Как одна большая семья
Их судьбы во многом похожи, связаны вместе крепким шахтерским братством. Шахта "Капитальная" на Руднике III Интернационала была закрыта в 1991 году, для многих этот момент стал точкой в профессиональной карьере. Кто-то ушел на пенсию, кто-то сменил специальность. Но День шахтера они по-прежнему считают одним из главных праздников в своей жизни.
Шахта "Капитальная", 1980 год.
Коллектив капитального строительства шахты "Капитальная", 1929 год
В 1924 году именем III Интернационала назвали медное месторождение, затем так же стали именовать возникший при шахтах поселок. В августе 1927 года на-гора были выданы первые килограммы медной руды. За десятилетие добыча возросла в 11 раз! А в 1941-м сдали в эксплуатацию шахту "Капитальная". Сейчас от нее остались руины рудосортировки, надшахтного здания и копер, соединенные затопленным подземным тоннелем. Шахта на Ольховке законсервирована с 1988 года.
На Урал – в поисках счастья
79-летний Виктор Степанович Немчанинов шутит: "Непутевая у меня фамилия!" Может быть, и есть в этом какая-то доля правды, но совсем уж крошечная. Свою фамилию передовик из орденоносной бригады навсегда вписал в историю шахты "Капитальная".
Виктор Степанович Немчанинов
– Я вятский, из Кировской области, – рассказывает Виктор Степанович. – Некоторые едут за романтикой в тайгу, а я полез под землю. Семья наша жила на лесоучастке, но я не захотел лес валить, решил после армии поискать счастья в другом месте. Вот и поехал к другу в Верхнюю Салду. Думал устроиться на авиа ционный завод – не взяли. Узнав, что служил танкистом, посоветовали отправиться в Нижний Тагил.
Приехал – никого в городе не знаю. Ходил-ходил, решил пообедать в столовой у общежития за Горбатым мостом. И там в дверях столкнулся с другом, с которым в школе сидел за одной партой! "Витька? Ты как тут?" Я отвечаю: "Приехал счастье искать". А Игорь, оказывается, здесь в общежитии живет, а работает на заводе имени Куйбышева подручным сталевара. Когда мы случайно столкнулись, он за пивом побежал, ребята что-то отмечали.
Но у меня с работой на заводе ничего не получилось. Игорь говорит: езжай на Рудник, видел объявление в "Тагильском рабочем", требуются крепильщики. Я сразу в отдел кадров. А парень был – кровь с молоком! Сразу взяли, хотя уже мест не было.
На второй день спустился в шахту для знакомства – понюхать, что это такое. Для себя уже все решил, ведь денег почти не осталось, знакомых никого. Да и такой я человек – в жизни ничего не попрошу. Вот и началась трудовая жизнь.
Так в этой ямке и трудился с 1959-го по 1991 годы. Шахту бы не закрыли, еще бы работал. Был крепильщиком, бетонщиком, взрывником и 25 лет в забое отстукал. А потом по сокращению производства – на-гора.
По примеру брата
Рудник начала 1930-х годов
Виктор Степанович Немчанинов работал в одной бригаде с Иваном Васильевичем Лебединским под руководством Александра Васильевича Лебединского, награжденного за трудовые успехи орденом Ленина. Шахтером Иван Васильевич стал по примеру брата.
Иван Васильевич Лебединский
– Мы родом из Курской области. Брат старше на 6 лет, его привезли в Нижний Тагил в 1953 году учиться в ФЗО (школе фабрично-заводского обучения), – вспоминает Лебединский. – Обещали направить в Ленинград, оказался на Урале – можно сказать, обманули. Если бы сразу сказали, что набирают для работы в шахте, многие бы, наверное, не согласились: и сейчас аварий много, а в то время – в разы больше было.
Я в конце декабря 1963-го демобилизовался из армии, надо было как-то жить дальше. А у меня в 23 года даже паспорта нет, у нас была не паспортизированная местность. Отправился к брату в Казахстан, там и получил "корочки" гражданина Советского Союза. Но найти работу было сложно, требовались врачи, повара, медики. Поэтому поехал к другому брату в Тагил.
Спустился с ним в шахту, посмотрел, подумал: "Да ладно, и здесь люди работают". Поступил учеником в бригаду брата. Так 27 лет вместе с ним и трудился забойщиком, или, как потом стали называть, горнорабочим очистного забоя. Предлагали взять отстающую бригаду – отказался, не хотел уходить от брата.
Наша бригада на Красноуральском комбинате и на Руднике всегда была передовой. Коллектив большой, дружный. Вместе отмечали и День шахтера, и Сабантуй. Для шахтера дружба очень важна: если товарищ не поможет, очень тяжело придется. Как в разведке друг друга прикрывают, так и в шахте. Шахта – дело серьезное, работа повышенной категории опасности. Недавно по телевизору сказали, что у космонавтов и шахтеров одинаковый риск. Если вдруг завал, специалистов не ждали, сразу начинали раскапывать сами. Помню, как-то спасали шахтера из соседней бригады. За шесть часов не смогли до него добраться, потом еще две смены 12 часов его вызволяли. Достали живым, но, к сожалению, впоследствии он умер в больнице.
Настоящий интернационал
88-летний Маляв Кашпиевич Кашпиев – участник советско-японской войны 1945 года. Воевал в Маньчжурии, награжден орденом Отечественной войны. На "Капитальной" проработал почти 20 лет. До этого трудился на угольной шахте в Кемеровской области, а в 1953 году переехал в Нижний Тагил к брату.
Маляв Кашпиевич Кашпиев
С угольной шахты в Донбассе начал свой трудовой путь и Евгений Александрович Сальников. Родился в Смоленской области, окончил ФЗО в Донецке.
– В 1957 году перебрался в Нижний Тагил, через два года устроился на шахту, – рассказывает он. – В Донбассе работали в чунях, а здесь сразу выдали сапоги. Там электровозы батарейные, тут – контактные. В Тагиле лучше была и техника безопасности, и порода тверже, меньше опасность обрушения.
32 года отработал машинистом подземного электровоза. Очень много руды перевез, и не сосчитать. Когда пришел, план был 1700 тонн в сутки на три смены, потом все меньше и меньше. Тяжело в шахте, но молодость брала свое. Отработал – пошел в парк гулять или в лес за грибами и ягодами. Тогда и не задумывались о том, что работа трудная.
Мы знали, что шахту закроют, что последний горизонт. Я уже пенсионером был, поэтому не очень тяжело известие воспринял. И так до 59 лет работал в шахте, хотя по первой сетке положен отдых с 50 лет. Сейчас иногда кажется, что ничего этого не было, будто и не работал под землей.
Ильгиз Хазиевич Фазлиев
Ильгиз Хазиевич Фазлиев отдал "Капитальной" 31 год трудовой жизни. Участвовал в закрытии шахты, заваливал и бетонировал стволы:
– Я, хоть и на пенсии был, жалел, что все так закончилось. Ведь с 20 лет здесь трудился, на одном месте, сразу после армии пришел. Больше особо и вспомнить нечего. Шахтеры в наше время были уважаемыми людьми, а коллектив – как семья.
Рафил Абзалович Бурганов четверть века проработал машинистом электровоза. В 1961 году был призван в армию, часть стояла в Тагиле, так здесь и остался. Устроился на НТМК, а через год, в 1966-м, на "Капитальную". Довелось трудиться и на Ольховке.
Рафил Абзалович Бурганов
– Работы никакой не боялся, на тяжелые условия внимания не обращал, – признается Рафил Абзалович. – По-настоящему любил свой труд. Хотя, конечно, сначала надо было привыкнуть. До сих пор снится, как работаю в шахте. Я закрывал и Ольховку, и "Капитальную", на электровозах вывозили оборудование. Из "Капитальной" я последним вышел. Хорошее время было: работали вместе татары, башкиры, русские, украинцы. Все дружили. Да и ценили шахтеров, постоянно чем-то поощряли.
Виктор Алексеевич Золенко приехал в 1952 году из Курской области учиться в ФЗО.
– Целый состав молодежи привезли, из Курской области – человек 500, Уралу нужна была рабочая сила, – поясняет он. -До этого жил в колхозе: голод, холод, так что заставлять уезжать не надо было. В основном, все устроились в шахту.
Виктор Алексеевич Золенко
10 лет работал в забое. Был бригадиром, потом более 20 лет – взрывником. Электрик и взрывник, как говорится, только раз ошибаются. Меня беда, к счастью, миновала. Немало взрывчатки перенес на своих плечах, тогда все сами делали, вручную.
Перспективы есть
Константин Александрович Малоземов, бывший директор Рудника III Интернационала, много лет пытается доказать, что шахты закрыли зря – месторождения там богатые. Кроме меди можно добывать практически все элементы из таблицы Менделеева. Наконец, нашлись люди, которые его услышали.
– Я добивался, чтобы открыли "Капитальную", потому что там уже есть данные разведки на глубину до тысячи метров, – рассказывает Константин Малоземов. – К сожалению, по современным экологическим нормам это невозможно: шахта находится в черте города. Поэтому сейчас стоит вопрос об Ольховке.
Бывший директор Рудника Константин Малоземов
Проходческий копер, шахта "Капитальная"
В шахтерском сквере. Слева направо: Е.А. Сальников, Р.А. Бурганов, И.В. Слободин, В.С. Немчанинов, И.Х. Фазлиев, В.А. Золенко, М.К. Кашпиев, И.В. Лебединский, Н.И. Семенов.
Компания из Челябинска заинтересована в разработке месторождений. По ее заданию "Уралцветметразведка" из Екатеринбурга занимается разведкой. Уже пробурили несколько скважин. Я посоветовал начинать с Северной Ольховки, там запасы богаче, к тому же, разведанные и подсчитанные. Челябинцы получили в министерстве лицензию на разведку с последующей добычей. В старой шахте руда разведана до глубины 800 метров, причем чем глубже, тем руда богаче. Нельзя было закрывать такую шахту!
Челябинцы планируют создать глобальное предприятие: добычу и переработку, но сразу возникают нюансы по экологической безопасности, надо строить очистные сооружения. Уверяют, что настроены серьезно. Действительно, перспективы у Рудника есть, но вопрос решится не сегодня и даже не завтра. А без предприятия поселок постепенно умирает. Хотелось бы, чтобы администрация города уделяла ему больше внимания.
Татьяна ШАРЫГИНА.
ФОТО ИЗ МУЗЕЯ ШКОЛЫ №24 И СЕРГЕЯ КАЗАНЦЕВА.
Литература: Газета "Тагильский рабочий" от 28.08.2014.