О начале производства меди на заводах Н.Д. Демидова
В первые десятилетия XVIII в. промышленниками Демидовыми было построено на Урале несколько медеплавильных заводов: в Верхотурском уезде – Выйский (1722), в Кунгурском уезде – Суксунский (1729), Бымовский (1736), Шаквинский (1740) и Ашапский (1744). Выплавка меди, как принято считать, началась с пуска Выйского завода. Однако в том же 1722 г. основатель династии Никита Демидович Демидов был обвинен Вильгельмом де Генниным, направленным Петром I для исправления старых и строительства новых заводов, в "нерадении" к медному промыслу. Документальные материалы, на наш взгляд, свидетельствуют об обратном – о постоянных усилиях по развитию медеплавильного производства с момента появления клана заводчиков Демидовых на Урале.
Следует отметить, что до приезда в 1721-1722 гг. В.И. Геннина на уральские заводы государством неоднократно предпринимались попытки организовать на них выплавку меди. В конце XVII в. медная руда была открыта подполковником Л.А. Нейдгартом и крестьянами-рудознатцами в Кунгурском уезде. В1702-1703 гг. обнаруженная руда разрабатывалась верхотурским воеводой А. И. Калитиным (в это время Кунгурский уезд находился в ведении верхотурских ставленников). Со сменой воеводы эти работы были прекращены.
В 1711 г. в Кунгурском уезде у плотины частного Мазуевского железоделательного завода предприниматель Федор Иванович Молодой построил на средства казны медеплавильную печь. За год было выплавлено всего 8 пудов меди, а после ареста промышленника завод был остановлен и опечатан. Выплавку металла возобновили в Кунгуре в 1712 г. на вновь построенном заводе, но уже в 1718 г. производство было приостановлено и здесь. По итогам последовавших расследований (всего их было 6, последнее в 1720 г. проводил В.Н. Татищев) было установлено, что с 1712 г. по 1717 г. на заводе выплавили только 217 пудов меди.
В 1703 г. медную руду нашли и на восточном склоне Урала вблизи речек Шиловки и Полевой. В 1713 г. на сырье с этих месторождений заработала первая медеплавильная печь на Уктусском заводе. В 1705, 1711, 1712 гг. уральские уезды обследовал известный специалист и организатор горного дела бергмейстер И.Ф. Блиер. Он сообщил в приказ Рудных дел о наличии в крае многочисленных мест с признаками руды. По его мнению, для видимого результата в производстве цветных металлов требовались не менее 5 лет и "искусные горные люди". Однако результаты деятельности государственных структур по организации медеплавильного производства в крае до начала 1720-х гг. оставались достаточно скромными.
Демидовы столкнулись с выплавкой меди в год передачи им Невьянского завода в Верхотурском уезде. В декабре 1702 г. в "памяти" Никите Демидовичу глава Сибирского приказа А.А. Виниус писал о выделении места под испытательную рудоплавную печь и создании условий для ожидавшегося из Верхотурья медеплавильного мастера. Руду для опытов должны были привезти с р. Утки. Очевидно, речь шла о каких-то планах государственных служб по опытам с медной рудой.
На следующий год именным указом от 14 апреля 1703 г. Н.Д. Демидову разрешили заводить железоделательные заводы в Кунгурском уезде "против уговору по верхотурским железным заводам наемными людьми и своими деньгами". В ответ на челобитную Демидова, распоряжением от 14 мая 1705 г. заводчику дозволялось организовать в Кунгурском уезде не только производство железа, но и выплавку меди. "Руду копать и заводить заводы Никите Демидову" предписывалось на реках Быме, Бырме и Турке, где ранее работал воевода А. Калитин. В указе вопрос об организации медеплавильного производства выглядит как решенное дело. Добывать руды и строить заводы повелевалось "своими проторми" (т.е. за свой счет – Е. К.), а расплачиваться за выплавленную медь предполагалось из кунгурских доходов по 4 рубля за пуд. Одновременно запрещалась другому промышленнику, Федору Ивановичу Молодому, добывать руду вблизи тех урочищ.
Несмотря на то, что Н.Д. Демидов получил все права на организацию заводов в Кунгурском уезде, устройство их задерживалось по ряду причин. Осенью 1708 г. заводчику стало известно, что в казну наряду с мельницами начали отнимать "для прибылей" вододействующие заводы, так как уезд был разорен башкирским набегом и лишился источников налоговых поступлений. Из-за военных действий резко уменьшилось население уезда ("люди посечены, слободы выжжены"), а медеплавильное "большое дело без наемных людей заводить" было "трудно и дорого". Остерегался Демидов и своего конкурента Ф. Молодого, чтобы тот "ябедою своею и лживыми наносы" его самого с тех мест "не изогнал". Никита Демидович был готов строить заводы на условиях непосредственного подчинения Сибирскому приказу, не взимания с него "мельничных прибылей", а также отъезда Молодого из уезда.
Его главный соперник в медеплавильном деле Ф.И. Молодой также имел именной указ от 23 января 1704 г., разрешавший ему поиски руд в Кунгурском, Усольском, Вяцком, Галицком и других уездах. В ходе рассмотрения в Москве челобитных уральских промышленников выяснилось, что демидовские рудники были обнаружены до этого указа 1704 г., поэтому было принято решение, запрещавшее Ф.И. Молодому работать в тех местах, где ранее копал руду А. Калитин или ее обнаружил Н.Д. Демидов. По всей видимости, с этого времени между предпринимателями началась борьба за право владение рудниками, продолжавшаяся не менее 10 лет.
Победе Демидовых в тяжбах с Молодым способствовали невысокий авторитет последнего в глазах государственных чиновников. В 1707 г., например, Федор Молодой был задержан во время тайного провоза из Москвы на Урал запрещенного товара – пороха. Были проведены допрос, обыск и опись имущества промышленника. Во время допроса Федор признался, что вез порох для продажи на Ирбитской ярмарке, защиты от разбойников и "на расстрел горы к рудному делу". В описи имущества коммерсанта в частности упомянут и первый в XVIII в. медеплавильный завод на Урале, находившийся в д. Мазуевке: "изба о четырех жильях, а под ними погреб. Две избы, кузница с прирубом, руды железной 1000 пуд, 30 кулей угля, большие деревянные меха. В гору выход, в нем два горна плавильных к медному делу кирпишные, один горн небольшой, один горн ручной, одна наковальня со стулом". При обыске у Федора Молодого были обнаружены и "заговорные (привораживающие женщин – Е. К.) письма". Порох конфисковали, промышленника наказали батогами, "волшебные" письма сожгли на спине. Федор серьезно пострадал, но продолжил рудные промыслы на Урале. Однако просчеты Молодого и продолжавшиеся стычки с Демидовыми не пропали даром. Царским указом 1709 г. предписывалось: "Федору Молодому в Кунгурском уезде промышлять не велеть, изловить и держать скована в тюрьме, писать к Москве и до указа не освобождать".
Арест Ф. Молодого способствовал активизации Н.Д. Демидова в организации медеплавильных и железоделательных заводов в Кунгурском уезде. В 1709-1710 гг. предпринимались конкретные действия по возведению заводов, проходил набор работников. Из Москвы на "Кунгурские медные и железные заводы" посылались мастеровые и работные люди: з молотовых и 2 плотинных мастера, 2 плотника.
10 августа 1710 г. вышел очередной указ и грамота Сибирского приказа верхотурскому и вятскому воеводам о разрешении комиссару Никите Демидову построить в Кунгурском уезде медные заводы "со всяким полным строением". Исходя из имеющихся отрывочных сведений, трудно точно определить, где начиналось строительство. Скорее всего, вся организационная суета проходила на месте будущего Суксунского завода. Руду же предполагалось добывать вблизи упомянутых рек Бым, Бырма, Турка. Из "кунгурских доходов" заводчику определялось ежегодное жалование в юоо руб. "за усердное радение в поиске руд и строении тех заводов". Из выплавленной меди Н.Д. Демидов был обязан отдавать государству в качестве налога каждый десятый пуд, а остальную часть продавать по 4 руб. за пуд опять же в казну. На этом наши сведения об организации медеплавильного производства Никиты Демидовича и его старшего сына и помощника Акинфия Никитича Демидовах в Кунгурском уезде обрываются. Вероятно, вследствие различных причин заводчики так и не сумели начать выплавку меди до пуска в 1729 г. Суксунского медеплавильного и железоделательного заводов.
С большими проблемами столкнулись Демидовы при организации медеплавильного производства в Верхотурском и Тобольском уездах. Необходимость промышленной выплавки меди на зауральских заводах, по нашей оценке, возникла около 1715 г. Присутствие меди в железной руде затрудняло получение качественного железа, и Н.Д. Демидов обратился в Москву с просьбой прислать ему знающего специалиста по выплавке меди, желательно бергмейстера И.Ф. Блиера. Указом от 15 июня 1715 г. "для разделения медной и железной руд" повелевалось прислать "дозорщика рудокопных дел Ивана Патрушева" и в помощь ему двух человек, обучавшихся в Саксонии. По именному указу того же года Никите Демидову предписывалась "делать медь" в Тобольском уезде там, где была найдена руда.
27 июня 1715 г. И. Ф. Патрушев и ученики-иноземцы Самуил Печь и Павел Бривцын должны были отправиться на заводы, но "к отправке не явились". Было заведено следственное дело. Из расспросов Патрушева узнали, что во время большого пожара, произошедшего в Москве 13 мая 1712 г., сгорели его двор и пожитки, а когда взорвался Гранатный двор, то ему самому кирпичом раздробило локоть правой руки. Из-за болезни его в Сибирь не послали. Да и сам Акинфий Демидов отказался взять Патрушева, зная, что на Олонце, где тот проработал долгое время, практики разделения медной и железной руды не было. Как в дальнейшем развивались события по добыче и выплавке меди в демидовских вотчинах, и с какими еще проблемами столкнулись заводчики, следует из более поздних документов.
Как отмечалось выше, в 1722 г. на Урал прибыл генерал В.И. Геннин. Во втором пункте данной ему инструкции предписывалось: "Медные заводы также во всем исправить и привести в доброе состояние и размножение". Не вдаваясь в предысторию вопроса, он обвинил Демидовых в нерадении к выплавке меди, о чем и сообщил в Берг-коллегию. В изложении Н.Д. Демидова обвинения эти заключались в следующем: "что из медной руды медь плавить не знаю, и мастера такого у себя не имею, который бы мог разделить медь с железом, и будто я тому медному делу охоту и старание не прилагаю. А для тех де медных заводов даны будто мне деревни со крестьяны".
Поясняя необоснованность обвинений Геннина, заводчик в письмах в Берг-коллегию приоткрыл некоторые обстоятельства начала плавки меди в своих владениях. "Для медеплавильного дела построил я заводы. И на оных заводах сделано было у нас для плавки медных плавильных печей ю и более. Да на старом железном заводе (Невьянском – Е.К.) и на руде (у р. Выи или Магнитной горы – Е.К.) – 15 печек". Но положительного результата в разделении меди и железа Демидовы не добились. Заводчики приказал сломать печи и построить три новые, по образцу уктусских. Они были готовы "принять науку в этом мастерстве у кого-либо, но не могли найти таких мастеров в России". На Уктусский завод был отправлен крестьянин для обучения медному делу. В процитированном документе поражает неизвестный ранее на Урале и в Сибири размах строительства – 25 медеплавильных печей. К сожаленью, в нем не указана дата начала их строительства. Возможно, эти события следует отнести к 1715 г., когда Демидовы искали опытного медеплавильного мастера.
С проблемой отсутствия на Урале квалифицированных медеплавильных мастеров и неумения разделения при плавке меди и железа столкнулись и на Уктусском заводе. В.И. Геннин неоднократно писал: "Только у нас на тех заводах таких мастеров не обучается, которые бы могли ту медь с железом разделить, для того, что та медная руда пополам с железною рудою, а хотя мы пробу чиним, только меди с железом разделить не можем и железо выжигаем с великой трудностию".
Строительство первого крупного завода по выплавке меди началось с указа от 12 декабря 1720 г. "О строении медных заводов в Сибирской губернии в Верхотурском уезде но государевой порозжей земле за р. Выею". "Туленину" Никите Демидову разрешалось там, где он нашел медную руду, поставить медеплавильный завод на свои деньги. При этом оговаривались условия налогообложения и сдачи выплавленной меди: по привилегии запрещалось брать с завода налог в течение двух лет, после чего "брать в казну 10-й пуд, а когда производство размножится – треть". Из оставшейся меди требовалось отдавать каждый год одну половину в Москву на Денежный двор или "в Артиллерию" по выгодной для казны стоимости, а другую половину разрешалось продавать по свободной цене с выплатой пошлин. Такие предписания были обусловлены тем, что под строительство завода отводились государственные земля и лес. Кроме того, под угрозой штрафа запрещалось использовать лес, предназначенный для Выйского медеплавильного завода, для возводимого неподалеку Нижнетагильского железоделательного завода. Не разрешалось изготавливать железо на медеплавильном заводе, а встречающуюся среди медной железную руду следовало возить на железные заводы, чтобы "не было помех медному делу". В свою очередь, если медная руда находилась среди железной, ее было необходимо везти на медеплавильный завод.
С открытием промышленных запасов медной руды и основанием Выйского завода более четко обозначилась тенденция приоритетного отношения государства к производству меди. В частности появился указ, предписывающий "в Сибирской губернии железных заводов вновь... до указу строить не велеть", "дабы тем железными заводы лесов не перевесть" и "для медных руд чтоб в дровах оскудения не было". Из-за угрозы вырубки лесов промышленникам запрещалось строить заводы поблизости от владений Демидовых.
Из переписки Демидовых с Берг-коллегией выясняется еще одна серьезная проблема – острая нехватка рабочей силы при строительстве Выйского завода. Из донесения Н. Д. Демидова от 25 сентября 1723 г. следовало, что после прошедшей на его заводах переписи рекрут зимой 1722 г. около 100 человек, в том числе и обученные заводским ремеслам, были отправлены в Тобольск, а затем на Уктусский завод. Из-за нехватки людей Демидовым приходилось заниматься не расширением медеплавильного производства, а проблемами погрузки и отправки железа, фонтанных труб и прочей продукции в Москву. Заводчик просил у Берг-коллегии возврата отнятых у него монастырских деревень и прибавки для развития медеплавильных заводов соседних Мурзинской и Арамашевской слобод. В ответ на многочисленные челобитные Демидовых губернаторам и воеводам предписывалось не препятствовать пропуску работных людей на их заводы.
При организации Выйского завода обнажились отношения внутри клана Демидовых, возникшие ввиду разногласий в наследовании имущества. Началось с того, что в 1720 г. с челобитной в Берг-коллегию о праве на рудники на р. Вые обратились некие Сидор Томилин и Федор Солодовников. Им отказали на том основании, что челобитье Никиты Демидовича Демидова было ранее и уже в 1719 г. он начал строить поблизости железный завод. Оказалось, что челобитчики были подосланы младшим сыном Демидова – Никитой Никитичем.
В письме в Берг-коллегию 14 декабря 1720 г. Никита Демидович Демидов писал, что когда он и его старший сын Акинфий обнаружили медную руду, выплавили 10 пудов и отправили в Москву и Санкт-Петербург, Никита Никитич стал проситься к брату в пайщики. Но отец посчитал, что младший сын не справится с организацией медеплавильного завода, да и по царскому указу о единонаследии нельзя было определять "к одному недвижимому месту двух сынов наследниками". Тогда Никита стал угрожать отцу и заявил, что если его не допустят к медеплавильному делу, то на Вые появятся чужие люди. По словам Никиты Демидовича, челобитчик Сидор Томилин "с товарищами" был послан на то же рудное место по подсказке сына Никиты: "И сделал мне сын мой Никита в том турбацию немалую и лишнюю волокиту". Ввиду сего Н.Д. Демидов просил Петра I признать старшего сына Акинфия наследником и владельцем всего недвижимого имущества (заводов). Младшим сыновьям Григорию и Никите завещалась оговоренная часть движимого наследства. Письмо заканчивалось словами: "А если сын Никита станет вымышлять или возмущать на отца и Акинфия, и за это будет тот сын проклят". Для верности комиссар Н.Д. Демидов просил зафиксировать свое прошение в Берг-коллегии и послать его в Тулу для ознакомления с ним сыновей Григория и Никиты. Конфликт, возникший вокруг участия в разработках выйской меди, стал отправной точкой в имущественных распрях и многолетних тяжбах за наследство в клане Демидовых. Это была лишь первая попытка проникновения к уральским богатствам Никиты Никитича Демидова, впоследствии построившего на Урале 6 заводов.
Вопреки утверждениям В.И. Геннина, попытки начать выплавку меди предпринимались Н.Д. и А.Н. Демидовыми практически с первых лет появления на Урале, но технологические проблемы не позволили им до пуска Выйского завода начать ее производство в промышленных масштабах. Только с приездом на Урал в начале 1720-х, по приглашению Геннина, иностранных специалистов и привлечением передового европейского опыта удалось внедрить в медеплавильное производство эффективные технологии отделения меди от железа и вести выплавку меди из "шиферных руд".
Е.А. Курлаев
Литература: Журнал "Уральский исторический вестник", №16, 2007.