Тайны механиков Черепановых

Ефим Черепанов    2004 год, без преувеличения, вошел в историю нашего города как год изобретателей Черепановых. Три почтительно солидных юбилея: 170 лет создания первого в России паровоза, 200 лет Мирона Ефимовича, 230 лет Ефима Алексеевича Черепановых - органично и логично дополняются открытием нового филиала музея-заповедника - музея истории техники, который разместится в доме, где жили Черепановы.

    Черепановы - самые изученные мастера крепостного Тагила, чья жизнь и творчество исследованы глубоко и основательно. Однако в судьбах и делах Черепановых есть моменты и детали, которые, несмотря на все усилия ученых, кропотливое и неустанное изучение архивов, не поддаются познанию и остаются тайной.

    Мы решили взглянуть на эти упрямо ускользающие от специалистов, но такие важные и интересные исторические проблемы через живописные источники, и поверьте, они смогли оказать самую существенную и реальную помощь!

    Ефим (1774-1842) и Мирон (1803-1849) Черепановы входят в наш современный мир, смотрят на нас внимательно и проникновенно глазами своих удивительных портретов. Эти камерного формата полотна сохранились случайно и стали известны специалистам 60 лет назад, в годы Великой Отечественной войны.

    В 1943 году профессору В.В. Данилевскому, занимавшемуся поиском материалов о крепостных механиках Черепановых, благодаря помощи писателя П.П. Бажова, удалось встретиться с правнуком и внуком Ефима и Мирона Черепановых А.П. Гуляевым. Александр Павлович оказался человеком великодушным и благородным. Уникальные семейные реликвии, которые он так бережно сохранял в течение многих лет, стали подарком человеку, заботливо восстанавливающему биографии его предков. Благодаря Данилевскому портреты Черепановых были привезены в Ленинград и переданы в коллекцию Государственного Эрмитажа (в Н. Тагиле находятся две пары копий, выполненных художниками В.А. Бувалец, В.Е. Моисеенко, Ю.И. Руновым, Ю.С. Французовым).

    По единодушному мнению специалистов, портрет Ефима Алексеевича написан более опытным художником, чем портрет Мирона Ефимовича, который, скорее всего, является творением крепостного живописца-самоучки. Лицо старого мастера поражает впечатляющей убедительностью образа, прекрасно переданным характером и привлекает обаянием сильной и глубокой личности. Каждая морщинка, складочка кожи, пульсирующая жилка, прядь седеющих волос написаны осязаемо выразительно. Небольшие глубоко сидящие темные глаза под нависшими, покрасневшими веками светятся мягко льющимся светом доброты и мудрости. Этот тихий образ почтенного мыслителя, творца-самородка - несомненная удача художника, имя которого до сих пор остается неизвестным.

    Шею и грудь Ефима Черепанова украшает сияющий кружок серебряной медали на алой ленте св. Анны с золотой каймой, врученной мастеру в 1833 году по решению Кабинета министров России, утвержденному личной подписью императора Николая Первого, -за изобретение и создание паровых машин. Точно датированный факт получения медали позволяет определить возможный период написания портрета - 1833-1842 годы (год его смерти).

    Вряд ли стоит сомневаться в том, что портрет писался в Тагиле. Об этом же свидетельствует хорошая осведомленность и познания художника в тонкостях уральского пейзажа и конкретных технических изобретениях Черепановых.

    Фон на портретах особенный - это выразительный пейзаж, придающий фигурам самобытных и талантливых изобретателей особую колоритность, живописную красоту и одновременно расширяющий информационное поле полотен. За спинами мастеров -гористая гряда с острыми вершинками, тающая в золотисто-оранжевых всполохах небесных красок. Над плечами изображены: слева - на ровной глади зеркала пруда пароход, справа - бегущий по рельсам с высокой дымящей трубой паровоз.

    В указанный период в Нижнем Тагиле работали два профессиональных живописца: П.П. Веденецкий в 1835 году и В.Е. Раев с 1837-го по май 1838 года. В силу приведенных ниже фактов мы склонны считать автором портрета Ефима Черепанова художника В.Е. Раева.

    Василий Егорович Раев (1807-1870) от рождения числился крепостным человеком и принадлежал помещику майору Кушелеву. В течение шести лет он обучался живописи в частной школе академика А.В. Ступина в г. Арзамасе Нижегородской губернии. В 1836 году П.Н. Демидов, имея намерение купить бесспорно талантливого молодого человека, пригласил его на Урал для написания с натуры видов нижнетагильских заводов. Раев прибыл в Тагил в декабре 1836 года. Его творческая командировка продолжалась до мая 1838 года. Затем он вернулся в Петербург, где в 1839 году представил на выставке в Императорской Академии художеств 8 картин с видами заводов Демидовых, среди которых значились два панорамных вида Нижнетагильского завода.

    Один панорамный вид хорошо известен. По формату и композиции он схож с правой частью картины И.Ф. Худоярова "Гулянье на Лисьей горе". Но вот следов и упоминаний другого панорамного вида не встречалось нигде. И вдруг, совершенно неожиданно и случайно, таинственная картина нашлась.

    Весной 2002 года автору этих строк удалось поработать с картиной В.Е. Раева "Вид Нижнетагильского завода. 1837 г." (первый панорамный вид НТЗ) из коллекции Государственного исторического музея (Москва). Рассматривая полотно, было просто невозможно не обратить внимание на висевший рядом и идентичный по размеру еще один горнозаводский пейзаж того же художника. Взгляд коренной тагильчанки мгновенно определил - это панорамный вид Выйского завода, который, по всей вероятности, и попал в каталог академической выставки как второй панорамный вид Нижнего Тагила.

    Вид Выи первой половины XIX столетия удивителен. Он вызовет восторг и восхищение у любого исследователя и краеведа, так как в силу своей достоверности и точной датировки имеет значение и ценность документа.

    С невысокого холма открывается панорамное изображение Выйского заводского селения. Огромное выйское поле покрыто густой сочной зеленью. Слева виднеются скромные деревянные домишки жителей, за которыми торжественно возвышаются каменные корпуса медеплавильного завода, окруженные, с одной стороны, широким и полноводным руслом реки Выи, с другой - чашей Выйского пруда. Прозрачная воздушная среда дает глубокую перспективу дальнего плана, где прекрасно просматривается Выйско-Никольская церковь, вполне отстроенная и с золотыми куполами, Входо-Иерусалимский собор и даже Лисья гора. В верхней части полотна написан гористый пейзаж с острыми вершинами. На глади пруда слева скользит пароход, а справа - по узкой колее бежит паровоз с вагонетками. В описанных только что деталях ощущается что-то знакомое и уже виденное. Этот фрагмент композиции во многом совпадает с фоном портретов Черепановых, где в горный пейзаж введены слева - пароход, справа - паровоз. Явное сходство композиционного хода и деталей мы склонны рассматривать как подтверждение авторства В.Е. Раева портрета Ефима Черепанова.

    Особое внимание привлекает бегущий по выйскому полю паровоз. Он движется по пустырю к заводу (район современной улицы Заречной и корпусов воинской части) со стороны нынешнего Кирпичного поселка с тендером для воды и дров и 5 вагонетками. Интересно, почему художник изобразил его здесь?

В.Е. Раев. "Вид Выйского завода"

В.Е. Раев. "Вид Выйского завода"

    Просматриваем капитальную монографию о Черепановых профессора В.С. Виргинского и находим там любопытный факт (издание 1956 г.) Молодой инженер Ф.И. Швецов писал в 1830 г. директору заводов Данилову: "...Я выбрал бы для нее (чугунной дороги) место от Нового медного рудника до Выйского завода, что составляет около одной версты". Ниже, в сноске, по этому поводу Виргинский отметил: "Это ошибка, в действительности это расстояние составляет более трех верст". Обращение к более поздним изданиям и книге ученого о Ф.И. Швецове все объясняет и ставит на свои места.

    По прибытии на заводы Ф.И. Швецов занимался поиском новых месторождений. Вскоре ему открылась рудная жила с богатым содержанием меди, а также самородная медь. Этот Новый медный рудник находился на выйском поле и назывался "Полевской". Следовательно, на картине Раева мы видим первую экспериментальную чугунную дорогу, по которой и был пущен 170 лет назад, в августе 1834 года, первый черепановский паровоз в направлении от Выйского завода к Новому медному руднику (и обратно), длиной около одной версты. Позднее был построен более мощный паровоз и чугунная ветка от Выйского завода к Меднорудянскому руднику, расположенному недалеко от горы Высокой, протяженностью более трех верст. Таким образом, панорамный вид В.Е. Раева просто доказывает и наглядно показывает - в демидовском Тагиле действовали две "чугунки", проложенные по разным выйским полям, расположенным в разных местах, по которым от двух медных рудников спешили два паровоза, доставляя вагонетки с рудой на Выйский завод.

    Одной из загадок жизни Черепановых стала история дома, который с давних времен называется Черепановским. Когда он был построен, как первоначально выглядел, кто автор проекта - на эти и другие вопросы искало и не находило ответов не одно поколение историков. Вслед за В.С. Виргинским изучением дома занимались научные сотрудники музея-заповедника: Л.П. Лепо, Л.П. Малеева, С.А. Клат, Т.В. Смирнова (Комшилова), О.В. Серебрякова (Косоглядова).

Последний портрет Мирона Черепанова    В 1989 году, в связи с началом восстановительно-реставрационных работ, предпринимается комплексное научное исследование дома, которое основательно и квалифицированно осуществили московские специалисты. Кроме зондажей, штуфов, обследований фундамента, замеров, проводилось углубленное изучение архивных источников. Этой работой занималась искусствовед Г.И. Фадеева. Она обнаружила новые, ранее неизвестные материалы и, благодаря этому, внесла определенную ясность в историю дома. Самое главное: ей удалось подтвердить версию о проживании в доме семьи Черепановых, правда, только старшего сына Мирона Ефимовича - Киприяна, который владел домом с 1862 года. По документам, этот двухэтажный каменный на подвалах особняк стоял на южном берегу Выйского пруда на Большой Выйской улице, на участке земли №138, что хорошо подтверждается и планами Тагила конца XIX - начала XX вв. На основе стилистического анализа, декоративного оформления фасадов, характерного для позднего классицизма, Фадеева датировала постройку дома 30-40 гг. XIX столетия и назвала автором проекта крепостного архитектора А.П. Чеботарева.

    В 1886 году черепановский дом покупает демидовская контора, и он переходит из частного владения в категорию "господских домов", использовавшихся под квартиры служащих. На "Панорамном виде Выйского завода" Раева черепановский дом присутствует. Он великолепно смотрится среди деревянных домишек, привлекая внимание золотистым цветом своих стен и зеленой крышей. Рядом, слева от него, находится еще одно одноэтажное каменное здание с коричневой железной крышей без покраски. Судя по всему, в жилом секторе Выи это были единственные кирпичные постройки, что, несомненно, свидетельствует о материальном достатке и особом положении проживавших в них лиц. К сожалению, картина не может назвать имя владельца и время постройки интересующего нас здания, но она уточняет его датировку - в 1837 году черепановский дом уже стоял на своем месте.

    С 1820-х годов каменное частное строительство приветствовалось и намеренно поощрялось Демидовыми. Это было связано не только с улучшением планировки и благоустройством заводов, но и диктовалось насущной необходимостью снижения пожарной опасности, так как нередки были случаи, когда от огненного несчастья деревянные строения жителей выгорали целыми улицами.

    Порядок каменной застройки строго регламентировался и контролировался. Прежде всего нужно было иметь собственный земельный участок. Затем подавалось письменное прошение в контору, которое передавалось архитектору, составлявшему смету, планы, фасады будущей постройки. После этого проситель мог получить строительные материалы из господских магазинов на льготных условиях. Как правило, строительство затягивалось на годы. Из-за недостатка средств служащие просили Демидовых о займах (в счет зарплаты), о повышении в должности, жалованья, нередко залезали в долги. Немного удивляет, но у Черепановых таких проблем с домом не было. Можно предположить, что они не занимались его строительством, а приобрели дом уже готовым у удачливого дельца из купеческого сословия.

    И еще одна деталь, которая вызовет интерес. В документах XIX века по Выйскому селению упоминается улица Черепановская. В народе улицу иногда называли по фамилии владельца первого дома, открывавшего порядок. Например, была улица Плешкова от фамилии жителя Плешкова. Из этого следует - дом Черепановых действительно стоял в начале улицы.

    В истории дома еще много неясного. Исследования должны продолжаться. Но если все же архивы не заговорят и не дадут исчерпывающей информации, остается надежда, что при тщательном обследовании фундамента будет найдена монетка с датой закладки, которую по традиции бросали, начиная строительство дома.

    По описанию словесных портретов, Мирон Черепанов был "рыжеват и весноват". Эта явная яркая особенность его внешнего облика позволяет нам расширить иконографию мастера. При фотофиксации картины В.П. Худоярова "Меднорудянский рудник" невольно обратил на себя внимание один фрагмент. По весенне-летней песчаной дороге рудника торопливо идет человек, одетый в костюм служащего в фуражке с лакированным околышем. На жилетке поблескивает золотая цепочка часов. Лицо почти тонет в густой шевелюре пышных рыжеватых волос и несколько растрепанной бороды. Вся его фигура, жест энергично засунутых в карманы брюк рук, напряженность и ощутимая нервозность линий и изломов одежды, свидетельствуют о независимом характере и о бунтарском желании вырваться из тех невыносимо тяжелых условий, в которых проходила в этот период его жизнь. Человек с картины Худоярова очень напоминает Мирона Черепанова, известного нам по упоминавшемуся выше портрету. И это действительно может быть он. По делам службы Мирон Ефимович часто бывал на руднике, где следил за паровыми машинами при медеплавильных печах и при откачке воды из шахт. Картина написана в 1849 году, когда мастер был еще жив (М. Черепанов умер 5 октября 1849 г.). Последние годы жизни были у него жестокими и трагическими, так как обрекалось на уничтожение многое, что составляло смысл и гордость деятельности отца и сына Черепановых.

    В эти дни дом Черепановых готовится начать новую жизнь в качестве музея. У него уже есть директор - Евгений Михайлович Ставцев, очень обаятельный человек и увлеченный историк. Решение многих тайн Черепановых теперь будет находиться в его руках. Так пожелаем ему без устали трудиться, надеяться и верить в удачу. Ну а истина, как известно, где-то совсем рядом...

Ульяна ЛОПАТКИНА.

Литература: Газета "Тагильский рабочий" от 21.07.04.; 04.08.04.

Главная страница