаторские способности, рекомендуя его на должность первого красного директора. С приходом Василия Семенова активно закипела работа по расчистке цехов. И неуютно почувствовали себя любители длинных перекуров, прогульщики и симулянты. Такие тоже были поначалу, остались от смутного времени. Однако подавляющее большинство металлургов сразу пошло за новым руководителем.
Чтобы ускорить расчистку руин, рабочие приводили с собой жен и детей, а после окончания смены, как правило, оставались еще и на субботники. Не ждали уговоров, дополнительных напоминаний - так хотелось всем поскорее пустить завод. И вот понемногу затеплилась жизнь в механическом, котельном, кузнечном цехах, появилась возможность точить, отливать, выковывать оснастку для доменных и мартеновских печей, прокатных станов.
Богатым на радостные события стал для тагильских металлургов 1923 год. В марте пустили мартен, вслед за ним листопрокатные станы и листобойку, в октябре накануне праздничных торжеств задышала горячим жаром первая доменная печь, бездействовавшая два года.
К концу 1924 года металлурги смонтировали новый сутуночный стан. Уже работали также две мартеновских печи и четыре листопрокатных клети. Таким образом, на заводе удалось восстановить полный металлургический цикл. В 1925 году была задута вторая домна, и в следующем году бывший демидовский завод превзошел довоенный уровень производства чугуна, стали и проката, снова стал одним из крупнейших металлургических предприятий Урала.
С
пуском в 1927 году третьей доменной печи
Нижнетагильский завод еще более упрочил свое
лидирующее положение в черной металлургии края.
Надо заметить, что оборудование восстановленных
домен было значительно лучше, нежели в
демидовские времена. Первая печь красного
директора В.И. Семенова выплавляла за год 625 тысяч
пудов чугуна в год, намного больше, чем у
“цегентнеров” Демидовых. Но все-таки по нашим
сегодняшним меркам их иначе как доменками не
назовешь. Маленькие, круглые, без металлических
кожухов и охлаждения, они и “срабатывались”,
соответственно, быстро - прогорали своды. Поэтому
за футеровкой печей следили особенно тщательно. -
Идешь в сумерках по плотине, - а домны - как решето.
Через каждый кирпичик светились загоревшимся
газом, будто какая-то иллюминация устраивалась, -
вспоминал бывший обер-мастер тагильского завода
С.И. Дементьев. Семен Иванович пришел на завод в
1915 году, тринадцатилетним пареньком. Сначала
бегал рассыльным, а в 1923 году, когда задули первую
домну, взялся отвозить на конях шлак от печи.
Тогда шлаковых леток не было, чугун и шлак
приходилось выпускать в изложницы или в песок.
Потом Семен Иванович работал литухом, горновым, а
с 1930 года - мастером. В числе его рабочих заслуг
есть и такая: он первым стал закрывать летку на
полном дутье одноцилиндровой паровой пушкой.
Тогда это было значительным шагом вперед в
доменном деле, требовало от горнового высокого
профессионального умения и определенного
гражданского мужества: к новому переходить
всегда боязно.
А вот засыпка на восстановленных домнах производилась, как и прежде, вручную. Руду, разложенную по сортам на колошниковой площадке, заваливали а печь лопатами. Поначалу мало внимания обращалось на правильную шихтовку материалов к плавке. Попросту руки не доходили у руководителей завода и доменного цеха до контроля за этой технологической операцией. Решали главную задачу: оживить агрегаты. Но вот когда этого достигли, вплотную встал вопрос о резервах увеличения выплавки чугуна. На один, лежащий в буквальном смысле на поверхности, то есть на колошниковой площадке, указал доменщикам С. И. Дементьев.
- Сырые руды и мокрый мусористый древесный уголь, - вспоминал А.А. Ахаимов, в то время работавший начальником смены доменного цеха, - снижали форсировку печей. Они частенько простаивали, “подвисали”, и приходилось за сутки делать по 50-60 искусственных осадок. Это же такие потери времени! А время у нас трансформировалось в чугун. Вот тогда мы и решили: надо шихтовать материалы при засыпке по-другому. Стали отрабатывать плавки на каменном угле, антраците. А в 1926 году мы все наши печи полностью перевели на кокс.
В мировой практике кокс в доменном производстве использовался уже давным-давно. Но поколения Демидовых так и не смогли перевести на него свои заводы, применяли до последних дней малоэффективный древесный уголь. Советской власти в условиях жесточайшей борьбы за выживание подорванного гражданской войной хозяйства понадобилось менее десяти лет, чтобы ликвидировать вопиющий анахронизм. Надо сказать, что при восстановлении разрушенного колчаковцами оборудования металлурги проявили немало изобретательства, внедрили ряд интересных технических новшеств. На домнах, как упоминалось выше, засыпка шихты производилась дедовским способом. Однако для доставки шихтовых материалов к печам смонтировали воздушные монорельсы, а для подъема древесного угля и руды на колошниковые площадки - вертикальные подъемники. В разливочном пролете мартеновского цеха поставили первый паровой кран.
Надо ли добавлять, насколько облегчил он тяжелый ручной труд рабочего. В общем и целом бывший демидовский завод к концу первого десятилетия советской власти поднялся на ступеньку выше по сравнению с дореволюционным периодом как по производству металла, так и по облегчению условий труда.
Однако очень многое оставалось здесь еще в таком виде, который никак не вписывался в понятие “передовое социалистическое предприятие”. Вся прокатка, например, ютилась в одном сравнительно небольшом помещении. Буквально впритык друг к другу стояли четыре листопрокатных стана, два листобойных молота, шесть нагревательных печей, отапливаемых дровами, гидротурбины, две “гильотины” - ножницы для обрезки прокатанного листа.
Иными словами, безотлагательно требовалась коренная реконструкция металлургической базы. Включая, разумеется, и горное производство. Хозяйственные неурядицы для него также не прошли бесследно. Вскоре после национализации Нижнетагильского и Луньевского округов Акционерного общества наследников П.П. Демидова началась организационная перестройка. Горнозаводские округа были ликвидированы. Вместо них созданы отраслевые районные управления, подчиненные Уральскому промышленному бюро ВСНХ РСФСР.
В 1920 году в Нижнем Тагиле функционировало Высокогорское районное рудное управление - Высокогорская райруда. В его состав входили четыре рудных округа: Нижнетагильский, Алапаевский, Лысьвенский и Чусовской плюс геологоразведочная служба. Технический руководитель Высокогорской райруды Ф.К. Францев, докладывая Совету народного хозяйства о состоянии Высокогорского и Лебяжинского рудников, отмечал: “Запасы руд в месторождениях горы Высокой оцениваются в четыре миллиарда пудов, на Лебяжинском руднике предположительно миллиард, на горе Евстюнинской и мелких месторождениях - 0,875 миллиарда. Итого - 5,875 миллиарда пудов”. В переводе на привычные нам сегодня тонны это составляет 94 миллиона. Цифра, как мы знаем сегодня, сильно занижена, но по тем масштабам добычи очень внушительная, свидетельствующая о большой перспективности месторождения. Тем не менее, 21 августа 1923 года рудники были остановлены, рабочие кадры расформированы. Остался лишь обслуживающий персонал на водоотливных установках и участке погрузки...
Владимир ВАСЮТИНСКИЙ.
"Впоследствии также большевик"
Поздним вечером 25 октября 1917 гола строгий и торжественный зал Смольного в Петрограде заполнили 649 делегатов Второго Всероссийского съезда рабочих и солдатских депутатов. Нижний Тагил на этом историческом съезде, провозгласившем переход власти к Советам, представляли В.Р. Носов и В.И. Семенов.
О жизни большевика Василия Романовича Носова, одного из первых председателей городского Совета, тагильчане знают немало. Второе имя известно значительно меньше. В книге "Нижний Тагил" о втором делегате сказано скупо: "...и левого эсера (впоследствии также большевика) В.И. Семенова". А ведь эти несколько слов в скобках, несомненно, прольют свет на целую человеческую судьбу, сложившуюся в бурное и противоречивое время - на изломе истории. Но где найти документы, свидетелей этой ломки мировоззрения, характера?
Помог случай. Сначала в фондах историко-революционного музея на глаза попала тоненькая голубая папка, содержащая переписку Василия Ивановича с женой. Затем в редакцию пришли письма от свердловчанки А.А. Полетаевой, кандидата военных наук Т.Г. Кина из Москвы, а в них - любопытные факты из жизни Семенова.
Революционные дни в Петрограде, выступления В.И. Ленина, исторические Декреты о мире и земле, принятые съездом, поколебали веру двадцатисемилетнего рабочего в правоту эсеровских идей. Все внимательнее прислушивается он к точке зрения большевиков и часто ловит себя на том, что разделяет их мнение. Тем более, что работа в тагильском Совете, куда в декабре 1917 года металлурги выдвинули Семенова, давала богатую пищу для размышлений.
Когда в июле 1918 года левые эсеры подняли антисоветский мятеж в Москве, В.И. Семенов окончательно порвал с их партией. На фронте, во втором кавалерийском полку, вступил в партию большевиков. Товарищи избрали его председателем коллектива РКП.
В Нижний Тагил Василий Иванович вернулся в начале мая 1920 года, а у же 22-го числа управление заводов Высокогорского района назначило его директором - распорядителем Нижнетагильского металлургического завода, на котором он раньше работал токарем. В самое трудное время принял первый красный директор завод: агрегаты стоят, нет топлива и сырья, многие рабочие утратили веру в то, что разруху можно быстро преодолеть. И потому Семенов начал с укрепления трудовой и производственной дисциплины. В изданном им распоряжении предусматривались строгие меры против прогульщиков, любителей опоздать, симулянтов.
Много забот требовал ремонт остановленных в дни белого нашествия металлургических печей, прокатного оборудования. "Муж и раньше занимался в воскресных рабочих кружках, - пишет М.К. Семенова, - а теперь ему нужно было иметь точные технические знания, и он стал заниматься с техником. Нам очень хотелось учиться. Мы решили, что сначала я получу высшее образование, а потом - он". Мария Кузьминична, закончила Пермский медицинский институт. В 1931 году и Василий Иванович сдал экзамены в Промакадемии, стал инженером.
А тогда, в двадцатом, он работал, опираясь на свой практический опыт, знания специалистов, энтузиазм рабочих. Привели в порядок доменную печь, две мартеновские, прокатный цех. Поступил срочный заказ на 120 тысяч накладок и костылей: страна принималась за восстановление железных дорог.
Заместитель, а потом директор Верх-Исетского завода, ведущий специалист Надёждинского завода и "Уралсепаратора" в Перми, директор Ижорского завода и "Красного гвоздильщика" в Ленинграде... Василий Иванович всегда был там, где создавалась и крепла социалистическая промышленность.
"Муж был смелым, жизнерадостным, общительным человеком, - вспоминает М.К. Семенова. - Когда жили на Урале, он любил ходить на охоту, хорошо плавал. Был хорошим отцом. Несмотря на большую занятость, находил время для детей. С маленькими ходил гулять и на детские спектакли, а когда подросли, выучил сына плавать и кататься на велосипеде (сын потом стал спортсменом-велосипедистом), дочку научил фотографии, так как сам занимался любительской фотографией".
Вот, оказывается, как много может стоять за короткой книжной строчкой.
И. ДЕНИСОВА.
Литература: Газета "Тагильский рабочий" от 15.07.1987.